большим пальцем осторожно погладил моё запястье. — Гор слишком проникся порядками прошлых веков и не успел за переменами последнего столетия. Он из лучших побуждений.

— Да я не сержусь, что он, один такой? — хмыкнула я. — У нас был препод в универе, тоже считавший, что кибернетика — дело не женское, как и техника вообще. Правда, его и без студентов было кому осадить, МарьСанна троллила знатно.

— А вы в компьютерах специалист? — странно покосился Гор.

— Ну, справедливости ради — не профессор, — легко признала я. — Да и вообще больше с железом возиться люблю.

— О! Это многое объясняет, — широко улыбнулся он. — Прошу в мою скромную обитель!

Что именно объясняет увлечение железом — я не поняла, но гораздо больше сейчас интересовали другие вопросы, более серьёзные.

Номер оказался просторным, с гостиной зоной со стилизованной под какие-то прошлые века мебелью: круглый столик, пара кресел, одно из которых занял хозяин, и кушетка, которая досталась нам.

— Рассказывай, что тебя обеспокоило в наших приключениях, — заговорил Кощей.

— Давай для начала ты подробно расскажешь, а там и я свои мысли озвучу.

За время короткого пересказа последних событий я вспомнила и оценила мнение Ейша относительно сородича. Переключившись на рабочий лад, тот стал гораздо более собранным и менее болтливым, легко верилось, что этот человек может быть надёжным.

Он задавал скупые и точные вопросы, задумчиво хмурился. А когда Кощей закончил короткий рассказ, и я по его просьбе указала на карте в ноуте установленные нами места смертей с участием прыгуна, Гоярын потёр подбородок и проговорил медленно, неожиданно веско:

— Я сейчас один вопрос важный задам, ты только сразу не отвечай. Взвесь, поругай меня молча, остынь, а скажи потом. Хочешь — завтра. Ты точно уверен, что убить хотели эту милую девушку?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Кощей.

— А точно этот попрыгун не за тобой охотился? Погоди! — он вскинул ладонь, видя, что Ейш готов возразить. — Вы были вместе. С чего ты решил, что убить пытались именно её?

— Возможно, с того, что на неё нападали и раньше, — сдержанно проговорил Кощей. — Но…

— Но ты уверен, что это одни и те же существа?

— Я уверен, что они разные, Наташа нацепляла в метро всякой гадости, — вздохнул Ейш. — Но зачем было нападать на потенциальных операторов?..

— Возможно, пытались привлечь твоё внимание и заставить выбраться из норы.

— Не слишком ли сложный способ? — не сдержалась я. Слова Гоярына звучали логично, но… — Уж больно ненадёжный.

— Как сказать. Оно вроде и ненадёжно, но надобно Ейша знать, и знать крепко. Вам вот, милая Наташенька, эта логика не кажется здравой, а я, между тем, ставя себя на место такого человека или, вернее, того существа, с ходу более надёжного средства не выдумаю. Вернее, как? Более надёжного — с малыми жертвами.

— Десяток человек — малые жертвы?

— Малые. Гибель оператора на грани пробуждения — большой всплеск силы, своеобразной очень, особенно если он на спокойном фоне. Иной вариант — зачастить с авариями, да с большими жертвами. Но тут уж не только госбезопасность на уши подымется, а весь честной народ. Глядите, как на карте места происшествий раскиданы? Словно в узлах сетки, и ежели вы не упустили существенного их числа, то расстояние между ними уж больно походит на круг чувствительности твоих, Кощеюшка, проекций. Тебя ловили. Ждали, когда зацепишься за чужую смерть. А ты, наоборот, за чужую жизнь ухватился...

— То есть это кто-то, отлично знающий о проекциях и их свойствах. Яга? — нахмурилась я.

— Не сама точно, но больше как будто некому.

— Но зачем она про прыгунов рассказала, если заодно с ними?

— Не могла соврать, что вовсе ничего не слышала: мы все прямую ложь чувствуем. И Работина позвала, чтобы двух зайцев одним выстрелом. Ему — тебя, себе — Ейша.

— Но зачем он ей понадобился? Так нравится? — всё же предположила я осторожно, не спеша оглашать версию с беременностью.

— Вот уж вряд ли! — развеселился Гор, подтверждая мнение Кощея. — Не в обиду, но Яга его терпеть не может, потому как зануден и правилен до одури, и это её слова. Хотела бы с кем из наших закрутить — к Алконосту подалась, он как раз по ней, весёлый и бойкий.

— А с Работиным она для чего связалась? Не многовато ли злодейских планов для одной Яги, которая раньше, насколько понимаю, на лавры Марии Медичи не претендовала? То убить пытается, то наоборот...

— Ладно, это всё болтовня, — вмешался Ейш, который версий не строил, но и наши не комментировал. — Никаких доказательств нет, это всё вилами по воде. Объясни лучше, почему ты так всполошился, когда я вышел на связь. Что случилось у тебя?

Они несколько секунд мерились взглядами, а потом Гоярын вздохнул:

— Да ладно, всё равно узнаешь. Гамаюн и Вий мертвы.

Кощей несколько секунд молча смотрел на него. Не ругался, но лицо словно закаменело. Потом выцедил сквозь зубы:

— Как? Когда?

Гор с Вием, как и упоминал Ейш, поддерживали добрые приятельские отношения. Последний обладал очень жёстким, без малого — жестоким характером, был холоден и циничен ещё на родине, а века, прожитые в совсем не гуманной действительности, только укрепили характер. Кощей не находил с ним общего языка и дома, а здесь эти двое вовсе старались не пересекаться. Зато общительный и куда более терпимый Гоярын с угрюмым сородичем ладил, они любили охоту и порой навещали друг друга в той глуши, в которой жили. Оба предпочитали полудикую, малодоступную местность, только один — в уральских лесах, а другой — на Таймыре.

В последнюю встречу Вий обмолвился, что намерен навестить Гамаюна, который опять влез в какую-то авантюру. Помянул и Аргаю, которая отключила цепочку и сменила номер телефона, так что он потерял её контакты.

Гоярын не обеспокоился. Гамаюн был самым младшим из всех: когда они попали в этот мир, он ещё не закончил обучение, но проявлял огромный талант как оператор. Пожалуй, он был рекордсменом по части раннего пробуждения и освоения способностей. К этому таланту прилагалось то, что в народе ёмко именовалось «шилом в заднице», мешавшее сидеть на месте, и не то чтобы отсутствие инстинкта самосохранения, но его явная недоразвитость.

— Но вы пришли сюда много сотен лет