— Подагра, — объяснил он. — Никогда нестрадали от подагры, мистер.., э-э… Пуаро? Ощущение не из приятных. А все мойотец. Он, а до него мой дед, только и делали, что пили портвейн, а ярасплачиваюсь. Выпить хотите? Сделайте одолжение, позвоните в колокольчик.

Где там мой оболтус?

Вскоре пожаловал слуга в тюрбане. Генерал Грант назвал егоАбдулом и велел принести виски с содовой. Когда приказ был выполнен, он налилгостю столь щедрую порцию, что тот запротестовал.

— К сожалению, не могу составить вам компанию, мистерПуаро. — Генерал с грустью поглядел на графин. — Мой лекарь говорит,что виски для меня яд. Хотя, что он понимает… Все доктора невежды. Только иумеют, что удовольствие от жизни портить. Так и норовят отнять у человеканормальную еду и посадить его на что-нибудь, вроде кашки да паровой рыбы. Этоже додуматься надо: рыба на пару!

В гневе генерал нечаянно пошевелил ногой и тут же взревел отболи, после чего последовал залп ругательств.

Он тут же извинился за несдержанность.

— Я теперь как медведь с болячкой в ухе. Во времяприступа мои девчонки обходят меня за милю. Не думайте, что я их осуждаю. Яслышал, вы с одной из них встречались.

— Да, имел удовольствие. А сколько у вас дочерей?

— Четыре, — мрачно ответил генерал, — и ниодного парня. Четыре девицы — тут поневоле задумаешься, особенно в наше время.

— Они наверняка все очаровательны?

— Что есть, то есть. Только вот никак не могу понять,чего им, собственно, надо. В наше время за девицами не уследишь. Дисциплинынет, кругом одна расхлябанность.

Что тут поделаешь? Не сажать же их под замок…

— Слышал, что у них здесь много друзей.

— Есть тут старые выдры, которые ихнедолюбливают, — сказал генерал. — А сами-то? Волчицы в овечьейшкуре. Чуть зазеваешься — пиши пропало. Одна из этих вдовушек чуть меня нестреножила. Завела манеру являться сюда и мурлыкать: «Ах, генерал, вы, должнобыть, прожили такую интересную жизнь!» — Генерал подмигнул, — Слишком ужочевидно было, чего ей надо. А в общем-то, мистер Пуаро, жизнь здесь не хуже,чем в других местах, только вот, на мой вкус, чересчур бурная и шумная. Я любилдеревню, когда она была деревней, без всяких там автомобилей, джазов и этогопроклятого радио. У меня в доме его никогда не будет, и мои девицы это знают.Может человек хоть где-нибудь побыть в покое?

Пуаро незаметно навел разговор на Энтони Хокера.

— Хокер? Не знаю такого Хотя нет, вспомнил. Мерзкийтакой малый, у него еще глаза близко посажены. Никогда не верил людям, которыепрячут взгляд.

— Он, кажется, друг вашей дочери Шилы?

— Шилы? Не знал. Они мне ничего не рассказывали. —Густые брови генерала сошлись к переносице, и глаза, ярко-голубые на красномлице, проницательно глянули на Пуаро — Слушайте, мистер Пуаро, в чем дело?Может, объясните, что вам от меня нужно?

— Это было бы затруднительно, — протянулПуаро, — поскольку я и сам толком не знаю. Скажу вам только, что ваша дочьШила, а возможно и ее сестры, завели неподходящие знакомства.

— Угодили в дурную компанию? Этого я и боялся. До менядоходили кое-какие слухи. Но что я могу сделать, мистер Пуаро? — жалобновозопил он. — Что я могу сделать!

Пуаро озабоченно покачал головой.

— А что плохого в этой их компании? —поинтересовался генерал.

— Вы не замечали, генерал, — словно не слыша еговопроса, снова спросил Пуаро, — у кого-нибудь из ваших дочерей резкихперепадов настроения, от приподнятого к подавленному, нервозности, капризов?

— Черт возьми, сэр, вам бы лекарства рекламировать.

Нет, ничего подобного я не замечал.

— Вам повезло, — без тени улыбки заявил Пуаро.

— Как прикажете это понимать, сэр?

— Речь идет о наркотиках.

— Что?! — прорычал генерал.

— Вашу дочь Шилу пытаются пристрастить кнаркотикам, — пояснил Пуаро. — Привыкнуть к кокаину можно оченьбыстро, достаточно пары недель. А когда зависимость возникает, наркоман пойдетна что угодно, лишь бы заполучить очередную дозу. Сами понимаете, сколько можнозаработать на этом.

Пуаро молча выслушал изрыгаемые стариком бессвязныепроклятия. На последнем красочном описании того, что он, генерал, сделает стаким-сяким разэтаким сукиным сыном, когда до него доберется, поток иссяк, иПуаро заметил:

— Для начала надо, как говорит несравненная миссисБитон[49], поймать зайца, чтобы было из чего готовить рагу. Кактолько наш наркоторговец будет пойман, я с величайшим удовольствием предам егов ваши руки, генерал.

Встав, Пуаро споткнулся о столик с причудливой резьбой и,чтобы удержать равновесие, ухватился за хозяина.

— Тысяча извинений, генерал. Могу я попросить вас ободолжении: о нашем разговоре дочерям ни слова.

— Как так? Я им покажу! Уж я докопаюсь до сути, будьтеуверены!

— Вот этого как раз и не произойдет. Ничего, кроме неправды, вы не услышите.

— Но, черт возьми, сэр…

— Уверяю вас, генерал, вам пока не следует подыматьэтот вопрос. Это необходимо, понимаете? Просто необходимо!

— Ладно, делайте что хотите, — проворчал старыйсолдат.

Он смирился, но остался при своем мнении.

Эркюль Пуаро направился к выходу, осторожно лавируя междударами Бенареса.

5

В комнате миссис Ларкин было полно народу.

Сама хозяйка, высокая женщина со светло-рыжими волосами,собранными в пучок на затылке, смешивала коктейли за боковым столиком. Глаза унее были зеленовато-серые, с большими черными зрачками. Двигалась она легко, скакой-то зловещей грацией. На вид ей было чуть за тридцать. Только внимательноприсмотревшись, можно было заметить морщинки в уголках глаз и догадаться, чтона самом деле миссис Ларкин лет на десять старше.