Риордан ощутил, что обретает душевное спокойствие, прекращая беспокоиться о том, что давно волновало его.

Тулл многие годы живо интересовался психологией Астартес. Их существование невероятно отличалось от бытия смертных — легионеры обладали более крепкими телами и увеличенной продолжительностью жизни. Эмоции воинов тоже проходили корректировку: у них отнимали страх и сомнения, а остальное подгоняли под шаблон их примарха. Космодесантников создавали только для войны, и, очевидно, особенности формирования их психики напрямую зависели от масштаба проделанных над ними операций.

И сейчас Риордан почувствовал, что наконец разобрался в вопросе. Астартес походили на него не больше, чем Тулл и сами легионеры — на орков или эльдаров. Между ними не было ничего общего. А примархи отличались еще на целый порядок.

Феррус Манус был упрямым, спесивым, несговорчивым, жестоким. Он обладал такими же недостатками, как любой индивидуум, но, когда такие качества принадлежали сверхчеловеку, понять, что это недостатки, мог только умирающий.

С осознанием данной истины пришло еще одно, последнее в жизни Риордана.

Для Ферруса он был настолько же непостижимым, как Феррус — для него.

Не самая утешительная мысль, но Тулл по-прежнему верил во что-то.

Ему приходилось верить.

Он закрыл глаза, теперь уже навсегда.

Орбитальные зоны Гардинаала Прим захламлял космический мусор — мелкие камни, выброшенные при извлечении полезных ископаемых на спутниках, и ржавые аппараты, накопившиеся за пять тысяч лет эксплуатации. С течением веков поле обломков превратилось в зарождающуюся систему колец, ориентированную в соответствии с векторами вращения планеты и ее магнитного поля.

Всю эту область пустоты пронизывала радиация. Излучение в свое время засекли авгуры звездолетов 52-й и 413-й экспедиций, а еще до них — приборы корабля «Аспектный странник», принадлежащего имперскому вольному торговцу, который вновь открыл систему Гардинаал в 858.М30. После экстраполяции скорости распада все они пришли к одному и тому же выводу: остаточная ионизация вызвана тем, что примерно шестнадцатью столетиями ранее в горных работах на истощенных лунах использовались атомные заряды.

Ответ верный, но лишь наполовину.

Получив кодовый сигнал, отправленный по единогласному решению последних владык Гардинаала, на низкой орбите неохотно пробудились станции, кольцом окружавшие планету. Уровень радиации резко подскочил, когда они опустили щиты, открыли пусковые шахты и прогрели системы управления огнем, дремавшие в космосе около тысячи шестисот лет. Заурчав соплами ориентационных двигателей, боевые платформы начали маневрировать для захода на общую цель.

Верховные лорды, правившие обособленной империей из одиннадцати миров, считали, что вероятность появления внешней угрозы неуловимо мала.

И свой «последний довод» они разработали, исходя из этого постулата.

Подходы к командной башне опутывал замысловатый лабиринт колючей проволоки, на которой висели клочья одежды и мертвые тела — как гардинаальцев, так и Легионес Астартес. Не в равных количествах, разумеется, поскольку равными они не были, но в сопоставимых, что усилило раздражение Ферруса.

Шагатели — гробницы владык планеты, практически неуязвимые для врагов слабее титана или примарха — разделили между собой поле битвы и обороняли свои участки. Усугубляло положение то, что Верховных лордов, имевших выгодную позицию, поддерживали мощным огнем пехотинцы и автоматические турели. Лишь отделению Тысячи Сынов удалось отогнать одну машину, несколько раз стегнув ее разрядами псионической силы. Дредноут Ультрамаринов сцепился с другим треножником, но могучий боевой костюм медленно разрывал скрежещущий корпус двуногого врага и убивал его братьев-легионеров поблизости.

Манус услышал какое-то царапанье, исходящее от его горжета, — словно по керамиту заскребли ногтями, — но проигнорировал звук. Примарх смотрел, как огромная «Гончая» по имени «Канис Луна»[45] разворачивает руки-орудия к командной башне и открывает огонь. Залп из мегаболтеров вогнул щиты здания, но не более того.

Башня была центром сопротивления гардинаальцев, и Феррус желал, чтобы ее разрушили.

Он решил связаться с принцепсами Головешек, но сначала пришлось внять настойчивому поскрипыванию вокс-жемчужины под горжетом. Хмыкнув, примарх ответил на вызов.

— Мой господин! — В голосе Лаэрика звучали нотки тревоги — эмоции, которую Манус всегда считал чуждой смертному командиру своего флагмана. Шумы, прорывающиеся в канал, говорили о панической суете на мостике. — Мы обнаружили ряд орбитальных объектов, готовящихся к удару по вашим координатам.

— Так разрушьте их.

Опустив молот, Феррус пропустил вперед своих телохранителей в терминаторской броне. Где-то наверху жадно перезаряжались орудия «Канис Луны», поглощавшие снарядные ленты, как сырое мясо. На легионеров Десятого сыпались ошметки — стреляные гильзы.

— Эскорты выдвигаются для перехвата, господин. Но в радиационном поле точное наведение невозможно, и вводить корабли первого ранга в кольца обломков недопустимо. Я уже отозвал истребители, но на перезаправку и восполнение боекомплекта нет времени, и… мой господин, мне кажется…

— Сколько у них зарядов?

Пара секунд молчания.

— Столько, что тот удар по войскам Четыреста тринадцатой покажется предупредительным выстрелом.

Манус оценил обстановку с быстротой и скрупулезностью, типичными для примархов.

Воздух расчерчивали болты и потоки частиц, но Легионес Астартес наступали вглубь гибельной сети, ведомые отрядами X легиона. Каждый захваченный метр придавал воинам больше решимости и упорства, чем предыдущий. Стояла изнуряющая жара, доспехи старых типов начинали жалобно выть и даже заклинивать от радиации. Вокруг клинков силового оружия непрерывно шипели поля молекулярного расщепления.

Итак, очевидно, что командная башня — центр сопротивления гардинаальцев. Но почему? Она необходима для управления орбитальным оружием, или же местные жители считают, что ее упрочненная конструкция и щиты выстоят в надвигающемся ядерном урагане? Или же разумного объяснения нет вообще, и Верховные лорды, погибая, просто надеются превратить триумф Империума Человечества в пиррову победу? Нанести удар далекому Императору, уничтожив то, что он любит и не сможет заменить, — одного из его сыновей?

Восхищение Ферруса гардинаальцами усилилось.

— Они подняли бурю.

— Господин?

— Веди «Железный кулак» в кольца. Если понадобится, тарань им каждый булыжник.

— Есть, господин.

Медузиец отключил связь.

— Не отступать! — прокричал он, высоко воздев Сокрушителя. — Сражайтесь до последней крохи сил или умрите здесь! Не ждите тех, кто неспособен биться дальше!