Чем ниже спускалась она по лестнице, тем сильнее злилась. И эта злость очень плавно с неё самой, с Гали, с её кавалеров, с жизненной неопределённости перетекала на весь мужской пол — всё от них!

Открыв дверь парадной на улицу, она вдруг оказалась в сказочном царстве. Небо было матово чёрное и чистое, ни ветерка. Словно Катерину вместе с микрорайоном накрыли большой коробкой породившей глухоту и насверлили в ней дырок светящихся как звёзды, чтобы она могла понять, где верх, а где низ. А напротив, из-за домов толстый пучок света обозначил круглую линзу луны. Будто кто-то из космоса уставился в неё, как в подзорную трубу на землю, пытаясь рассмотреть малейшие детали. Незаметно для себя, приближая объектив всё ближе, рискуя вскоре уткнуться прямо в девятиэтажки спального района.

Голубыми прожилками вен, на глянцевой поверхности линзы отражались проспекты, растекающиеся на улицы и закоулки. Пятна с неровными тёмными краями, походили на городские скверы и покрытые лужами площади.

Она подумала, что если постараться, можно различить там брошенные луноходы. Катерина стала пристально глядеть на луну, желая её приближения. Ей почудилось, что она начала видеть в замысловатых жёлтых узорах таинственные горы разделённые ущельями, округлые плато, словно блины с поджаристой корочкой по краям. Луна затягивала её внутрь себя. Незаметно подкрадываясь, скользя серебристыми лучами по одежде Катерины, проникая в петли пуговиц, ощупывая тело, беззвучно присасываясь хищными щупальцами.

Мурашки пробежали у неё по спине.

— Здесь не обошлось без Стаса, — подумала Катерина, пытаясь избавиться от наваждения чудесами природного катаклизма, — Опять он пытается меня куда-то засунуть. Ну, уж на этот раз я постараюсь себя контролировать. Пора просыпаться!

Она мотнула головой, но луна не исчезла. А только немного уменьшилась в размерах, словно её образумили не приближаться так явственно.

Катерина оглянулась вокруг. Прямо по земле струился туман. Казалось, он сползает прямо с объектива луны, очищая его прозрачность для всеобщего обозрения. Попадая в водосточные трубы, вытекает на безлюдные улицы, проспекты и площади. Заполняя молочной поймой дороги и тротуары. Тёмные, тянущиеся вверх громады домов, словно зубы, вырастали из белых дёсен тумана, который скрыл под собой пожухлую зелёную траву, и невысокие поребрики.

Нужно было сделать шаг, и Катерина двинулась к своему дому, глядя как её сапоги до щиколоток, погружены в сметану. Совершенно не видя, что служит им опорой и на что они собираются ступить следующий раз. Их движение вызывало клубление вокруг подошв недовольных языков белого пламени. Беззвучие шагов дарило ощущение парения над неизвестным миром, существующим под её ногами. Она шествовала по густым облакам, представляя себя миротворцем любующимся своим созданием. Паря над суетящейся где-то внизу неизвестной вселенной, куда уходят и где гаснут все звуки.

Когда неожиданно из-за поворота ей навстречу, так же беззвучно, выплыл молодой человек и остановился, она не удивилась. Представила его таким же исследователем.

Увидев Катерину, он как будто передумал идти ей навстречу. Поворачивал голову назад, глядел в ту сторону, откуда вышел, словно приглашая Катерину полюбоваться тем, что не позволяло ему идти дальше.

Поравнявшись с ним, Катерина увидела, что это парень лет двадцати пяти. Оборачивался назад он потому, что там за углом стояли ещё двое того же возраста, с которыми он о чём-то тихо переговаривался. Издали, своими колышущимися в полумраке телами, они напомнили Катерине тех юрких и угодливых танцевальных партнёров из клуба знакомств, что вызвало мгновенное отвращение. Они скалились, исподлобья поглядывая на шедшую к ним Катерину. Что-то нехорошее исходило от их гадливых улыбок, перешёптывания и толкания друг друга локтями.

Катерине вспомнился давнишний эпизод в детском саду, когда несколько мальчиков в отсутствие воспитательницы и нянечки, решили тайно заглянуть в девичий туалет и подталкивали другу друга вперёд, не решаясь открыть дверь.

— Ну, вот, — подумала Катерина, — я же чувствовала, что без Стаса сегодня не обойдётся. Он не любит, когда я прихожу поздно, да ещё выпивши. Придумал новый сюжет!

Она снова вспомнила подругу и представила, что именно с такими придурками, болтающимися по ночам, Галина знакомится в клубе. И от этого разозлилась ещё больше, думая, что надо бы для неё найти аргументы жёстче, дабы увести в общение с реальными мужчинами.

Но додумать мысль до конца ей не дали. Те двое неожиданно встали перед ней с раскинутыми в стороны руками, загородив проход.

— Девушка, — обратился к ней скрипучим сухим голосом тот, что был пониже, одетый в потёртую кожанку, — дайте позвонить по телефончику!

— Что? — автоматически спросила Катерина, беспардонно отвлечённая от своих мыслей и постепенно осознавая суть вопроса и возникающие по поводу него сомнения.

Эта просьба и одинокий беспомощный вопрос, прозвучали приглушённо, словно в безвоздушном пространстве не отразившись эхом, не оставив после себя каких-либо колебаний.

— Телефон давай, дура! — неожиданно грубо, словно разрезая установленное равновесие, подытожил второй, повыше, в сером пальто, и сделал шаг к Катерине, словно хотел помериться с ней ростом. Третий, что появился из-за угла, сделал шаг в сторону и молча, ухмыльнулся.

С таким жлобством Катерина никогда не сталкивалась. В её жизни было много видов общения с мужским полом. Но такого откровенного хамства к ней, очаровательной молодой женщине, никто позволить себе не мог.

Интонация угрозы не успела дойти до её сознания, поглощенная нахлынувшим возмущением, пренебрежением к её гармоничному очаровательному существу. К которому большинство мужчин относилось если не боголепно, то восторженно. Сильные, красивые мужчины счастливы были выполнить любое её желание. И от этого отнесённое к ней слово «дура» становилось каким-то нереальным. Потусторонним. Случившимся в этом новоявленном мире со стелящейся понизу сметаной, и новой, увеличивающейся луной, заинтересованно узревшей происходящее.

— Ну, Стас, погоди у меня со своими фокусами, — подумала она, — то грязные индейцы, то вонючие бомжи в метро. Теперь эти ханыги-грабители! Я тебе покажу телефон!

И со всего размаха, что есть силы, треснула костяной ручкой зонтика с изображением головы слона прямо в лоб длинного…

Сон оказался настолько реален, что зазвучавший на всю подворотню скулёж парня: «ААА», раззадорил Катерину ещё сильнее.

Длинный схватился руками за лоб. Согнулся на бок, прижав к лицу ладони. В этот момент Катерина подумала, что хорошо бы отработать, во время сна, элементы уличного боя, которыми её пичкал Михаил на тренировках. Она подняла колено правой ноги высоко к груди и, распрямляя её, выкинула каблуком прямо в пах второму. Тот согнулся, зажав руки между ног под кожанкой. Такая удача ещё больше убедила Катерину, что без транса здесь не обошлось.

Понимая, что кто-то из них должен быть Стасом, она возвратилась в боевую стойку, расставив ноги, и слегка присев, назидательно совершенно спокойно выговорила: