Делла Стрит нахмурилась.

— Почему ты не послал в полицию Пола Дрейка, чтобы он подсказал им, какие вопросы ей следует задать? Зачем ты выжимал из нее признание?

— Потому что она не стала бы отвечать правдиво на те вопросы, которые бы ей задавала полиция. Она бы выкрутилась. Эта женщина очень умна. Она хотела, чтобы я ей помог, но при этом готова была бросить меня на растерзание волкам, если стая подкрадется слишком близко. Пожертвовать мной, чтобы спасти себя.

— Поэтому ты и бросил ее на растерзание?

— Если тебе нравится такая формулировка, то да, — признал Мейсон, снимая руку с плеча секретарши.

Она встала и подошла к двери в приемную.

— Тебя ждут Карл Гриффин и его адвокат Артур Этвуд, — напомнила она.

— Приглашай их, — сказал Мейсон спокойным тоном.

Делла Стрит открыла дверь в приемную, придержала ее и жестом пригласила двух мужчин, ожидавших там, войти в кабинет адвоката.

На лице Карла Гриффина все еще просматривались следы его разгульной жизни, но он прекрасно держал себя в руках, вел себя учтиво и вежливо, как истинный джентльмен. Он поклонился Делле Стрит и, проходя мимо нее, даже извинился за то, что заходит в кабинет первым, не пропуская даму вперед. Вежливо улыбнулся Перри Мейсону, как улыбался любому другому человеку, и сказал:

— Добрый день.

Артуру Этвуду было от сорока пяти до пятидесяти лет, судя по его бледной коже, он мало времени проводил на солнце. У него были блестящие бегающие глаза и огромная залысина ото лба и до самой макушки, где осталось немного волос, спускающихся к ушам и ниже. Создавалось впечатление пушистого ореола в районе затылка. С губ не сходила профессиональная улыбка, которая не выражала никаких эмоций. Из-за этой постоянной улыбки на лице образовались глубокие морщины — две борозды, расходящиеся, как ножки циркуля, от носа до уголков рта. Глаза окружали многочисленные мелкие морщинки. На первый взгляд об этом адвокате было трудно что-то сказать, кроме одного — это опасный противник.

Перри Мейсон жестом предложил гостям присесть, а Делла Стрит закрыла дверь. Первым заговорил Карл Гриффин.

— Простите меня, мистер Мейсон, если я неправильно понял ваши мотивы на начальном этапе этой игры. Насколько мне известно, именно благодаря вашему уму и проделанной вами детективной работе, именно вам мы в большой степени обязаны получением признания у миссис Белтер.

— Будь так добр, Карл, предоставь ведение переговоров мне, — ловко включился в дело Артур Этвуд.

Гриффин мило улыбнулся и немного склонил голову, делая этакий легкий поклон в сторону своего адвоката. Этвуд придвинул стул поближе к письменному столу Перри Мейсона и посмотрел на хозяина кабинета.

— Мы, наверное, понимаем друг друга, коллега? — спросил Этвуд.

— Не уверен, — ответил Мейсон.

Губы Этвуда растянулись в привычной профессиональной улыбке, но в блестящих глазах не было ни следа веселья.

— Вы известный адвокат и сейчас представляете интересы Евы Белтер, — заговорил Артур Этвуд. — Вы опротестовали утверждение завещание и подали заявление о назначении ее временной управляющей. Дело очень упростилось бы, если бы вы забрали и протест, и заявление.

— Для кого упростилось бы? — спросил Мейсон.

Этвуд махнул рукой в направлении своего клиента.

— Для мистера Гриффина, конечно.

— Я не представляю интересы мистера Гриффина, — сухо ответил Мейсон.

Этвуд теперь улыбался не только губами, но и глазами.

— Это, конечно, так, по крайней мере, в настоящее время, — заявил Этвуд. — Однако, должен сказать, если вы позволите мне говорить откровенно, что ваши невероятные способности произвели большое впечатление на моего клиента. Вы честно и беспристрастно работали по этому делу, и подобное отношение характеризует всю вашу работу. Конечно, в данном случае получилось болезненное и вызывающее смущение стечение обстоятельств. Все это оказалось большим потрясением для моего клиента. Однако в настоящее время уже не может быть сомнений в том, что произошло на самом деле, и моему клиенту понадобится много компетентных советников для управления имуществом. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

— А что вы имеете в виду? — спросил Мейсон.

Этвуд вздохнул.

— Если я вынужден выражаться яснее, а правильнее будет сказать грубее, — то я говорю о продолжении выхода газеты «Пикантные новости». Мы сейчас здесь находимся втроем, и я могу вам сказать: мой клиент считает, что публикация «Пикантных новостей» требует особого подхода и внимания. Я занят хлопотами, управляясь с остальной частью имущества. Мой клиент предложил мне обратиться за помощью к какому-нибудь компетентному адвокату и привлечь его в качестве советника по вопросам, связанным с выходом этой газеты. Практически это означает взять на себя управление «Пикантными новостями» до тех пор, пока дело о наследстве не будет рассмотрено.

Этвуд замолчал и многозначительно смотрел на Перри Мейсона своими блестящими глазами-бусинками. Так как Мейсон ничего не отвечал, Этвуд продолжил свое выступление.

— Управление газетой, конечно, займет немало времени. Ваш труд будет хорошо оплачен, на самом деле очень хорошо оплачен.

— Зачем ходить вокруг да около? — довольно бестактно перебил его Мейсон. — Вы хотите, чтобы я отказался от всех притязаний на наследство, не возражал ни по какому поводу и допустил мистера Гриффина к кормушке. Все достается ему, а он со своей стороны постарается, чтобы и мне с этого что-то перепало. Вы это предлагаете?

Этвуд поджал губы.

— Коллега, я воздержался бы от таких резких формулировок, нельзя так рубить с плеча, если мы обсуждаем тактику дальнейших действий. Но если вы обдумаете все, что я сказал, то поймете, что мое предложение не выходит за рамки профессиональной этики и при этом охватывает все аспекты дела…

— Хватит наводить тень на плетень! — воскликнул Мейсон. — Я хочу, чтобы не осталось никакого недопонимания. Я буду говорить прямо, даже если вы не желаете этого делать. Мы с вами находимся по разные стороны баррикад. Вы представляете Гриффина, который хочет взять на себя управление имуществом Белтера и остаться владельцем этого имущества. Я представляю миссис Белтер, и собираюсь добиться отмены этого завещания. Это подделка, и вы это знаете.

На губах Этвуда все еще оставалась улыбка, но глаза смотрели холодно и жестко.

— Вам не удастся это сделать, — заявил Этвуд. — Сейчас не имеет значения, подделка это или нет. Ева Белтер уничтожила оригинал завещания, и сама в этом призналась. Мы можем доказать, каким было содержание настоящего завещания, и примем наследство в соответствии с волей наследодателя.

— Это означает судебный процесс, — сказал Мейсон. — Вы считаете, что выиграете его, а я думаю, что нет.

— Более того, Ева Белтер не может ничего наследовать из имущества мистера Белтера, потому что она убила его, — продолжал Этвуд. — По закону убийца не может наследовать имущество убитого им человека, независимо от наличия завещания или каких-либо иных документов.