— Чья была идея с пропранололом?

— Бори. Он хотел найти такой способ, чтобы никто не догадался, чтобы на несчастный случай списать можно было. Стал за Ириной следить. То есть это… это мне, конечно, пришлось искать «шпиона». Как всегда. Я сказал Глебу, он там из своих нашел какого-то «синяка», чтоб за ней таскался. Вообще, я точно не знаю, как именно Боря до этой мысли дошел, в смысле, что в соус можно дрянь какую-нибудь подмешать. Может, со знакомыми Тимашова разговаривал, выяснял, что он на обед любит. Или «шпион» этот рассказал ему, какие продукты жена его обычно покупает. Не знаю. Он мне уже итоговые выводы изложил. Какой должен быть план и как его нужно исполнить.

— Как банка попала в квартиру Тимашова, мне понятно. Но как она оттуда исчезла?

— Я не знаю, — покачал головой Крапивин. — Боря сам этим занимался, я даже не в курсе.

— Значит, не в курсе. Но о том, как начиналась эта история, ты, похоже, в курсе, как никто другой. Приобщить Глеба и его девушку — твоя идея?

— Да, это мое. Как всегда. Боря только руководящие указания горазд давать, а когда доходит до дела, это все Макс должен разруливать.

— Глебу ты объяснял, зачем нужна вся эта история с подменой банки?

— Незачем, — коротко ответил Крапивин. — Меньше знает, лучше спит.

— И он не интересовался подробностями? Просто пошел и сделал?

— Да. Просто пошел и сделал.

— Он всегда такой послушный? Вот и со мной случай. Шутка ли, прямым текстом убийство парню заказали. А он просто идет и делает. Мало того, еще девчонку свою за собой тащит. Чем это, интересно, он тебе обязан был, что с такой готовностью любое приказание выполнял? Жизнью, что ли?

— Можно и так сказать, — усмехнулся Крапивин. — Только это наши с ним дела. Что прошлое ворошить? Что было, то было. Чем бы он там обязан ни был, это, похоже, не помешало ему заложить меня.

Когда Гуров поставил последнюю точку в протоколе допроса Крапивина, был уже поздний вечер.

Впервые за долгое время отправляясь домой с чувством глубокого удовлетворения, он наудачу толкнул дверь в приемную Орлова. Хотя рабочий день давно уже закончился, Лев знал, что начальник, как и он сам, нередко задерживается на работе допоздна.

Вот и в этот раз дверь оказалась открытой. Довольный, что есть с кем поделиться «головокружением от успехов», он прошел в кабинет.

— Поговорили? — понимающим взглядом встретил его генерал.

— Более чем. Завтра с утра можно Андросова брать. В начале рабочего дня, чтобы сразу в нужный ритм вошел. Да и остальных, кто у нас там еще не охвачен. Крапивин мне по всем схемам досконально отчитался, так что все неизвестные теперь известны. Остается только привлекать и отрабатывать.

— Насчет неизвестных не знаю, а с Андросовым так быстро не получится.

— Это почему? — сразу насторожился Гуров.

— В отпуске он. Скоропостижно взял неделю за собственный счет по семейным обстоятельствам. Родственник у него какой-то умер, без него, наверное, похоронить не смогут.

— И какие проблемы? Мы и на поминки можем подъехать.

— Далеко ехать придется. Родственник иногородний, как мне сказали, проживает, кажется, в Твери. А если говорить серьезно, думаю, не в родственнике вовсе тут дело.

— Жареным запахло?

— Именно. После нашего с тобой разговора я неофициальные справки навел и узнал, что почти сразу же после того, как зам его исчез в неизвестном направлении, Борис Николаевич начал очень активно названивать по разным номерам. И в УСБ, и в УБЭП. Это уж мне ребята оттуда сказали, когда узнали, что я интересуюсь. А вскоре после этого и выяснился печальный факт.

— Насчет родственника?

— Да, насчет него. Накропал наш новоиспеченный начальник отдела заявление второпях, да и отъехал, благословясь. Похоже, тоже в неизвестном направлении.

— То есть? — снова беспокойно взглянул на генерала Лев.

— А то и есть. «Наружку» официальную за ним выставлять, сам понимаешь, оснований нет. А неофициальные пути, они время занимают. В общем, когда кое-кто «в гости» к нему хотел зайти, дома его не оказалось.

— Сразу с работы в бега подался?

— Да нет, наверное. Я же сказал тебе, молниеносно сориентироваться у меня не получилось. Так что фора по времени у него была. И домой зайти, и вещички собрать.

— Дела… — сокрушенно протянул Гуров. — Так это что же выходит? Выходит, мы всю шайку поймали, а главному атаману вот так просто дали уйти?

— Ну, ты с выводами-то не торопись, — с некоторой обидой проговорил Орлов. — Я здесь тоже, знаешь ли, не просто так сижу. В оперативных мероприятиях пока еще кое-что смыслю. Ориентировки на него разосланы, дорожные службы предупреждены. Подождем.

Несмотря на оптимистичный настрой Орлова, считавшего, что ничего еще не потеряно, сам Гуров был несколько иного мнения о сложившейся ситуации.

Напряженная работа, неприятности и бесчисленные препятствия, которые пришлось ему преодолевать в ходе этого непростого расследования, незаметно и мало-помалу поселили в душе твердое убеждение, что все это просто не может закончиться ничем, только полной победой. Невозможно, чтобы такой титанический труд пропал даром.

И события последних дней лишь укрепили это подсознательное убеждение.

И вот теперь, когда к картине оставалось добавить последний, завершающий штрих, получалось, что его-то на ней может и не оказаться.

Смириться с этим было непросто. По дороге домой Гуров перебирал в уме возможные и невозможные варианты дальнейших действий Андросова и варианты оперативной реакции на эти предполагаемые действия.

Андросов наверняка догадался, что Крапивин исчез из поля зрения не просто так. Задержание производилось очень аккуратно, в обеденный перерыв, когда Крапивин выходил из ресторана. Он обедал там один, и никто из коллег, ни руководители, ни подчиненные, не могли, знать, что с ним произошло после этого сытного обеда.

Но с другой стороны, Андросов до сих пор не получил никакого «отчета» о задуманном им покушении. Ведь Валя и Глеб тоже были задержаны. И после того как не вернулся на работу ближайший друг и соратник, он вполне мог сопоставить факты и сделать соответствующие выводы.

Дальнейшие события неопровержимо свидетельствовали, что он их сделал. Понял, что следующая очередь на арест после Крапивина — его собственная, и не стал дожидаться момента, когда придется убедиться в этом на практике.

Покинув квартиру, Андросов наверняка укрылся в каком-нибудь тихом местечке, где до поры до времени его не смогут обнаружить. Но бесконечно скрываться «в подполье» у него не получится, и сам Андросов, как работник внутренних органов, знал это лучше, чем кто-либо другой.

Наверняка у него был план, как стать недосягаемым для правосудия долговременно и надежно, но что это за план, никто пока не знал.