Каждый день Зенобия с утра занималась подбором тканей для церемониальных одежд и ювелирных украшений. Она примеряла диадемы и головные уборы прежних египетских цариц — от нескольких Арсиной, Клеопатр, Береники, Эвридики, хранившихся в дворцовых сокровищницах. Выбрала диадему из белого золота в виде диска луны; на диадеме был изображён сокол, выложенный драгоценными камнями.

Знатные египетские вельможи готовились к торжествам: вытаскивали из сундуков праздничные набедренные повязки и бороды, подвязываемые к ушам. Длина бороды у каждого зависела от должности, занимаемой при царском дворе, а самая длинная борода, заплетённая в косичку, должна быть у фараона. И царица Зенобия не отказалась от традиции, готовилась показаться на церемонии в таком виде.

Ей показали несколько тронов, хранившихся в запасниках дворца. Она пожелала сидеть на троне бога Птаха, самом древнем из всех тронов царей Египта. Выполнен он был из дерева самых ценных пород, с мелкой резьбой и золотыми деталями, изображающими общение фараона с богами. Подлокотники были изготовлены в виде крылатых змей, а сиденье со спинкой перевиты змейками из дерева, инкрустированного перламутром. Трон опирался на массивные львиные лапы из дерева; над сиденьем просматривались свирепые львиные пасти. Согласно обычаю во время церемонии двенадцать носильщиков пронесут трон Птаха с царицей по улицам Александрии, чтобы народ приветствовал и радовался такому счастью — видеть свою обожаемую царицу.

Главным распорядителем торжества царица назначила Верховного жреца Сема. Он позаботился, чтобы во дворец принесли парадные одежды египетских царей: два передника, схенти, один — трапециевидной формы, драпированный складками, второй из позолоченной кожи, с широким поясом. Схенти украшали уреи — главный символ верховной власти над жизнью и смертью, особый знак в виде змеи из золота и эмали. Поверх всего — длинная прозрачная накидка с золотым треугольником на цепи с изображением восходящего солнца. Шейное широкое ожерелье из нескольких рядов золотых пластинок и бусин, похожее на воротник, с застежкой в виде двух соколиных голов из золота.

— Это ускх, — пояснил жрец, — он символизирует солнце, "дающее жизнь".

Жрец подал Зенобии сандалии с золотыми украшениями.

— На подошвах ты увидишь изображения врагов Египта. Будешь топтать их ногами. И это примерь. — Он показал на царскую тиару с изображением напряженно свернувшихся кобр. — Она олицетворяет единение двух Египтов — Юга и Севера. И вот эту. — Жрец взял в руки убор с рогами барана, между которыми покоился солнечный диск. — Его носил бог-фараон Птах.

В плетёной корзине лежали скипетр с головой овна, а также крест жизни и глиняная табличка с письменами. Жрец взял её в руки.

— Это священная для египтян табличка с посвящением устроителю Александрии: "Александр — царь-ястреб, властелин победы, царь-тростник и царь-оса, любимец Амона, избранник бога-солнца, господин двух стран и господин вознесений, одаренный вечной жизнью, как бог-солнце, на веки веков". Такие таблички вырежут на стенах всех храмов и зданий, которые ты построишь или восстановишь в Египте за время своего счастливого царствования, царица.

После торжественной церемонии восшествия на престол ожидалась многочисленная процессия вдоль Нила с участниками из всех сословий и божественных культов, с гадателями и прорицателями, писцами с папирусными свитками в руках и другими принадлежностями для письма. Также должны были проследовать придворные из высшей знати с шитыми золотом подушками в руках, неся на этих подушках все знаки государственной власти.

Как завершение торжеств предполагалось ночное представление на воде священного озера с пылающими факелами: плавание лодок с музыкантами и храмовыми танцовщицами. С окрестных полей к озеру придут сотни крестьян, чтобы восхититься красочным зрелищем. Все громко и неустанно будут славить царицу, желая ей вечной жизни, а Египту — могущество и процветание.

Но празднество не состоялось…

***

Этим утром царица принимала жреца Сема для обсуждения вопросов по новому обустройству жизни в Александрии.

— Я намерена насадить в городе новые сады и рощи, где будут расти фиговые деревья, пальмы и сикоморы, устроены виноградники и беседки. И пусть в садах слуги и рабы с радостью исполняют нужные работы. И будет в садах место для отдыха свободных граждан, чтобы проводить время с семейством и друзьями, занимаясь играми, слушая арфу, флейту и лютню, глядя на детей, резвящихся среди деревьев, плескающихся в пруду, играющих в мяч и куклы… А ещё нужно будет, чтобы перед каждым домом имелся пруд с облицовкой из камня и рыбами.

Неожиданно явился слуга с письмом из Пальмиры, где сообщалось, что император Аврелиан намерен воевать с Зенобией, начиная с Сирии. Послание сильно огорчило, ведь в Пальмире оставался сын Вабааллат. Дворцовые недруги могут воспользоваться отсутствием царицы и, главное, верной ей армии, чтобы совершить переворот. Поменять регента или убить малолетнего царя — всё может случиться!

Зенобия срочно отменила все намеченные торжества, оставила в Александрии часть армии, а остальному войску велела возвращаться в Сирию. Сама села на корабль, отправившись домой морем.

На прощание жрец Сем преподнёс царице древний щит с изображением льва пустыни. Объяснил, почему такой дар:

— Три тысячи лет назад на египетском троне восседала Сехмет, богиня с львиной головой. Расправлялась с врагами она так безжалостно, что и горы трупов не могли её успокоить. Через тысячу лет после Сехмет Египет воевал с Вавилоном, и египетскую армию возглавила львиноголовая царица Ламаппу. Наводила ужас на врагов, принесла победу Египту. У греков рядом с богом войны Аресом шествуют два спутника: Деймос, воплощение ужаса, и Фобос. Наделённый львиной головой Фобос сеет панику. Внезапно, словно хищная кошка, он бросается на врагов, обращая их в бегство. Носи этот щит и побеждай, и тогда Рим окажется у твоих ног, царица!

Глава девятая

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

МЯТЕЖНЫЙ РИМ

Осведомители Зенобии не ошибались, сообщая о драматичных событиях в столице империи. Аврелиан распознал в действиях пальмирской царицы в Египте намерения ослабить Рим. Но нападения германских племён не позволяли отвлечься, убрать хотя бы легион от Дуная. К тому же на Апеннинах возникла ещё угроза от алеманов, маркоманов и ютунгов, прорвавшихся из Альп на исконные земли римлян. То, что они опасны, Аврелиан уже понял, когда с двумя легионами вышел навстречу и ночью подвергся нападению. Римляне потерпели жестокое поражение, позволив варварам приблизиться к Умбрии, сердцу Италии, откуда день пути до Рима.

В городе вспыхнула паника, жители семьями покидали дома, на улицах начались беспорядки и мародёрство. Аврелиан не пал духом, собрался с силами и, воспользовавшись тем, что захватчики рассредоточились и занялись грабежами, разгромил их в следующем сражении. Военачальники настаивали на том, чтобы император позволил преследовать врагов, а он послал