— Слушай внимательно. Лежи и не шевелись, мы позднее тебя вытащим. Не вздумай стрелять, орать героические лозунги. Прошло то время, парень, кончилась война, понимаешь? Тупо умирать после войны, ты же не хочешь посмертно прослыть тупицей? В общем, лежи, не рыпайся. Как пройдут немцы, достань аптечку, постарайся сам себя перевязать…

— Так заметят же меня, командир… — простонал Окулинич. — Под это дерево в первую очередь заглянут…

— Надеюсь, не заглянут. Мы отбежим вверх и поднимем стрельбу, пусть туда бегут, к тебе не сунутся… Все, коммунистический привет, товарищ лейтенант…

Они вдвоем понеслись вверх по склону. Подкашивались ноги, кашель рвался из горла. «Надо уходить… — стучало по мозгам. — Надо уходить отсюда, к чертовой матери, пока не растерял всех людей! В обход горы, на ту сторону…»

Отбежали метров на сто, стали остервенело палить в западном направлении. Выпустили по магазину, перезарядили, кинулись дальше и выбежали на открытое место. Так и есть — слева мелькнула дорога, вполне пригодная для движения большегрузного транспорта, клочок железнодорожной ветки, упирающейся в замаскированные ворота… С той стороны наступал противник! Лаял гортанный командный голос, потрескивали автоматы.

— За мной, Леха… Уходим вокруг горы.

— Понял, командир, мы справимся, — пробурчал бледный как мел Звягин.

Склон был уже рядом. Не так давно тут прошел камнепад, пустырь завалило расколовшимися булыжниками. Они бежали вправо, понимая, что затишье не вечно, скоро немцы появятся на расстоянии выстрела, начнется новый «раунд веселья»… Выскочили на тропу, предназначенную для патруля, проскочили кустарник, огромный каменный выступ в теле горы. Какая-то крупная нора в каменном «фундаменте» — высотой в полтора человеческих роста. Старая штольня, штрек, какой-то запасной выход из подземелья… Все пространство вокруг пещеры было завалено камнями, а над входом нависал тяжелый козырек. Спускаться в западню уже не прельщало, бывали там, спасибо… За спиной хлопали выстрелы. И не только за спиной! По тропе навстречу бежали несколько солдат! Тысяча проклятий! Оперативники заметались. Залегли за камнями, открыли беглый огонь. Рослый солдат, бегущий первым, повалился, всплеснув руками. Остальные посыпались с тропы, как горох, залегли и тут же начали снова стрелять. И сзади облава не молчала.

— Командир, нас в клещи зажимают! — в отчаянии крикнул Звягин. — Умираем, командир?

Ну, уж хрен, так не договаривались! Павел показал глазами, куда бежать, и оба покатились к пещере. Влетели в нее, задыхаясь от перевозбуждения, и упали на каменную «подложку». Проход шириной метра три под уклоном падал вниз, терялся в темноте. Пол был завален каменными обломками, с потолка свисали подобия сталактитов. Груда булыжников лежала у входа.

А немцы тем временем наседали. Их силы соединились в районе пещеры. Они ползли по склону вверх, в траве мелькали каски, обтянутые сетками, бледные лица. Их было не меньше дюжины, и неизвестно, что сзади. Если эта штольня соединяется с подземным городищем, а она не может не соединяться…

— Леха, огонь! — заорал Верест. — Покажем им, где раки зимуют! Путь дохнут, падлы!

Немцам оставалось пробежать метров двадцать. Они неслись, как на спортивных состязаниях. Оперативники ударили энергично, расточительно. Немцы падали, как подрубленные, пятеро или шестеро остались лежать, остальные пятились, прятались в траве. Звягин с искаженным лицом повернулся к Павлу:

— Что, командир, оттачиваем грани совершенства? Сейчас опять пойдут, не успокоятся…

Кто-то из лежащих в траве бросил «колотушку». Видно, каши мало ел — граната упала далеко, но как-то допрыгала, застыла перед входом в пещеру. Боеприпас взорвался под козырьком, осколки разлетелись верхом. Что-то затрещало, напрягся, прогнулся массивный козырек над входом в штольню, разбежались трещины по камню.

