- Ничего не могу с собой поделать... - сказал он, растирая грудь рукой и морщась.

- Вижу... - Она положила руку ему на плечо и вздрогнула. - Какая сильная боль... Закрой глаза и сиди тихо.

Алексу пришлось подчиниться. Она сняла с него очки и положила их на стол, затем неожиданно прижала склоненную голову к себе, и накрыла сверху «куполом» из своих распущенных волос. Джинджер поглаживала Алекса рукой по спине и тихо говорила:

- Помнишь, ты спрашивал, были ли у меня в роду ведьмы? У нас есть семейное предание о моей дальней пра-пра-бабке, которую едва не сожгли на костре, но ее спас мой пра-пра-дед. Все рассказывают эту историю по-разному, то ли она его вылечила от тяжелого ранения, а потом он ее спас от костра, то ли все было в другом порядке... Неважно. Так что я не считаю эту тему поводом для шуток.

- А я и не шутил...

- Знаю... Я ведь чувствую, говорят мне правду или нет. Часто, почти всегда... Ну что, стало легче?

С этими словами она отодвинулась, вернув их обоих в обычный мир. Боль вроде бы ушла, осталась только глухая тоска, но это уже другое дело, с этим пусть разбирается он сам. Внушение, гипноз, или «колдовство» - сейчас это совершенно не важно.

- Спасибо, теперь не болит... Подожди, тут Бридж тебе записку оставила, она в ее вещах лежала, оказывается, нашел только вчера...

Алекс взял из книги, лежавшей на столе, конверт и отдал его Джинджер. Она удивленно взяла письмо, распечатала и начала читать.

«Милая Джинджер!

Если ты читаешь это письмо, значит, со мной случилось что-то очень плохое. Я давно хотела тебе рассказать, но все не решалась. А теперь уже и не могу ничего сказать, только написать.

Помнишь, я спрашивала тебя о вымогателях? Они снова появились на горизонте, и добром это явно не кончится. Не знаю, когда все произойдет, но чувствую — развязка приближается.

Я вышла замуж больше для соблюдения формальностей, чем по любви. Может быть, ты это и сама заметила. Не знаю, почему мне захотелось познакомить тебя с Алексом. Наверное, попыталась дать ему то, чего явно не хватало.

Прошу — если можешь, останься с ним. Он к тебе явно неравнодушен, да и ты сама явно отвечаешь ему взаимностью, я ведь все прекрасно видела. Иногда он как большой ребенок, ты присматривай за ним, пожалуйста. Пусть хотя бы у вас все получится. Ведь вы оба очень похожи, только не могу понять, чем именно.

Мои бумаги в мэрии, в офисе адвоката Джонсона. Это на всякий случай, если вдруг Алекс не сможет их забрать.

Спасибо за то, что помогала мне и Алексу.

Люблю тебя. Будь счастлива!

Бриджит.»

На лице Джинджер быстро сменились эмоции — удивление, грусть, но потом она как бы закаменела, и во взгляде не осталось ничего, кроме ярости. Джин подошла к раковине в ванной, щелкнула зажигалкой, и по комнате разошелся запах горящей бумаги. Когда она повернулась к Алексу, в ее глазах все еще блестели слезы.

- Спасибо, что передал, это очень важно. А сейчас мне нужно идти. Звони, если что.

Она быстро вышла на улицу, через минуту за углом взрыкнул мотор ее «Гелендвагена», и все стихло.

Значит, пора заняться делом. Например, выяснить, кто такой этот «восточный человек». И насколько прочная у него шкура...

Спустя неделю времени и около пяти тысяч потраченных экю Джинджер узнала, что в мотель для разговора приходил Муса Джарипов, бизнесмен, активно занимающийся скупкой и продажей объектов недвижимости. Его интересовало все, что можно было купить или продать, пусть даже хозяева этих «объектов» иногда были против. Но пока что никто не мог (Или не захотел? Почему? Заплатили, или запугали?..) связать его с пропажей нескольких самых несговорчивых собственников. Не спеша делать выводы, Джин по вечерам принялась издалека наблюдать за весьма резвым предпринимателем. Судя по всему, деньги сделали свое дело — информаторы не соврали. (Для разговоров с ними пришлось сильно изменять внешность, ведь чего только не совершишь ради хорошего дела! Пусть вспоминают, как с ними беседовала темноволосая грубая тетка лет сорока, с желтыми от табака зубами и большим красным шрамом во всю щеку. Вот и пригодились уроки от киношных гримеров...) Но идти с этими уликами в полицию не было смысла. Хотя на Новой Земле адвокаты еще не расплодились как тараканы, обвинению требовались более существенные доказательства, чем устные рассказы откровенно мутных личностей. Тогда... «Если закон бессилен, мы сами становимся законом!..» Пусть даже это называют самосудом, но понятие «кровная месть» знакомо почти всем. И если непосредственных участников нападения весьма удачно «привалили» прямо на месте, возле мотеля, то организатор, как обычно, вышел сухим из воды. Ничего, это ненадолго... «Месть - это блюдо, которое следует подавать холодным».

Проще всего было найти «ствол» с глушителем, но Джинджер не хотела связываться с огнестрельным оружием. Пусть даже она и стреляла лучше многих, но в выстреле не было требуемой демонстративности, урока для остальных хитрозадых шантажистов. Арбалет? Слишком громоздко, куда его прятать во время отхода... Бомба — тоже не вариант, сама такое делать не умеет, понадобилось бы кого-то нанимать, а это лишняя «ниточка», из которой может свиться целая «веревочка». Значит, будем действовать вот так...

Джинджер долго копалась в дальнем углу кладовки, и все-таки нашла покрытый толстым слоем пыли небольшой ящик, в котором лежали старые метательные ножи, привезенные еще «из-за ленточки». Выбрав самый новый из них, она унесла его в кабинет и положила на стол. Там, под ярким светом настольной лампы, принялась выцарапывать на черном покрытии лезвия надпись. А что, чем больше ложных следов — тем лучше!.. Закончив, она погасила лампу и вышла на веранду, где потом несколько часов метала этот нож в маленькие отметки на листе бумаги. Расстояния брала разные, от шести до десяти футов. Попадать удавалось туда,