— Олег Николаевич?!

Он разводит руки, улыбаясь.

— Здравствуй, Анастасия Николаевна. А я все думал — не обознался ли? Летит девица, только волосы развеваются, смотрю — а это моя горе-переводчица сбежавшая. И кем тебе этот свин приходится? — он кивает на испуганного Родиона, который, похоже, уже понял, что крупно влип.

— Бывшим мужем…

Олег Николаевич хмыкает.

— Дорог он тебе или не очень? Вань, а лопата с собой у нас? Сейчас нашего спринтера быстро упокоим, чтобы лапы больше к дамам не тянул, если Настенька нам добро даст.

— Вы чего, не надо, — испуганно произношу я, пока Родион бледнеет, и пытается уползти, шоркая задом по асфальту, — мне потом перед дочкой стыдно будет, я всю жизнь буду думать о том, что ее отца того…

Бывший начальник запрокидывает голову и весело хохочет. Гора мышц по имени Ваня скромно улыбается.

— Шучу, Настасья. Куда бежала-то? Садись, подвезу, — он жестом приглашает меня в машину, и я только сейчас, успокоившись, вижу, что бывшее начальство пересело с Бентли снова на Гелендваген. Неужели девяностые опять наступают? Кивнув, я послушно залезаю на заднее сиденье.

— А ты давай, ноги в руки и вали-ка отсюда, — слышу я тихий голос Олега Николаевича. Он обращается к Родиону, — в натуре ведь закопаю и искать никто не будет.

Родион что-то испуганно лепечет в ответ, потом охает, а потом бывший начальник садится в машину рядом со мной и закрывает дверь.

— Это ты из-за него уволилась? — интересуется спокойно он, а я киваю. Голос у него, конечно, специфичный. Вроде просто спрашивает, а иногда мурашки бегают, будто неправильно ответишь, и он тебя… того. Действительно закопает. Иногда с ним было сложно и нервно из-за этого работать.

— Простите. У меня тогда плохо работали мозги. А еще были розовые очки на глазах.

— Да я уже понял.

— Спасибо большое вам за помощь.

— Да было бы за что, — хмыкает Олег Николаевич, — куда едешь-то?

Я открываю переписку в Ватсаппе с риэлтором, и показываю ему адрес. Олег Николаевич секунду смотрит на экран телефона, потом окидывает меня цепким взглядом. Потом кивает водителю.

— Саша, давай в центр. Ты уже из декрета вышла, что ли? — обращается он снова ко мне, — Нашла хорошую работу? Рановато ты…

— Вышла, — почему-то смущаюсь я, — работа так себе. Администратор в ресторане. Но на хорошую я и не смогу устроиться, сами понимаете, ребенок…

— Настя, Настя… позвонила бы мне, взял бы тебя обратно, — вздыхает бывший начальник, — растеряешь так весь навык. Мозги работать должны. Давай возвращайся, сядешь опять за документы.

Я начинаю краснеть, как идиотка, потому что в голове вертится “господи, вот я дура была, когда увольнялась". Вот же Родион вбил мне в голову, что начальник просто переспать со мной хочет, поэтому и взял девицу почти без опыта, которая до этого сидела, фрилансила, переводя всякую чушь. А я верила. Потому что дорогой муженек вдохновленно вбивал мне в голову эту мысль, и на каждый добрый жест от начальства клевал мозги, уверяя “вот, а я говорил. Готовься расплачиваться собой”. По правде говоря, я не знаю, за что начальник ко мне так хорошо и по-отечески относился. До сих пор загадка.

Не выдержав такой нервотрепки, я ушла. Еще тогда Олег Николаевич несколько раз спросил меня — “ты уверена? Настя, мужики приходят и уходят, а работа остается”. Видимо, он, все-таки, слышал, как я иногда плачу, ругаясь с мужем по телефону.

Родион только и ждал этого момента, и, видимо, чтобы окончательно привязать меня, предложил завести ребенка. Ну а потом… я много раз жалела, что уволилась. Денег перестало хватать, и мне пришлось устраиваться на абы какую работу беременной, откуда меня поперли, стоило только вернуться из декрета.

— Олег Николаевич, — я вздыхаю. Дверь открывается, и рядом с водителем садится бугай-Ваня, отряхивая руки, а машина трогается с места, — спасибо большое, но я сейчас плохой работник. Я очень любила эту работу, но больше я так пахать не смогу, жертвуя личной жизнью. У меня ребенок…

— Два через два, Настя, и половина от оклада, — внезапно произносит бывший начальник, а я удивленно смотрю на него, — ты не представляешь, как сложно найти ответственного и хорошего переводчика. Хотя бы половину работы тебе отдам, ей-богу. Устал я краснеть, вылавливая косяки. И увольнять одного за другим надоело. То девица припрется, грудь вывалит, из-под подола юбки жопа торчит, и давай глазки строить, то еще что-нибудь… заболеет ребенок — иди из дома работай. Только ты знаешь — всегда на связи.

Он косится в мою сторону и едва улыбается. Я задумчиво закусываю губу. Олег Николаевич был хорошим начальником, но работать с ним мог не каждый. Он ценил тихих, молчаливых людей, делающих свою работу. Если ты слишком выделяешься — готовься к промыванию мозгов. Но я не стремлюсь особо выделиться, поэтому с радостью ухвачусь за его предложение.

— Подумай, в общем, и напиши завтра мне на почту. Ты чего в центре-то забыла?

— Переезжаю…

Он задумчиво рассматривает меня еще раз.

— Дороговато там жить.

— Мне друг помог, — быстро произношу я, и мысленно хлопаю себя по лбу ладонью. Прозвучало невероятно глупо. Спасает меня вибрирующий телефон, и я, извинившись, смотрю на экран, чувствуя, как сердце начинает биться радостно и быстро. Элиас.

— Секундочку, — говорю я Олегу Николаевичу и принимаю вызов, — Да, Элиас?

И растерянно наблюдаю, как у бывшего начальника взмывают от удивления брови на лоб.

Не знаю, что удивило Олега Николаевича. Имя? Только сейчас я задумываюсь, что имя друга детства звучит достаточно непривычно для русского человека. Интересно, если он решит завести детей, им сложно будет жить с таким отчеством?

—Я тут мимо твоего кафе проезжал… — произносит в динамике Элиас, не подозревая о том, что я на другом конце трубки мысленно нарекаю его несуществующих пока детей странными отчествами.

— А?

— Ты ещё не на работе? У твоей Регины, кажется, большие проблемы, судя по номерам машин, которые стоят на парковке.

— Я уже в курсе, — вздыхаю я, — подозреваю, что нас ждёт массовое увольнение.

— Ага, — Элиас хмыкает, отчего моё сердце почему-то начинает биться быстрее, — у меня есть одно тёплое место, Настя, если ты вздумаешь искать новую работу. Позвони для начала мне, прежде чем выкладывать резюме куда-нибудь.

Я задумчиво смотрю в окно. Заботливый какой. Нет, Настя, не расплывайся сладким сиропом в мыслях, это может абсолютно ничего не значить. Иногда под видом заботы может крыться какая-то страшная задница.

Например, я помню, как Родион обещал мне роды под неусыпным присмотром лучших профессионалов, когда я жаловалась, что боюсь наши роддомы после страшных историй от подруг.