— Подкинешь нас с Соней до дома?

Он поднимает на меня глаза. В них я улавливаю на секунду какую-то неопределенную нехорошую эмоцию. Мгновение — и она испаряется, и вот на меня снова смотрит абсолютно спокойный и холодный Элиас.

— Что за вопросы? Естественно, отвезу.

Он потом смотрит на кружку с кофе. Задумчиво проводит пятерней по волосам, и внезапно разворачивается и уходит с кухни.

Я тихо вдыхаю. Мне кажется, что все внутри леденеет и покрывается инеем. «Ничего такого» — убеждаю я себя, — «просто вы неплохо провели время. Вот и все».

Когда мы останавливаемся возле моего дома, и я выхожу, помогая выбраться из машины Соне, Элиас неожиданно появляется рядом. Он придерживает дверь, чтобы мне было легче, и закрывает её, как только Соня спрыгивает на асфальт. «Кажется, в последний раз тебе держали галантно дверь автомобиля пять лет назад, и то это был какой-то не совсем адекватный таксист в возрасте» — уныло замечает мозг, а я тихо посылаю его к черту.

Мне не хватало ещё переживаний в духе «такой прекрасный мужик, и не твой. Может, стоило ему, все-таки, сварганить яичницу с утра?»

— Спасибо, Эли, — произношу я достаточно нейтральным и дружелюбным тоном, в котором нет ни одной нотки, хоть отдалённо напоминающей «ты мне так нравишься! Без ума от тебя». Даже дыхание я в этот момент абсолютно контролирую.

— Дом? — интересуется Соня, дверная меня за руку, — баба, дом, дём. Дём!

— Идём, идём, Соня. Хорошего дня, Эли, — я улыбаюсь, стараясь не смотреть в эти серые, красивые глаза, и собираюсь было уйти, как Элиас неожиданно резко выдыхает и останавливает меня, схватив за локоть.

— Стой, — произносит он, и я удивлённо в скидываю на него взгляд. Удивляюсь я только лицом. В душе все замирает в ожидании и предвкушении. Бывший друг несколько нервничает — заметно по его глазам. Неужели собирается предложить свидание?

— Стою, Эли.

— Я хотел бы кое-что прояснить, пока ты не надумала себе лишнего…

Боже. После этой фразы я надумаю ещё больше лишнего! Ещё как назло он делает шаг ко мне и прикасается ладонью к щеке. Чувствую себя от этого влюблённой школьницей — холодный ветер треплет волосы, а я стою и смотрю на Элиаса, как глупышка. Даже на секунду забываю, что меня, вообще-то, держит за руку дочь, а самой мне уже скоро за тридцать будет.

— Настя, если вдруг я в ближайшие дни не смогу тебя увидеть — не переживай, — произносит внезапно Элиас, а я приподнимаю бровь, — дело не в тебе или в нас. У меня есть некоторые проблемы, которые надо разрешить.

— Боже, Эли, — отмираю, я, — Мне не шестнадцать лет. Серьёзно, ты мог бы не оборачивать фразу «извини, мне пора слиться после совместной ночи» в красивую обертку, — я фыркаю. И этому человеку я ещё думала завтрак приготовить? Хоть бы что-то более оригинальное придумал.

— Повтори? — хмыкает мужчина, — Анастасия, ты путаешь. Такие фразы я обычно не заворачиваю в красивую обертку, как ты выразилась. Они звучат ещё до совместной ночи.

— Просто ничего не говори, окей? Я не мечтаю женить тебя на себе, Элиас, или вступить с тобой в серьёзные отношения. Так что не нужно подбирать утешительные слова.

Серые глаза сощуриваются в ответ. Я прикусываю язык. Да, я немного слукавила. Мне обидно. Кажется, после того, что между нами было должны звучать немного иные фразы, чем то, что выдал мне Элиас.

— У тебя будет время подумать над своими словами, Настя, — произносит он, а потом притягивает меня ближе за подбородок и говорит ещё тише, — сегодня ночью я тебе сказал чистую правду. Я не отпущу тебя. Даже если тебе не нужны со мной отношения, — он криво усмехается, — можешь назвать меня тираном, но ты будешь однажды моей, Настя. Ясно?

Я пораженно вдыхаю, а потом задумчиво произношу:

— Тогда какого черта ты пытаешься свалить на неопределённый срок?

— МА! Дём!!! — возмущённо выдаёт дочь.

— Погоди, пожалуйста, Сонь…

— Дьявол, Настя, это долгая история, — сквозь зубы отвечает Элиас, — я не уверен, что ты должна о ней знать. Хотя бы сейчас.

— Поразительно. Я учту, что доверие для тебя…

«Не сильно важно! «— заканчиваю мысленно я, потому что Элиас внезапно и яростно целует меня, заставляя замолкнуть. Ладно, сдаюсь. Я всего лишь на пару секунд кладу ладонь ему на затылок, притягивая ближе и следом отстраняюсь, заглядывая в потемневшие глаза.

— Соня все видит…

Он опускает взгляд вниз и я тоже. Дочь хмуро смотрит на нас двоих.

—Прости, мелкая, — хмыкает Эли, и трепет её по макушке, — мы с твоей мамой увлеклись. Забудь это. Желательно поскорее.

— Бу, — выдаёт недовольно Соня, скидывая руку Элиаса и прячется за меня.

— До встречи, Настя. До скорой, — произносит Элиас, подарив мне ироничный взгляд, а потом садится в машину и уезжает. Я смотрю ему вслед, испытывая смешанные чувства. С одной стороны хочется ему верить. Хочется, наконец, хоть кому-то поверить и убедиться, что он не обманывает. Тем более, когда тебе так бескомпромиссно говорят "ты будешь моей" — это подкупает, и больше всего на свете охота почувствовать себя принцессой, вокруг которой скачет рыцарь… Или дракон, оберегая её от всех бед.

А с другой стороны он больно подозрителен. Что за неотложные дела, о которых нельзя рассказать?

Я бы так и стояла, раздумывая, если бы случайно не мазнула взглядом по двору и не замерла бы в ужасе.

— Тебя ещё не хватало, — шепчу я, заметив бывшего мужа, который сидит в этот момент на лавочке и наблюдает за нами. Лицо его я не вижу — он слишком далеко. Поэтому я быстро подхватываю Соню на руки и забегаю в подъезд, чувствуя, как паника накатывает на меня волнами.

— Боже, — мама прикладывать руку к груди, разглядывая меня, — ты со съёмок пришла? Выглядишь, как кинодива, — она поднимает Соню, которая тянет к ней радостно ручки, и целует её, — нагулялись с мамкой? Как спалось на новом месте? Как самочувствие-то? Насть?

Я почему-то чувствую, как лицо заливает краска, и пробормотал невнятно «да нормально, руки пойду помою», сбрасываю туфли, вешаю пальто и бегу в ванну.

Не девочка уже, но почему-то становится стыдно из-за её вопроса. Ну и ещё я вспоминаю, что было между мной и Элиасом ночью. Включаю воду на полную, чтобы был шум, и, обхватив голову руками, смотрю в зеркало напротив, которое медленно запотевает.

— Боже. Друзья, — вырывается у меня со смешком. Если бы все было тускло, серо и лениво, как… как с бывшим мужем, да! Тогда бы я не сбежала в ванну, чтобы привести мысли в порядок. Спокойно бы, не моргнув глазом, сказала матери «нормально спалось», и все. Но с Элиасом так не выходит. То, что было между нами — даже в воспоминаниях вызывает такую бурю эмоций, что дыхание становится неровным.