По его лбу стекала струйка пота; никогда раньше я не виделаАстора Михаэлса расстроенным.

— Что произошло?

— Кто знает точно? Стресс был ужасный. И потом убратьвсе за ними дорого стоило. — Он почистил под ногтями свободной руки ногтемдругой. — Приятного мало.

— С ними покончено?

— Ну, не в прямом смысле. Как ты говоришь, это всегдабыло проблемой с новым звуком. «Токсоплазма» имела душу, но ее хватило лишь наодно выступление. Одно-единственное выступление! — Он испустил долгийвздох. — «Армия Морганы» может продержаться целую вечность, но, конечно,они не настоящие.

— Эй, может, они вчера играли и не идеально, но,по-моему, замечательно. В каком смысле «не настоящие»?

Астор Михаэле бросил взгляд в один конец коридора, потом вдругой.

— Объясню на месте.

Он повернулся и пошел. Я последовала за ним, и живот у меняснова взбунтовался. Колени дрожали, как будто пол под ногами ходил ходуном. Чтомы здесь делаем?

Он остановился перед одной из дверей и дважды постучал.Никакой реакции.

— Не хочется беспокоить жильцов, но, думаю, их нет.

— Кто здесь живет?

Он вытащил из кармана ключ и отпер дверь. Внутри нас ждалЗомби.

— Я всегда различал их, — начал АсторМихаэле. — Даже до того, как это случилось со мной.

Я смотрела на кушетку, по которой была разбросана одеждаМин: черные платья, шали, колготки. На полу лежали два раскрытых чемодана.

Живот снова свело. Теперь Минерва живет здесь. И это АсторМихаэле переселил сюда ее, свою особенную девушку.

— Они ходят по клубам, их глаза буквально источаютсекс. Но когда они оказываются на подмостках… — Он покачал головой. —Они натуральные звезды, чертовски харизматичные. Не считая одной маленькойпроблемы.

— Они сумасшедшие?

— Сумасшедшие? Я работаю на компанию звукозаписи, Перл,и не имею дела с сумасшедшими. — Он наклонился вперед. — Нет. Оникровожадные каннибалы.

Я посмотрела ему в глаза. Неужели он только что произнесслово «каннибалы»?

Но потом я вспомнила, как во времена до появления Луспришлось госпитализировать одного из докторов Мин. Вспомнила, как она обожаласырое мясо, как с каждым днем ее зубы становились все острее.

Почти такими же острыми, как у Астора Михаэлса.

Холод прокрался вдоль позвоночника.

— Зачем вы привели меня сюда?

Он недоуменно посмотрел на меня, а потом насмешливо фыркнул.

— Послушай, я никогда даже не пытался делать это, ниразу. Я не такой, как все они. — Его веки подергивались, похоже, он всееще нервничал. — Я в своем уме. И ни ради чего в мире не причиню тебевреда, моя дорогая малышка Перл. Ты ведь оказала мне такую огромную услугу!

— Услугу?

— Вот уже два года я ищу кого-то вроде себя —инфицированного, но иммунного к голоду. Певицу, способную подняться на сцену идонести новый звук до мира без… — Он снова посмотрел на свои ногти. —Почти без каннибализма.

Да, хотелось бы узнать, что конкретно произошло прошлойночью с «Токсоплазмой». Скорее всего, то, что осталось, восстановлению неподлежит ни в какой клинике.

— Вот почему меня охватил такой трепет, когда тыпривела ко мне Минерву, — продолжал Астор Михаэле. — Она настоящая,понимаешь? Не притворяется, как Эйбрил Джонсон. Но и не такая, как парни из«Токсоплазмы». — Зомби вспрыгнул ему на колени, и он погладил кота по голове. —Она иммунна к голоду.

— Я бы не стала заходить так далеко. — Я обвелавзглядом разбросанную одежду. — Какое-то время она была очень плоха.

— Выходит, ты каким-то образом помогла ей остатьсясамой собой.

— Нет, не я. Ее родители наняли эту… в общем, женщину,сведущую в эзотерике. Которая знает, что делать с ней.

Я снова оглянулась по сторонам. Интересно, как Мин теперьрассчитывает получать то, в чем нуждается? Сколько продержится без настоев Лус?

— Ну, если есть кто-то, понявший, как лечить эту штуку,мы должны действовать быстро. Пройдет совсем немного времени, прежде чемлекарство разольют по бутылкам и его сможет получить любая рок-звезда. —Он содрогнулся. — Что за несчастье, право.

Я перевела взгляд на его руки с длинными, острыми,наманикюренными ногтями.

— И это никогда не делало вас…

— Безумным? Каннибалом? — Он покачалголовой. — Просто иногда хочется сырого мяса. Ну, и еще я сексуальноозабочен, постоянно.

— Сексуально озабочен?

По коже поползли мурашки.

— Конечно. — Он усмехнулся. — Именно так эташтука и распространяется, знаешь ли. Это ведь всего лишь болезнь, Перл. Простокакой-то новый микроб в воде. И, насколько я в курсе, эта болезнь передаетсяполовым путем. И заставляет носителя хотеть распространять ее.

Я закрыла глаза. Значит, Лус была права насчет мальчиков.Интересно, насчет чего еще она была права? Где ее ангелы теперь, когда януждаюсь в них?

Потом я вспомнила, что Марк тоже пострадал. Может, он изаразил Минерву? Или в точности наоборот? Кто-то из них нарушил верность и…

Мне на колени вспрыгнул Зомби, и я открыла глаза.

Астор Михаэле продолжал говорить.

— Вот уже два года я гоняюсь за необычными певицами,стремясь найти ту, которая, заполучив эту харизму, не сошла бы с ума. Но каждыйраз результат один. Пятнадцать групп, Перл. И, в конце концов, ты приводишь комне уже готовую рок-звезду! — Он откинулся назад, поглаживая ладоньюплатье Мин и вздыхая. — После всех моих трудов.

Я сидела, поглаживая Зомби и пытаясь сдержать крик по меретого, как сказанное доходило до меня. Астор Михаэле сознательно распространялэту болезнь, погубил множество людей, которые стали такими, как Минерва, итеперь лежали, скорчившись, на улицах и платформах подземки, или родственникивынуждены были запирать их на чердаках.

Мы заключили сделку с монстром. Новый звук — музыкамонстров.

Я сделала глубокий вдох, напоминая себе о контрактах. То,что я узнала, ничего не меняет. Артисты всегда люди со сдвигом; имеет значениелишь то, что ты делаешь со своим безумием. Мы по-прежнему хорошая группа,выдающаяся группа, даже если весь наш музыкальный стиль базируется на… болезни.

Пока мы — Тадж-Махал групп каннибалов, может, это не так ужи плохо.

— Хорошо, — сказала я.

На самом деле, конечно, хорошего было мало, но, произнесяэто слово, я почувствовала себя лучше.

Астор Михаэле улыбнулся.

— Значит, теперь мы в этом деле заодно, да, Перл? Мыдолжны заботиться о здоровье и благополучии Мин, чтобы все наши немалые труды —твои и мои — не пропали даром. Даже если некоторые ее поступки по-настоящемузлят и раздражают тебя. Договорились?