Когда Стас досчитал до пятнадцати, веки Шапкина только слегка дрожали ресницами. А на счёт «двадцать» плотно прикрыли глаза. Стас внушил Шапкину возврат во вчерашний день и не торопясь провёл его с утра до конца рабочего дня. Затем сказал, что он собирается домой. Далее проследовал в метро, вплоть до того момента как Шапкина разбудил сотрудник метрополитена. Периодически Стас вставлял в своё повествование требование к Шапкину смотреть вокруг, всё запоминать и рассказать об увиденном, когда проснётся. Вспомнить, когда и где в последний раз видел свой пистолет. Проведя постгипнотическое внушение и, сосчитав до десяти, Стас разбудил пациента.

Шапкин открыл глаза и его зрачки стали удивлённо оглядывать окружающее. Затем взгляд остановился на Стасе.

— Ну что? — С надеждой произнёс тот, — вспомнил кто пистолет твой забрал?

Шапкин вскочил как ошпаренный и бросился к своему сейфу. Открыв его ключом, он сунул руку под бумаги и с гордостью достал утраченный «макаров».

— Вот! — сказал он, — Я вспомнил!

Стас радостно обернулся на начальника отдела, но тот спал сидя в кресле, откинувшись головой на спинку.

Шапкин подскочил к нему и толкнул в плечо, тряся перед носом начальника пистолетом.

Ходюк открыл глаза, не меняя позы, словно хотел потом снова их закрыть и досмотреть сон, процедил сквозь зубы:

— Старый козёл, пиши рапорт на пенсию!

Шапкина совершенно не обидела брошенная начальником фраза. Он с изумлением смотрел на свой пистолет и был готов зацеловать его воронёную сталь. Он был счастлив, и с удовольствием бы слушал про «козла» ещё кучу интерпретаций, откровенно улыбаясь и радуясь в душе.

— Вот видишь, — сказал ему Стас, — а ты говорил, что гипноза нет!

— Да какой же это гипноз? — удивился Шапкин, — если я сам всё и вспомнил, просто задремал!

И хотя он откровенно не видел в этом заслуги Стаса, но нахождение того рядом в момент обретения радости, как-то роднило его с долгожданным возвратом потери, под эгидой всеобщего ликования.

Спортивный комплекс «Динамо» выглядел невзрачно. Огороженные нестройным рядом ржавых металлических пик беговые дорожки и ветхие, давно не крашенные жёлтые здания, похожие на казармы, свидетельствовали об отсутствии заинтересованности у руководства страны в должном уровне физподготовки милиционеров. Регулярно получая отчёты о результатах сданных нормативов, толстые начальники в МВД наверно смеялись и пили водку за здоровье приседающих полковников, удивляясь, как ещё ни разу ни один из них не окочурился прямо в спортивном зале. Они-то догадывались, кому приходилось сдавать зачёты.

Бабка за окошком стеклянной будки была неподкупна, и машину пришлось оставить недалеко от шлагбаума. Территория была большой, и Катерине пришлось поплутать, прося помощь у встречных.

Впервые зайдя в зал, она словно попала в кладовку с мужскими игрушками: приспособлениями для регуляции водно-солевого баланса организма через кожные покровы. Запах пота пропитал здесь всё. Похоже, что в этом помещении он стекал с затуманенных окон. Вместо воздуха приходилось дышать устоявшимся здесь, многолетним запахом разгорячённых тел.

При входе в зал, слева стоял небольшой письменный стол с лежащими на нём парой книжек и листами бумаги. Тут же рядом был стул, на который Катерина тихонечко села и осмотрелась.

В зале находилось человек пять. В центре на полу лежал огромный коричневый кожаный ковёр, в некоторых местах, ближе к центру, стёртый до белизны. На нём резвились двое мужчин в кимоно. Они словно ваньки-встаньки толкали друг друга, цепляли за рукава, падали и вскакивали, оглашая зал воинственными криками.

Три — четыре человека в спортивных костюмах дубасили, что есть мочи, висящие по краям зала, кожаные мешки. Ударяя по ним кулаками, локтями, коленями и пятками. Создавалась некая полифония, конкурирующая с поп-механикой Курёхина. Это были шлепки ударов, вскрики бойцов, металлический звон цепей крепления снарядов. И только непонятное громыхание чего-то тяжёлого нарушало музыкальное равноправие.

Присмотревшись, Катерина увидела как обнажённый по пояс мужчина в дальнем углу, тяжеленной кувалдой долбил огромную автомобильную покрышку. Со всего размаха кувалда опускалась на чёрную резину, проминая её, но через мгновенье с презрением отметалась вверх недовольной упругостью, восстанавливающей стройные ряды протекторов. Через мгновенье, подвергаясь новой атаке. У стены обиженно лежали и криво улыбались разорванными ртами несколько покрышек с порванными кордами. Извиняясь за свисающие лохмотья губ, вынужденные лежать здесь, а не на обочине дороги.

Друг Стаса, Михаил, встретил Катерину приветливо. Он появился неизвестно откуда, словно вынырнувший из ямы дирижер, руководивший этой спортивной какофонией. Его очаровательная улыбка послужила сигналом к всеобщей паузе. Наступила тишина — все мужчины прекратили тренировку и посмотрели на Катерину. Только кувалда, не в силах остановиться, ещё пару раз опустилась на резину, но уже мягче, по-товарищески.

Женщина в зале была редкостью и это всех заинтересовало. Но Михаил громко захлопал в ладоши, словно дирижёр, стучащий палочкой по пюпитру, требуя продолжения композиции. И в зале снова зазвучала симфония единоборства, только уже бодрее, чем раньше, поскольку всем казалось, что взгляд единственного зрителя, которым была очаровательная девушка, направлен именно на него. Наверно каждый хотел обратить на себя внимание, привлечь к созерцанию своего атлетического тела и прослушиванию его инструмента. Но все их потуги безнадёжно растворялись в звуках издаваемых увесистой кувалдой.

Михаил провёл с Катериной экскурсию, а затем теоретическое занятие. Показал снаряды, рассказал об их назначении. Затем провёл в женскую раздевалку, которая оказалась пустой.

— Женщин у нас мало, — сказал он, — так что места вполне хватает. А зал общий, так что не обессудьте!

Рассказал, какая нужна форма и обувь. Дал адрес магазина, где можно купить всё недорого. Посоветовал пока перчатки не покупать, а купить только лапки, чтобы можно было работать на груше и тренажёрах.

Катерина слушала его, затаив дыхание. Для неё открывался новый мир, полный незнакомых ощущений, со своими законами и возможностями. Она уже предчувствовала, что, несмотря на Мишино руководство, она будет здесь центром внимания! Это её устаивало!

Выйдя из спортзала, Катерина сразу поехала в магазин. С одеждой и обувью проблем не возникло. В отделе перчаток за прилавком стоял красивый молодой парень лет тридцати. Он сразу обратил на Катерину внимание, как только она направилась в его сторону. Повернулся спиной и, слегка наклоняясь, так чтобы под футболкой выделялись трапециевидные мышцы, стал примерять фирменные перчатки. Катерина не торопилась. Она подошла к прилавку и стала разглядывать множество висевших на стене кожаных кулаков. Продавец не обращал на неё внимания, продолжая заниматься своим делом. Он уже надел одну перчатку и никак не мог одеть вторую, пытаясь подлезть под шнуровку толстым кожаным пальцем.