Его ладони неожиданно проскальзывают под мою блузку, обжигая, и он внезапно прерывает поцелуй, чуть отстранившись. О, черт. Я открываю глаза и немного краснею. Элиас изгибает в ответ бровь.

— Сюрприз? — произносит он, а я закусываю губу.

—Я не специально… бюстгальтер… в общем, у него лямки в краске.

— Только он в краске? — взгляд бывшего друга соскальзывает вниз, а я выдыхаю.

— Только он!

Элиас усмехается, и наклоняется к моему уху, едва касаясь его губами. А потом шепчет, пока я пытаюсь справиться с сердцем, подпрыгивающим где-то у горла:

— У меня есть более удобное место для того, чтобы окончательно разрушить узы нашей дружбы, Настя. Обхвати меня ногами.

— О Боже… — пораженно выдаю я. Он действительно подхватывает меня, и приходится обвииь его руками и ногами, чтобы удержаться. Уносит к черту с кухни и я грустно провожаю одинокую чашку. Кажется, Еву соблазнили яблоком. А меня — кофе, пообещав всего лишь по-дружески поболтать. Теперь символ моего грехопадения — дурацкая надпись «Утро добрым не бывает!» на чёрном стекле.

Дежавю — я снова чувствую, как касаюсь спиной постели, а голова утопает в подушке, а Элиас нависает надо мной, но в этот раз и не думает отстраняться. Мы бесконечно долго смотрим друг другу в глаза, и внутри меня царит полный хаос из чувств. Нет, не бабочки в животе. Что-то тёмное, болящее до сих пор и тоскливое. Уже застарелое чувство вины, спрятанное глубоко, и обида, из-за того, что у нас вот так все вышло. Хочется наконец разрушить все это и освободить только светлую часть нашего настоящего и прошлого. Хотя бы ненадолго. Пусть даже это будет счастливым финалом после которого мы разойдемся.

Уверена, что Элиас тоже испытывает что-то похожее. Веди его одна похоть — он бы уже срывал с меня одежду, не раздумывая.

Но он просто нежно проводит большим пальцем по моей щеке. Заправляет выбившуюся прядь волос за ухо и наклоняется, медленно и почти невесомо принимаясь покрывать меня поцелуями. Каждый сантиметр, спускаясь все ниже. У меня сбивается дыхание и я закусываю губу, пока на коже вспыхивают горячие прикосновения.

Я исполняю наказ Ксении — помогаю снять Элиасу футболку и провожу ладошками по прямо-таки действительно рельефным и стальным мышцам, испытывая чистый восторг. Почти не верится, что этот гадкий утёнок превратился в такого мужчину. Я прикасаюсь щекой к обнаженному плечу, закрывая глаза и слышу тихий вздох.

— Что? — вырывается шёпотом у меня, а Элиас отстраняется, положив ладонь мне на затылок и пронзительно смотрит мне в глаза.

— Я тебя больше не отпущу, Настя, — обещает он мне. Можно было бы произнести эту фразу ласково и многообещающе, но с его тоном это звучит несколько угрожающе. Будто бы у меня нет выхода. Вообще. Что же, посмотрим. Я больше привыкла верить делам, а не словам, хотя, конкретно этот человек даже звучит крайне убедительно.

Я в отместку легко целую его и тут же прикусываю, а он с тихим шипением вдавливает меня в постель всеми своими накачанными килограммами.

— Ещё раз — и я буду не таким сдержанным.

— Пофиг, — шепчу я, обхватываю его за шею. С меня слетает одежда, и я только отстранённо успеваю заметить, что между нашими горячими телами не осталось никакой преграды. Элиас исполняет свою угрозу. Потому что теперь его поцелуи и прикосновения заставляют мою душу просто гореть, а меня — задыхаться от этого огня.

Она засыпает прямо на мне, как есть — обнажённая и беззащитная, положив голову на плечо. Дыхание становится глубоким через пару мгновений, и я в полной тишине слушаю его, задумчиво вырисовывая пальцами узоры на ее спине.

Пятнадцать чёртовых лет её образ вызывал во мне только раздражение и неприязнь, а первые пару лет после школы я буквально её ненавидел. Если бы можно было собрать все кадры моей мести, которые я прокручивал тогда в голове… я бы предпочёл их сейчас закопать где-то глубоко в воспоминаниях. Сейчас мне было крайне мерзко вспоминать все, что я тогда думал. Спасибо провидению, которое нас не столкнуло раньше и дало всем отрицательным эмоциям немного потускнеть со временем.

К сожалению, иногда даже такое чувство, как любовь к человеку, может быть разрушительным.

— Прости, — произношу я, и неожиданно вижу, как умиротворение лицо Насти озаряет хитрая улыбка. Я легко щелкаю её по носу, а она морщится и открывает один глаз.

— Ай. Прощаю, Элиас. За что?

За то, что даже звук твоего имени вызывал во мне раздражение.

— Я думал, ты уже давно спишь, Настя, — произношу я, а она тихо зевает, спрятав лицо у меня на груди.

— Честно говоря, я отоспалась днем. Я задремала немного, но ты меня разбудил.

Дьявол, честное слово, не думал никогда, что мне попадётся женщина, с которой просто будет приятно находиться рядом, не говоря даже о чем-то большем. Всё, что я испытывал в прошлых отношениях — просто какой-то суррогат. Интерес, который быстро исчезал, такое же кратковременное влечение и больше ничего. Даже лица не отпечатались в моей памяти.

Сейчас же моё тело не хочет расслабиться даже после того, что между нами произошло, и продолжает очень остро реагировать на ту, что мирно лежит на мне.

— Ты сексуальный террорист, Эли, — произносит Настя, поднимая на меня взгляд. Она все прекрасно чувствует. Я переворачиваю её на спину и оказываюсь сверху быстрым движением, вжимая её, мягкую и худенькую в прохладную простынь.

— Главное, что я кажусь тебе сексуальным, — хмыкаю я, а она тихо хихикает.

— Это был не комплимент, а характеристика.

— Тогда придётся соответствовать этой характеристике, — отвечаю я, прикусывая её за подбородок, и целуя тонкую, нежную кожу шеи, слушая, как громко и часто начинает биться её сердце. Боюсь, что пока я не удовлетворю все желание, которое накопилось к ней за эти годы и вспыхнуло с невероятной силой при нашей первой встрече, ей придётся несладко. Но я не хочу больше терять ни минуты.

— Эли… — тихо шепчет она, вонзая коготки мне в спину а потом скользит маленькими ладошками выше и закрывается мне в волосы, обнимая, — и ты меня прости.

— За что?

Она молчит так же, как и я пять минут назад, не ответив на её вопрос. Только слышу, как она тихо фыркает. Потом отстраняется, взглянув на меня, и закрывает покорно глаза, когда я целую её, скользнув между мягких губ языком, и выдыхая ей в лёгкие тот огонь, который сейчас вспыхивает у меня в венах.

Телефон неожиданно вибрирует где-то на полу возле кровати.

— Забей… — произношу я Насте, когда она пытается отстраниться, — это мой.

— Вдруг что-то важное? Два часа ночи, Эли.

— Важнее, чем ты? Вряд ли.

Она со смехом переворачивается подо мной и подползает к краю кровати, пошарив на полу рукой.