— Семья Грант? Да, их там четыре девицы. Неудивительно,что бедный генерал не может с ними справиться.

Что может один-единственный мужчина поделать с четырьмядевушками? — красноречиво всплеснула руками леди Кармайкл.

— И в самом деле — что? — подал реплику Пуаро, иледи продолжала:

— Он мне рассказывал, что у него в полку дисциплинабыла железная, но с девочками это не проходит. В мое время все было по-другому.Полковник Сэндис, помнится, был таким солдафоном, что его бедным дочерям…

(Последовал долгий экскурс в испытания, выпавшие на долюдевиц Сэндис, а также подруг юности леди Кармайкл.) Поймите меняправильно, — сказала леди Кармайкл, возвращаясь к семействугенерала, — я не имею ничего против его дочерей, они очень славные. Просточересчур озорны и подчас заводят нежелательные знакомства. Раньше у нас такогоне бывало, а теперь то и дело появляются просто сомнительные личности! Отпрежнего дворянского духа ничего не осталось, теперь все решают деньги, деньгии еще раз деньги. А уж что только об этих личностях не рассказывают! Как высказали? Энтони Хокер? Да, я его знаю.

Мягко говоря, малоприятный молодой человек, но денег у него,по всей видимости, куры не клюют. Приезжает сюда охотиться и устраиваетвечеринки — с размахом, но уж очень и очень странные.., если, конечно, веритьвсему, что о них говорят. Но я предпочитаю пропускать это все мимо ушей, потомучто люди слишком злы. Они всегда готовы предполагать самое худшее. Мне вотнедавно кто-то сказал, что все молодые девушки от природы склонны к алкоголю, имне это огульное обвинение совсем не понравилось. Да и кричать о наркотиках привиде любого человека со странностями не менее глупо. Взять ту же миссис Ларкин.Хотя я ее и недолюбливаю, но убеждена, что она просто очень рассеянная, поэтомуу нее такой отрешенный вид. Она близкая подруга вашего Энтони Хокера и,наверное, поэтому терпеть не может девиц Грант — говорит, что они готовымужчину живьем проглотить. Что ж, они, конечно, не прочь пофлиртовать, почемубы и нет? Это же так естественно. Все они, кстати, весьма хорошенькие.

Пуаро успел вставить вопрос.

— Миссис Ларкин? Послушайте, о ней не меня надоспрашивать. Как вообще сегодня можно сказать, кто есть кто? Говорят, она хорошоездит верхом и сорит деньгами.

У ее мужа было какое-то дело в Лондоне. Он умер, так что онавдова. Она здесь не так давно, появилась сразу после Грантов. Я всегда считалаее…

Тут леди Кармайкл осеклась и замерла с открытым ртом, аглаза у нее чуть не вылезли из орбит. Наклонившись вперед, она игриво стукнулаПуаро по костяшкам пальцев ножом для разрезания книг, который держала в руке.Тот едва не взвыл от боли.

— Ну конечно! — восторженно воскликнула достойнаяледи. — Так вот почему вы здесь! Ах вы, гадкий обманщик, я требуюрассказать мне все без утайки!

— Но что я должен вам рассказать?

Шаловливая леди вновь взмахнула ножичком, но на этот разПуаро успел убрать руку.

— Хватит морочить мне голову, Пуаро! Я же вижу, как увас подергиваются усы. Вас явно привело сюда расследование какого-топреступления, и вы бесстыдно выуживаете у меня нужные вам сведения! Неужто этоубийство? Кто у нас в последнее время умер? Только старая Луиза Гилмор, а ейбыло восемьдесят пять, и вдобавок она страдала от водянки. Вряд ли дело в ней.Бедный Лео Стэвертон сломал шею на охоте и теперь лежит в гипсе — тоже не то.

Наверное, это все-таки не убийство, а жаль. Крупных краждрагоценностей я в последнее время тоже что-то не припомню… Может быть, выпросто кого-то выслеживаете?

Неужто Берил Ларкин отравила мужа, а ее рассеянность —следствие постоянных угрызений совести?

— Сударыня, — воскликнул Пуаро, —помилосердствуйте!

— И не подумаю. Вы здесь оказались неспроста, Пуаро.

— Сударыня, знакома вам античная культура?

— При чем тут античная культура?

— А вот при чем. Я следую примеру своего великогопредшественника Геракла. Один из его подвигов — укрощение кобылиц Диомеда.

— Только не говорите мне, что вы приехали к нам сюдаобъезжать лошадей — в вашем-то возрасте и в ваших всегдашних лакированныхботинках! Думаю, вы и в седле-то никогда не сидели!

— Кобылицы — это символ, сударыня. Они были дикими ипитались человечиной.

— Какая мерзость! Древние греки и римляне никогда невызывали у меня особых симпатий. Не понимаю, почему священнослужители так любятцитировать древних: во-первых, невозможно понять, что они имеют в виду,во-вторых, сам предмет никак не вяжется с церковью.

Сплошное кровосмешение и все эти совсем раздетые статуи —я-то против них ничего не имею, но вы же знаете этих священников: их возмущаетдаже то, что девушки приходят в церковь без чулок… Минуточку, о чем это яговорила?

— Трудно сказать.

— Так вы, негодник, не желаете признаваться? Ну убиламиссис Ларкин своего мужа или нет? А может быть, Энтони Хокер и естьбристольский убийца собственной персоной[48]?

Леди Кармайкл с надеждой взглянула на Пуаро, но его лицооставалось непроницаемым.

— Может быть, вы ищете фальшивомонетчиков? —рассуждала леди Кармайкл. — Я на днях встретила миссис Ларкин в банке, такона на моих глазах получала пятьдесят фунтов. Мне сразу показалось, что эточересчур. Хотя нет, если бы она была фальшивомонетчицей, все должно бы былобыть наоборот — она бы вкладывала деньги, так ведь?

Послушайте, Пуаро, если вы будете вот так сидеть,нахохлившись, и молчать, я запущу в вас чем-нибудь тяжелым.

— Имейте терпение, — взмолился Пуаро.

4

«Эшли Лодж», обиталище генерала Гранта, не отличалосьбольшими размерами. Дом стоял на склоне холма, при нем были отличные конюшни ибеспорядочно раскинувшийся заброшенный сад.

Внутреннее убранство дома агент по продаже недвижимостиописал бы словами «полностью обставленный». Будды в позе лотоса взирали напосетителя из всех щелей, на полу громоздились медные бенаресские подносы истолики. Процессии слоников украшали каминные доски, а на стенах виселизамысловатые бронзовые безделушки.

Посреди этого индийского великолепия восседал в большомветхом кресле генерал Грант. Его забинтованная нога покоилась на стуле.