Вася закрыла глаза. Одуванчик у нее во сне лихо с громким «и-э-эх!» исполнял сумасшедший танец, почему-то с раздеванием. Зачем раздевание, Вася не поняла — но в блюдце именно так подобное показывали, значит, надо, наверное?

Реальный Эрик только смахнул со лба челку и продолжил:

— Именно поэтому умение трезво, а главное, быстро мыслить важнее, чем ваши магические способности. И на вступительных испытаниях оценивалось именно оно…

— Так мы что — слабаки, что ли? — буркнул Алеша, добавляя горсть земли к уже и так высокой горке рядом с могилой.

— Не всегда, — уклончиво ответил Эрик. — Но на этой и следующей практике оценивается именно ваше умение быстро и без потерь выйти из сложной ситуации.

— Лучше уж вообще в ней не оказываться, — пробормотал обычно молчаливый Миша.

— Тогда что вы тут делаете? — ухмыльнулся Эрик. И неожиданно позвал: — Вася? Вы не устали?

«Убью, зарежу, съем, — вспоминала Вася детскую считалочку, глядя на Эрика и его губы. — Убью, зарежу…»

— Нет.

— Вы уверены? — Эрик нахмурился и хлопнул в ладоши. — Все, хватит. У всех перерыв. После покажу, как маскироваться… Дерек!

Из-за ближайшей могилы поднялось нечто похожее на зомби.

— Да-а-а, — простонало оно.

Эрик оглядел кладбище.

— Где ваша могила?

— А мне не надо, — улыбнулся Дерек и тоже зевнул. — Я собираюсь жить долго и счастливо…

Эрик осмотрел его с ног до головы.

— Бог с вами, — и, отвернувшись, тихо добавил: — Все равно у упырей за своего сойдете.

Дерек ослепительно улыбнулся и прицельно потащился к могиле Васи.

— Обеденный перерыв, — объявил Эрик. — Полчаса. — Он встал, накинул пальто, тщательно застегнулся, отряхнул землю с сапог. — Ждите меня, никаких игр с лопатами, никаких… — Он сделал неопределенный жест рукой. — И если какой упырь вдруг объявится — что вряд ли в полдень, но все же, — лопатами в него не кидать, не бить, вести себя вежливо, вы все-таки представляете нашу академию. Уговорите его остаться на этот практикум, желательно бесплатно.

— А что, он еще и плату потребовать может? — изумился Алеша. — Он же тупой! Так, оболочка бездушная.

Эрик расхохотался.

— Знали бы вы, молодой человек, сколько эта оболочка бездушная требует на черном рынке за свои органы! В общем, ведите себя тихо и спокойно. Да, и приятного аппетита всем.

С тем он и оставил своих студентов на кладбище. Да, совсем одних.

Светило солнце, не по-осеннему припекало. Ритмично (если с утра их слушаешь, то даже мелодично) каркали вороны.

Студенты-первокурсники потихоньку выбирались из могил.

— Ва-а-ась, а ты с собой обед взяла? — улыбнулся Дерек. Нежно-нежно так улыбнулся, прямо как воображаемый Одуванчик.

— Сейчас тебя съем! — рявкнула на него Вася.

— Ва-а-ась? Ну ты чего?

— Я на диете!

— Да зачем тебе? — удивился Дерек. Вздохнул. — Ладно… ребят, у кого жратва есть, а то кушать очень хочется, а подруга меня только что послала.

«Богатыри», усталые и грязные, уныло посмотрели на него. Никто захватить с собой еду не додумался: парни все равно ели только в школе и никогда ничего даже в комнату не таскали. Зачем, есть же столовая, а там написано, что ничего выносить из ее стен нельзя. Так откуда же взяться сейчас обеду?

— Так я и думал, — вздохнул Дерек. Потянулся, вытащил из-за пазухи какую-то тряпку. Встряхнул — оказалось скатерть. Дерек тут же на ближайшей могиле ее и постелил под удивленные взгляды «богатырей». — Хорошо, что я умный и предусмотрительный. — Потом зачем-то добавил: — Слышь, старуха, я ведь еще и ножницы взял.

— Хам! — взвизгнула скатерть и по волшебству вся вмиг оказалась уставлена такой снедью, что только во дворце ее и можно попробовать.

— С ума сойти! — выдохнул Алеша.

Илюшенька просто молча уронил лопату и открыл рот. Только Миша не выглядел удивленным.

— Налетайте, — милостиво разрешил Дерек, садясь во главе импровизированного стола. — Ва-а-ась, вылезай оттуда, давай, тут вкусного всего… Ай! Ты чего кидаешься?!

Вслед за землей в Дерека полетела еще и лопата.

— Ну ты и гад, — выдохнула Вася, выбираясь из могилы. Наконец-то появился повод на ком-то сорваться! — Мои обеды ел, ужинами закусывал и про завтраки не забывал, а у самого всегда было это?!

— Ну…

— Какие еще обеды? — удивился Алеша.

Василиса метнула на него такой взгляд, что парень вздрогнул, а сидящий рядом Илюшенька поспешил сунуть Васе тарелку борща. Борщ пах просто восхитительно, и обиженная на весь свет Василиса решила сначала поесть, а потом уже устроить расправу. Причем надо всеми! Дереку — за недомолвки, а еще за то, что он такой неприлично веселый. Алеше — за неуместные вопросы, Илюшеньке — за идиотскую улыбку, Мише… Ну, а Мише просто за то, что он есть.

— Вась, да ты чего? — удивился Алеша, которого Вася уже мысленно в землю закопала. — Может, случилось что? Ты скажи, мы поможем.

Вася чуть не прокусила ложку от ярости.

— У нее «эти» дни, — ухмыльнулся Дерек. И, стоило Васе к нему повернуться, сунул ей пирожок.

— Какие? — простодушно удивился Илюшенька и посмотрел на Васю с нескрываемым любопытством. — Нормальный же вроде день. Солнышко вон сияет, птички поют…

«Это вороны! — чуть не зарычала Вася. — И они уже достали! И вы тоже достали! Меня все достали!»

— Это тебе поют, а над ней смеются, — со знанием дела отозвался Дерек. — У женщин бывает такое, ну, время, когда они хотят, чтобы все, а особенно мужчины, на недельку сдохли, желательно в муках. — Он кинул на Васю насмешливый взгляд.

Вася даже тарелку отставила, а прожевав, выпалила:

— А как ты догадался?

Дерек хохотнул.

— Вась? Тебя заколдовали? — встревоженно спросил Илюшенька, который так ничего и не понял.

«Щас я тебя заколдую!» — подумала Вася, но Дерек сунул ей второй пирожок, и рот снова оказался занят.

— А помочь ей просто, — скармливая Васе еще и ватрушку, добавил Дерек. — Всего лишь дайте ей много-много печеного и сладкого, и наша Вася будет счастлива. Да, Вась?

— Р-р-р! — прорычала Вася, но ватрушка была очень вкусная и… Да ну к черту этих парней!

— Слушай, Дерек, а раз ты такой ученый, может, скажешь, чем ты, — Алеша вдруг замялся, — ты… ну… чаровниц привлек? Что им нужно, а?

— Нравятся? — подмигнул Дерек.

Алеша покраснел. Следом за ним (то ли за компанию, то ли тоже этим вопросом мучился) покраснел и Илюшенька. Только Миша, как всегда невозмутимый, доедал борщ.