— Есть «лимонка», командир! — лихорадочно пошарив в подсумке, Звягин выхватил мощную оборонительную гранату. — Щас мы им запендюрим…

Он бросил «лимонку», и оба рухнули ногами к входу, закрыли головы. Взрыв был что надо, подземелье тряхнуло, что-то отвалилось от стен, покатилось по склону. Взрывная волна добила козырек! Усугубились трещины, и он стал разваливаться. Каменная масса хлынула вниз, закупоривая проход, пыль взметнулась столбом. На обратной стороне кричали и ругались, пялясь на препятствие, как бараны на новые ворота. А ведь действительно, фактически новые ворота! Правда, проход перекрыло не полностью — между сводом и грудой камня остался просвет порядка метра. Но ничего, пока по нему взойдут… Какая-то сила подбросила Павла, он выхватил из подсумка первую попавшуюся гранату, побежал к входу, выдернул чеку, швырнул гранату в просвет и тут же упал. Хлопнул взрыв на той стороне — просто чудная музыка для ушей!

Какая-то фора в запасе появилась, и они стали спускаться, держась за стены. Видимость быстро пропала, пришлось достать фонарики. Батарейки еще не сдохли, хотя изрядно подсели. Не сказать что они угодили во что-то древнее, никому не изведанное. Этой штольней пользовались — на полу была очищена от камней тропа, а по потолку тянулся провод с редкими лампочками. Но сегодня электричество не включали, видно, экономили энергию. Старая выработка изгибалась, входила в крутой поворот. Когда проход расширился, показалось ответвление, и Павел сунулся туда с фонарем — нет, тупик, прохода нет, глухой каменный мешок… В этот момент Звягин, сопящий в спину, и втолкнул его внутрь! Павел чуть не споткнулся и хотел уже ругнуться, мол, что за дела, товарищ капитан? Но Звягин прижал его к стене и зажал рот, одновременно отбирая фонарь. Послышался топот, бряцание амуниции. Мимо склепа вверх по склону пробежали несколько человек. Сунуться в склеп они не догадались. Павел прижал затылок к стене. Чудовищное везенье. Опоздай на полминуты — и зажали бы в такие клещи…

— Молоток, Леха, так держать…

— Рассчитаемся, командир… Ты совсем-то голову не теряй…

Топот постепенно затих, и они, выпрыгнув в коридор, устремились вниз. Поворот, еще один. Те, что сзади, ждать не будут, сообразят, когда встретятся с основными силами… Снова пошли ответвления, двери. Подземелье принимало относительно цивилизованный вид. Запахло канализацией, образовался сквозняк. Здесь все работало! Коридор, обычные «бытовые» двери, где-то попискивала рация. Они попятились, полезли в подвернувшийся люк, аккуратно притворив за собой крышку. Наверху слышались топот, громкие голоса — догнали, демоны! Ладно, пока еще сообразят, в какую дыру они провалились…

Спускаясь по скобам в темноте, старались не шуметь, даже не дышали. «Ползи за мной, командир», — утробно урчал Звягин, и они опять куда-то ползли, касаясь головами шершавого потолка. Съезжались стены, дышать становилось все труднее. Под боком гудели трубы, журчала вода. Бросало то в жар, то в холод. Пыль лезла в нос, приходилось его тереть, чтобы не чихнуть. Звягин что-то выкрутил перочинным ножом, пристроил на пол очередную решетку. Выбрались из норы, как тараканы, энергично работая всеми «лапками». Сердце вдруг остановилось, перехватило дыхание — изогнутый дугой тоннель! Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд из Варшавы… — стучала в голове прилипчивая детская считалка. Не из Варшавы он ехал, из Креслау! Принесла же их нелегкая на тот же самый путь! Видимо, неспроста, раз боженька так хочет… Тоннель был пуст, справа поблескивал свет — выход из горы. «Рельсы-шпалы» убегали в темноту…