— А вот и вы, Фиби, — сказал он. — Вы готовы? — Я кивнула. — Я спрашивал у Рокси, не присоединится ли она к нам, — пояснил он, когда я спустилась вниз.

— Надеюсь, вы пойдете, — улыбнулась я Рокси, стараясь очаровать ее. — Мы можем побеседовать об одежде: ваш папа говорит, вы хотите сделать карьеру в области моды.

Она угрюмо посмотрела на меня.

— Да, я собираюсь заняться этим.

— Так почему бы тебе не пойти с нами? — тепло спросил отец.

— Мне не хочется выходить.

— В таком случае поужинай со сборщиками винограда.

— Нет уж, спасибо, — надулась Рокси.

Майлз покачал головой.

— Рокси, среди них есть милые молодые люди. Польская девушка Беата учится на оперную певицу. Она прекрасно говорит по-английски, ты можешь поболтать с ней. — Рокси пожала худыми плечами. — Тогда поешь с Паскалем и Сесиль. — Девушка застонала и сложила руки. — Не будь такой капризной! Пожалуйста, Роксана, я просто хочу, чтобы ты… — Но она уже прошла половину холла.

Майлз повернулся ко мне.

— Простите, Фиби, — вздохнул он. — У Рокси переходный возраст. — Я вежливо кивнула и вдруг вспомнила французское выражение о тинейджерах — l'âge ingrate[30]. — Она прекрасно проведет здесь пару часов. А теперь, — позвенел он ключами от машины, — пошли.

Майлз въехал в деревню и припарковал взятый напрокат «рено» на главной улице. Мы вышли, и он кивком указал на ресторан со столиками на улице. Белые скатерти колыхались на ветру. Мы миновали их, и Майлз толкнул дверь в ресторан.

— A… Monsieur Archant[31], — вкрадчиво сказал метрдотель, придерживая дверь. — C'est un plaisir de vous revoir. Un grand plaisir[32]. — Неожиданно его лицо озарила улыбка, и мужчины начали хлопать друг друга по спине и громко смеяться.

— Рад тебя видеть, Пьер! — воскликнул Майлз. — Хочу представить тебя прекрасной Фиби.

Пьер поднес мою руку к губам.

— Enchanté[33].

— Пьер и Паскаль вместе ходили в школу, — пояснил Майлз, когда метрдотель вел нас к угловому столику. — Мы проводили здесь летние каникулы тридцать пять лет назад, верно, Пьер?

Тот вытянул губы.

— Oui — il у a trente cinq ans[34]. Это было еще до того, как вы родились, — усмехнулся он. Я внезапно представила пятнадцатилетнего Майлза, держащего на руках маленького ребенка — меня.

— Хотите бокал вина? — спросил Майлз, открывая карту вин.

— Хочу, — осторожно ответила я. — Но наверное, не стоит. Ведь мне еще возвращаться в Авиньон.

— Дело ваше, — уступил Майлз, надевая очки. — Но ведь это же ужин.

— Тогда я, пожалуй, выпью один бокал, но не больше.

— А если вы решите напиться, то всегда можете переночевать в доме, — обыденно произнес он. — Там есть свободная комната — с большим сундуком!

— О, мне это не понадобится — я имею в виду комнату, — поправилась я, покраснев. — Я хочу сказать, что не останусь ночевать, спасибо. — Майлз улыбался моему смущению. — Так… вы говорите, что помогаете Паскалю с урожаем каждый год?

Он кивнул.

— Я делаю это, чтобы поддержать родственные связи — поместье основал мой прадедушка Филипп, он был и прадедушкой Паскаля. А еще мне досталась небольшая доля в деле, и я люблю чувствовать себя причастным к нему.

— Значит, Шато-де-Боскет — ваш «Деревенский винтаж».

— Так оно, похоже, и есть, — улыбнулся Майлз. — Мне нравится весь процесс виноделия. Я люблю оборудование, и шум, и запах винограда, и связь с землей. Мне импонирует, что виноградарство включает в себя столько всего — географию, химию, метеорологию и историю. Кроме того, вино — удивительный напиток, который со временем становится только лучше.

— Как вы? — пошутила я.

Он усмехнулся.

— Что вы будете пить? — Я выбрала местное вино «Финес Роше». — А я выпью бокал рейнского, — сказал Майлз Пьеру. — Выходя в свет, я пью чужие вина, — объяснил он мне, а я тем временем взяла меню. — Полезно знать, что имеется у конкурентов.

Пьер поставил перед нами бокалы с вином и тарелку крупных зеленых оливок. Майлз поднял свой бокал.

— Как мило снова видеть вас, Фиби. Когда мы ужинали на прошлой неделе, я надеялся на новую встречу, но и представить не мог, что мы… о. — Он полез в карман за блэкберри. — Послушай, Рокси, — произнес он, пока я изучала меню, — я сказал тебе, что иду в «Мирабель». — Он встал. — Тебя приглашали. — И направился к двери. — Ты сама это знаешь, дорогая. И какой смысл поднимать этот вопрос сейчас?

Майлз поговорил с Рокси и вернулся. Вид у него был раздраженный.

— Прошу прощения, — вздохнул он, убирая телефон в карман. — Теперь она сердится, потому что не пошла. Должен сказать, с Рокси иногда крайне нелегко — но в душе она хорошая девочка.

— Конечно, — пробормотала я.

— Она никогда не поступит… — Майлз пытался подобрать нужное слово, — неправильно. — Пьер снова подошел к нашему столику, и мы сделали заказ. — Но давайте поговорим о вас, Фиби, — продолжил Майлз. — Когда мы ужинали на прошлой неделе, вы парировали все мои вопросы — а мне хочется побольше узнать о вас.

— Что именно?

— Ну… что-то личное. Расскажите о своей семье.

И я поведала Майлзу о родителях и Луи.

Майлз покачал головой.

— Трудно вам всем пришлось. Вы, должно быть, конфликтуете, — добавил он, а Пьер тем временем принес закуски.

Я расправила на коленях салфетку.

— Да. Мне бы хотелось чаще видеть Луи, но все это неудобно. Я решила приходить к ним, не ставя в известность маму. Вообще-то она обожает малышей, но только не Луи, правда?

— Ну… — пожал плечами Майлз. — Я не знаю.

— Она чувствует себя униженной, — продолжала я, разламывая пополам булочку. — Говорит, и помыслить не могла, что отец однажды оставит ее, но теперь думаю, что между ними не было особой близости — они никогда ничего не делали вместе; по крайней мере я такого не помню.

— И тем не менее ей, должно быть, приходится очень тяжело.

— Да, но у нее хотя бы есть работа. — И я рассказала Майлзу, чем занимается мама.

Он взял суповую ложку.

— Значит, она связана с этим человеком двадцать два года?