путем отрицания всех предметов, положительных и отрицательных относительно рассматриваемого объекта, и тем самым указать дорогу к прямому опыту. Утверждение, что Будда присутствует в собаке, или утверждение, что его там нет, являются неадекватными утверждениями, так как оба они допускают различие между двумя вещами, которые есть не две вещи, а одна. Далее, говоря о «звуке одной ладони», проф. Пратт пишет: «Это не звук и не ощущение, а состояние ума. Звук производится чем-то, что соприкасается с чем-то другим, как в случае звука, производимого двумя ладонями. В Абсолюте нет ни отношения, ни различия. Попытка услышать звук одной ладони есть лишь один из многочисленных способов привести ученика к пониманию этого обстоятельства» («Буддийское паломничество»). Какие-либо слова не могут объяснить коан, но эти два примера могут помочь прояснить состояние сознания, достижению которого он способствует.

Сатори имеет много степеней, простирающихся от вспышки интуитивного понимания до полного просветления. По-видимому, различные градации коанов соответствуют градациям или степеням сатори. По мере решения все более трудных коанов бессознательное все более и более вторгается в сознательный ум и личное «Я» отбрасывается в пользу все более расширяющейся точки зрения. По мере того, как коан усложняется и все более глубокое понимание заполняет ум, требования человечества начинают преобладать до тех пор, пока индивидуальное сознание не вольется в Универсальный Ум. Только тогда Бессознательный индивидуум и Бессознательная Вселенная становятся одним «Я», лишенным всякого места обитания, и растворяются в ничтожности.

Берегись ложного сатори, так как пути иллюзии становятся все более тонкими по мере того, как мы продвигаемся вперед, и многое из того, что объявляется чудесным духовным опытом, есть просто фантазия. Странник, вступающий в новую страну, может быть легко обманут внешней видимостью самопорожденной иллюзии, которую фабрикует ищущий ум, желая достичь своей цели, Но дерево познается по его плодам, и пробным камнем сатори является его влияние на характер.

Следствие сатори

По мнению д-ра Судзуки, «открытие сатори знаменует переделку самой жизни». Это духовное возрождение, возвращение к детскому состоянию в смысле предельной честности мышления и речи и простой направленности действий. Таковы признаки сатори, кроме широты кругозора и внутренней тишины, которые приходят в результате подлинного опыта. Степень достигнутого сатори, естественно, отражается в виде изменений характера. Один лишь проблеск высшего мира может оставить только воспоминание; достижение же Самадхи означает смерть «Я». Между этими двумя крайностями лежит множество степеней улучшения, однако приходит определенный момент, когда накопившийся эффект упражнений «коан» поднимает духовный центр тяжести из мира честолюбивых устремлений в мир бескорыстия. Это «возрождение» древних мистерий «переправа через поток» к побережью другого мира. Однако это не является концом и финальной целью. Покров за покровом должен подниматься, но позади должен оставаться покров на покрове. «Такие отдельные этапы путешествия не имеют практического касательства к большинству из нас, однако мы можем без задержки шествовать по стопам тех, которые заявляют, что они шествуют непосредственно по стопам Всепросветленного».

Итак, секрет Дзэна состоит в том, что он использует ум для преодоления ума и с помощью (или без помощи) серии расположенных в определенной последовательности коанов осуществляет прорыв в состояние сознания, которое лежит над двойственностью, а оттуда за пределы сферы всех сравнений и различий. Единственная забота дзэна — достичь просветления. По динамическому единству намерения, он не имеет равных, и его техника предназначена служить этой цели. На ученика не тратят лишних слов. Ему указывают цель и показывают препятствия, остальное передает молчание и палец указывает путь.

Часть четвертая

Созерцание

13. Созерцание

Если технику и опыт Высшей медитации трудно уложить в слова, то почти невозможно писать о еще более высоком процессе. На таком уровне что-либо утверждать — значит ограничивать, описывать — значит вульгаризировать. Как сказано в Ланкаватара Сутре: «Если вы утверждаете, что есть такая вещь, как Благородная мудрость, то в этом нет ничего хорошего, так как любая вещь, о которой нечто утверждается, тем самым становится причастной к природе бытия и таким образом характеризуется качеством рождения. Само утверждение «Все вещи нерождены» разрушает свою истинность. То же относится к утверждению: «Все вещи пусты» и «все вещи не имеют природы «Я», оба они делаются несостоятельными, как только выражаются в форме утверждения»; тем не менее, помня аналогию со спиралью, ученик может схватить слабое отражение состояния, которое находится за пределами предикатов и потому не поддается описанию.

Созерцание — это в высшей степени аналогичное осознание сущности наблюдаемой вещи. Его техника (если можно здесь использовать такое слово) состоит в достижении крайней однонаправленности мысли на данный предмет, а затем в одновременном подъеме уровня представления о предмете и подъеме сознания. При концентрации конкретный ум фиксирован, скажем, на чем нибудь круглом. При медитации сознание поднимается до уровня абстрактного ума, а предмет — до своей наивысшей формы, т. е. до абстрактного представления о круглой форме. При созерцании сознание становится полностью безличным, оно делается фокусом внимания на предмете, который сейчас воспринимается в его сокровенной сущности, лишенной какой-бы то ни было формы. Природа предмета не имеет значения, так как созерцатель ЗНАЕТ, что сокровенная суть предмета и его собственная суть являются аспектами одной и той же Универсальной Сущности Чистого Ума. Каким бы ни был идеал, созерцатель видит его впервые таким, каков он есть. Мистики говорят об этом состоянии, как о встрече лицом к лицу с Возлюбленным, как о созерцании своей Божественности; другие расписывают его, как парение в бесконечно тихом пространстве перед предметом, который более не ограничен формой, но предстает ми символ «He-Я», которое впервые ощущается как предельное «Я» в проявленном состоянии.

В атом состоянии сокровенное «Я» созерцатель имеет свободу функционировать на своем собственном плане, разорвав узы, которые привязывали его к форме. В концентрации интеллект учится функционировать без препятствий со стороны чувств, в медитации интуитивный ум учится подниматься выше интеллекта, а в созерцании весь механизм ума утихомиривается, обнаженная искра воспринимает разоблаченное Пламя.

Однако как человек, находящийся на верхушке маяка, может непосредственно сообщаться с землей, без вмешательства промежуточных этажей, так же и мозг при созерцании видит во время вспышки вдохновенного восприятия сферу Духа, где созерцатель стоит на пороге своего собственного Просветления. Все вмешивающиеся процессы мышления отставлены в сторону: «Мудрый, перемещающийся в сфере невоображаемого и находящийся в уединении, озаряется чистым прозрением. Т. е. для мудрого все «вещи» пропадают и даже состояние невообразимости перестает существовать». Канал между духом и материей, между духовным пониманием и его низшим инструментом, мозгом, на некоторое время открывается, и ученик в пределах своих ограничений какое-то