Охрана периметра стреляла во все, что шевелится, из всего, что только стреляет, а не было там только танков и тяжелой артиллерии. Начался бой. Вскоре выяснилось, что с той стороны работает какое-то неизвестное энергетическое оружие с поражающим элементом в виде управляемых сгустков плазмы.

Рота понесла тяжелые потери, но оборону прорвала. Как я уже говорил, элитный осназ — это очень серьезно! Такая рота в отдельных случаях может заменить бригаду обычной мобильной пехоты.

Внутри периметра на горьком опыте выяснили пугающую вещь. Весь персонал буквально сошел с ума. Сперва-то подумали, что это фокусы батальона охраны, но не тут-то было! В бойцов осназа стреляли буквально из каждого окна. Даже камбуз пришлось брать штурмом.

— А потом нас окружили. Там же полноценный батальон, причем из очень непростых парней! Да еще эти психи… Они бросались на нас с ножами, с голыми руками, когда кончались патроны. На нас! В штурмовых скафандрах! Это был мрак, Андрей. И отовсюду эти шаровые молнии, или черт знает что такое. Летит с любой скоростью, если цель на прямой наводке — быстрее пули! А то вдруг зависнет и висит. И за угол залетит, и за стенку, и за холм! Мы всю технику из-за тех штук потеряли!

Через тринадцать часов от роты осталась половина. Салман дал приказ прорываться к узлу Х-связи, чтобы доложить обстановку. Прорвались. Связь на удивление работала. Доложили, запросили подмогу.

Именно там Салмана ранили. Во время очередной попытки отбить здание какой-то «белый халат» попал в него шаровой молнией из бластера неизвестной конструкции.

Шаровая молния оказалась о-го-го. Нагрудный сегмент скафандра вскрыло, как консервную банку, а заодно и грудной сегмент майорской тушки. Броня поглотила почти всю энергию взрыва, но рана была такая, что по всем понятиям Салман в скором времени отправлялся к праотцам.

Док спас ему жизнь, проведя свою знаменитую операцию без наркоза.

А потом прилетел линкор и накрыл территорию из главного калибра в два слоя: силумитовыми и термобарическими боеприпасами. В довершение периметр проутюжили флуггеры. Выжили два человека: будущий Док Скальпель и Салман, без сознания в виде полутрупа.

Док спрятался от поисковой партии, от которой ничего хорошего ждать не приходилось, а через двенадцать часов, когда периметр окончательно обезлюдел, сумел дотащить Салмана до разбитого десантного корабля, найти там (о чудо!) рабочий флуггер и покинуть проклятую планету.

Но это было только начало! Через сутки их подобрал конкордианский фрегат! Его послали искать и спасать пропавший номерной фрегат. Коллег не нашли — надо полагать, их сбили «психи», зато нашли двух живых свидетелей!

Салману, конечно, здорово повезло, иначе он неминуемо скончался бы от сепсиса. Хорошего, однако, мало. Носители очень больших секретов попали в лапы чужого, хоть и дружественного государства. Док отлично понимал, что рассказать придется все. А это конец — с таким фактом в биографии долго не живут.

Именно тогда от переживаний в его мозгу сдвинулись некие важные шестеренки, что сказывалось по сей день. Он умудрился взять в заложники капитана! Тот пришел в медбокс лично побеседовать с собратьями по Великорасе, а собрат взял и приставил скальпель к горлу. Пришлось вести фрегат куда прикажут, а приказали лететь в Тремезианский пояс, система Шао.

По прибытии Док заблокировал маршевые двигатели и главную энергетическую установку, прихватил Салмана, угнал флуггер — и был таков! Пока клоны разбирались с управляющим «железом» звездолета, они были вне досягаемости.

Это означало неминуемый мучительный конец от жажды, удушья или холода, потому как куда ты денешься на флуггере? Неизвестно что творилось в душе бывшего сотрудника Медуправления Флота. В космосе они провели трое суток, а за это время крыша могла уехать очень далеко, и она уехала.

Салману было проще — он почти всю дорогу валялся без сознания, а вот Док… С ним сделалось очень нехорошо, и шрам на душе он носит до сих пор.

Однако личные записи этой парочки в Книге Судеб не оканчивались в этом месте точкой. Это была лишь запятая! На четвертые сутки флуггер был подобран буксиром «Эрминия», принадлежащим «Синдикату TRIX».

— Вот такая история, Андрей. Давайте, мужики, не чокаясь, за моих пацанов, которые домой не вернулись, — закончил Пино и поднял стакан. — А… Михальский спит? Черт с ним. Ну, земля пухом!

Огненосного спирта я не почувствовал. Как представлю: трое суток в космосе с умирающим на руках… Мороз по коже! Да и быль весьма поучительная, с многочисленными слоями морали. В некотором роде мы с Салманом товарищи по несчастью — я тоже пал жертвой служебной необходимости.

Я уж собрался нарушить тягостное молчание своим алаверды, когда ожила селекторная связь. Да как ожила!

— Братья и сестры! — Громовой голос разнесся под подволоком, многократно рикошетируя от переборок и палубы. — Кормчий ждет вас в Храме Воздаяния! Спешите, братья и сестры!

— Мля-а-а! — протянул Пино. — Буди Михальского. Детоксин есть?

— Есть. Ты собрался вот так идти пред ясны очи?

— Как так?

— Полуголый!

— И правда. — Салман принялся одеваться, я растолкал Кевина, оделил всех детоксином, и мы пошли в Храм.

В Храме было людно. За кафедрой уже стоял Блад в своем неизменном смокинге — торжественная снежно-белая фигура на фоне пылающего креста. Наша троица расположилась в последнем ряду, чтобы не мозолить глаза похмельным видом, так как детоксин еще не успел осадить алкоголь.

Часы над входом пробили полдень, и Блад начал:

— Братья! Сестры! Вспомните себя прежних так, как я вспоминаю себя! Я был слаб, вял и ленив. Я был мелок душой и желаниями. Но все изменилось. Для меня, для вас. А скоро мы изменим весь мир! Потому что наша семья, семья сильных, свободных людей, еще не так давно состояла из пятидесяти человек, всего пятидесяти…

Кормчий выдержал паузу и воздел очи к светильникам-факелам.

— Но что это были за люди! Огонь в наших сердцах поднял семью на вершины могущества! Сегодня число наше воистину велико, и мы сильны, как никогда! Пришло время бросить вызов нечестивому и глупому миру вне этих священных стен! Я собрал вас, чтобы объявить об этом…

Его слова потонули в тысячеротом реве. Пираты вскакивали на скамьи, орали и потрясали кулаками. Блад поднял руку, призывая к тишине.

— Но сначала, чтобы укрепить ваши сердца, я прочитаю несколько строк из «Скрижалей Праведных». Слушайте же.

Он начал декламировать, видимо, наизусть:

— Когда человек делает что-то, его душу тревожит вопрос: чем отзовется мое дело? Какова мера ответственности? Что будет дальше? Смогу ли завершить начатое? Братья, говорю вам: это голос слабости, голос так называемой совести, которая есть не что иное, как признак спящего разума.

Пробужденный, сильный человек действует! Потому что никому не дано прозревать будущее, потому что никому не узнать путей Рока. Глупо даже пытаться! Нет никакого будущего, ибо его еще нет, и нет никакого прошлого, ибо его уже нет. Есть только вечное сейчас, что в полной мере осознает сильный человек, если он силен.