Софи подняла глаза и увидела кислые, безнадежные лица Хорта, Уильяма и Богдана, с которыми они смотрели на книгу.

Медленно повернув голову, Софи перевела взгляд на Райена, который все время, пока она читала, наблюдал за ней с хитрой усмешкой. Тем временем карета подкатила к церкви, король открыл дверцу, под оглушительный шум толпы помог Софи выйти из кареты и нежно поцеловал ей руку, словно на самом деле был не мошенником, не мерзавцем, а настоящим сказочным принцем.

– Если кто-нибудь из них шелохнется – убей его, – приказал Райен скиму, сидевшему за ухом Хорта, и ушел, оставив Уильяма, Богдена и самого Хорта взаперти.

Софи заметила, что не успела захлопнуться дверца, как явно отличавшийся садистскими наклонностями ским уже начал клевать оставшихся в карете парней, которые пытались руками и ногами отбиваться от него. Кучер тем временем уже тронул лошадей, и карета исчезла из виду.

Вместе с Райеном Софи пошла к церкви через площадь, где стоял транспорт, на котором на церемонию Благословения уже прибыли правители из многих стран Бескрайних лесов. Здесь были сверкающие хрустальные кареты, волшебные ковры-самолеты, летающие метлы, воздушные корабли и даже одна гигантская жаба – очень слюнявая, между прочим.

Дул прохладный ветерок, заставляя Софи плотнее кутаться в свое белое платье. Райен по привычке начал выпячивать грудь, позируя ожидавшей их возле церкви толпе, но – странное дело! – зеваки не обращали сейчас внимания на короля, но, задрав головы, во все глаза наблюдали за тем, что творится на небе.

– Что происходит? – шепотом спросил Райен у стоявшей возле входа в церковь Бибы, пиратки, служившей в его охране. Биба понеслась выяснять.

Когда Райен и Софи вошли в церковь, правители разных стран встали со своих скамей, и король Камелота начал не спеша приветствовать по очереди каждого из них.

– Вы утверждаете, что схватили принцессу Агату, – прозвучал неожиданно глубокий и звучный голос, принадлежавший чернокожему эльфу с острыми ушками, одетому в рубинового цвета тунику, украшенную крупными бриллиантами. – Значит, все разговоры об армии мятежников это неправда?

– Единственная правда состоит в том, что в данный момент Агата плачет в моей темнице, – ответил Райен.

– И вы по-прежнему считаете, что она и Тедрос стояли за недавними нападениями Змея? Что это они финансировали его головорезов? – вновь спросил эльф. – Именно такое очень смелое заявление вы сделали на недавнем заседании Совета Королей. Должен заметить, что не все мы согласны с вашей точкой зрения.

– Но после того как Агата и Тедрос оказались в моей тюрьме, нападения прекратились. Простое совпадение? Не думаю.

Эльф задумчиво почесал себе ухо, и Софи заметила на его пальце серебряное кольцо с какими-то непонятными значками – рунами.

– Кстати, раз уж мы заговорили о Совете Королей, вы уже подумали над моим предложением? – спросил Райен.

– В этом не было необходимости. Да, перо Львиная Грива способно вдохновлять население Бескрайних лесов, – чеканя каждый звук, ответил эльф, – но Школа Добра и Зла – это наша общая история. Разрушив Школу, мы оставим беззащитным Сториан, а ведь его истории и сказки лежат в основе всей жизни лесов. И дело не в том, что Сториан рассказывает о выпускниках Школы, у его историй совершенно иная цель. Каждая из них – это урок для всех нас. Сториан указывает нам пути, по которым следует двигаться вперед. Простите, но независимо от того, как много людей верит вашему новому перу, оно не может заменить Сториан.

– А что вы скажете, если Львиная Грива напишет золотом на небе рассказ о благородном могучем эльфийском короле из Лэдлфлопа, который так мудро управляет своей страной? Насколько мне доводилось слышать, многие ваши подданные недовольны вами, обижены на вас за то, что вы ничего или почти ничего не сделали, чтобы оказать сопротивление напавшему на Лэдлфлоп Змею. Если народ прочитает такую историю, могу я рассчитывать на ваш голос в поддержку моего предложения?

Король эльфов какое-то время внимательно смотрел на Райена, затем сверкнул белозубой улыбкой и сказал:

– Занимаемся политикой даже на церемонии вашего Благословения, да? Лучше познакомьте меня со своей очаровательной невестой.

– Но я знакомлю ее только со своими союзниками, – пошутил Райен, и эльфийский король весело рассмеялся, оценив его шутку.

Продолжая вежливо улыбаться в пустоту, Софи тем временем отвлеклась, рассматривая убранство церкви. Фасад ее был свежевыкрашен, высокие окна украшал роскошный новенький витраж. Выдержанный, разумеется, в сине-золотых тонах, он изображал Райена, который убивает Змея, молитвенно подняв при этом свои глаза к небу. Вдоль стен поднимались каменные, украшенные золотыми львами воздуховоды, они должны были охлаждать воздух в церкви в жаркие летние месяцы. Возле алтаря жениха и невесту уже ожидал очень старый седой священник с красным носом и волосатыми ушами. Рядом с алтарем стояли два трона, для короля и его принцессы, здесь они будут сидеть во время Благословения. Слева от алтаря сгрудился церковный хор в белых одеждах и широкополых шляпах, а по правую руку от священника стояла клетка с воркующими голубями, которых он должен будет выпустить на волю в конце церемонии.

«Счастливые», – подумала про голубей Софи.

Внезапно примчалась с улицы Биба и перебила разговор Райена с королем Фоксвуда, тревожно прошептав.

– Ваше величество! Сир! Львиная Грива… ваше новое послание… оно смещается!

Софи широко раскрыла глаза.

– Это невозможно, – фыркнул Райен и, бросив Софи, поспешил к двери. Софи метнулась вслед за ним.

Выйдя на улицу, она увидела, что все люди в толпе стоят, дружно задрав свои головы к небу, и смотрят на сообщение Львиной Гривы о пленении Агаты. Действительно казалось, что написанные золотом буквы дрожат в наползающих на него черных грозовых тучах.

– Смещается. Текст смещается, это совершенно точно, – шепотом сказала королю Софи.

– Ерунда. Просто такую иллюзию создают быстро бегущие тучи и ветер, – беззаботно откликнулся Райен, но тут написанное Львиной Гривой сообщение задрожало еще сильнее, словно отклеиваясь от неба, и позади каждой буквы появилась розовая полоска. Затем золотые буквы все стремительнее начали вращаться, теряя свою форму и сливаясь друг с другом, пока не превратились в золотой шар, который начал раздуваться, раздуваться, стал размером с солнце, после чего, как и любой слишком сильно надутый шар, лопнул. Сверкнула молния, прогрохотал гром, и лопнувший шар превратился в четыре громадные, расплывшиеся по всему небу золотые буквы: