Уткнувшись «Эдику» в грудь, я дала волю слезам. «Эдик»гладил меня по голове и шептал ласковые слова. Когда я немного успокоилась, ондостал из кармана большой носовой платок и протянул мне:

– На, держи, Катерина! У тебя смылся весь грим. Ты былинзы-то достала… Мозги теперь пудрить некому.

Я улыбнулась, вынула линзы и бросила их в бассейн. Затемпосмотрела на «Эдика» благодарным взглядом и, вздохнув, сказала:

– Спасибо тебе за то, что ты меня спас.

– А по-другому и быть не могло. Главное, что ты осталасьжива. Все остальное не так важно.

Посмотрев в сторону дома, я взяла «Эдика» за руку и повела коткрытой двери черного хода.

– Он убил Женю. Она лежит в спальне…

– Женю? А кто такая Женя?

– Женя – любовница моего мужа. Ну, та манекенщица, помнишь?Он перекормил ее «колесами». Передоз у девочки получился… Убил он ее…

Мы поднялись на второй этаж и зашли в спальню. Я посмотрелана кровать и застыла от ужаса. Кровать была пуста. На полу рядом с ней валялосьодеяло.

Вцепившись «Эдику» в руку, я прошептала:

– Женя… лежала здесь… Где же она теперь?

– Может, ты ошиблась. Катя? – удивленно посмотрел наменя «Эдик». – Может, тебе показалось?

– Нет… я не могла ошибиться… Господи, а это что?! –Вскрикнув, я подбежала к тумбочке и растерянно провела вспотевшей ладонью погладкой поверхности. Пузырек из-под таблеток бесследно исчез, не было также инедопитой бутылки виски. – Когда я выбежала из комнаты, Женя лежала накровати, на тумбочке стояли бутылка виски и пустой пузырек. Куда же это всеподевалось? Прямо чертовщина какая-то…

– Кать, ты успокойся… – «Эдик» с сомнением посмотрел наменя. – Ты, наверное, переволновалась…

– Да не смотри ты на меня как на дуру! Я знаю, что говорю!Когда я забежала в спальню, Женя лежала тут. Я пыталась найти пульс, но несмогла. Она была мертва. У нее даже пальчики на руках посинели. Пашка и меняхотел убить. Он обхитрил меня. Поймал у черного хода и потащил к бассейну. Онбы не успел спрятать труп. Понимаешь, не успел…

– Тогда что же, по-твоему, труп сам ушел? – усмехнулся«Эдик».

– Я не знаю, – всхлипнула я и заглянула под кровать.

– Кать, а может, она жива? Может, она не умерла, а простоспала? Знаешь, как бывает – вмажешь «колеса» и спишь как убитый…

– Она умерла, Петя. Я пыталась нащупать пульс, но его небыло.

– Пульс – это еще не показатель. Катюша.

– Как это «не показатель»? Не понимаю…

– Ты была испугана, взволнована, а пульс бывает оченьслабым. Возможно, Женя проснулась и ушла.

– Куда? – вздрогнула я, бросив взгляд на пустуюкровать.

– Давай лучше попробуем ее отыскать.

Обхватив голову руками, я застонала. Я не могла ошибиться.Женя была мертва. Спящий человек отличается от покойника.

«Эдик» подтолкнул меня к двери и повел за собой. Мы обыскаливесь дом, но никого не нашли. В кухне я открыла холодильник и достала начатуюбутылку виски.

– Петь, давай выпьем. У меня от страха уже зуб на зуб непопадает. Везде мертвая Женя мерещится.

– Не сходи с ума, Катерина. Женя твоя жива, я уверен в этом.Муж твой помчался за тобой, она проснулась, увидела простреленный замок надвери, сообразила, что к чему, испугалась и куда-то спряталась. Ты в кладовкехорошо посмотрела?

– Петя, не говори ерунды! Стала бы она с собой пустойпузырек брать…

– А что тебя смущает? Может, у нее крыша поехала? Я виделрешетку на окне. Ее тут как скотину держали. Она увидела, что дверьоткрыта, – и бежать. Когда человек напуган, он не видит, что берет. Изгорящего дома, говорят, графин с водой выносят. Вот она и схватила пузырек. Онаже, по твоим словам, не расставалась с ним в последнее время… и с виски тоже.

– Она была мертва, – сказала я.

– Кать, а помнишь, я в Дога выстрелил понарошку? Ты тогдатоже подумала, что он мертв.

– Лучше бы ты мне это не напоминал, – нахмуриласья. – Ну и гад же ты, Петенька! Я тебе этот случай с Догом никогда непрощу. Да и связь с Лютым тоже.

– Ладно, Катерина, дело прошлое. А я-то думал, что ты ужевсе забыла и больше вспоминать не будешь…

– Ничего я не забыла и забывать не собираюсь!

– Могла бы и простить. Я ж тебе сегодня жизнь спас. Надеюсь,это мне зачтется?

– Ладно, потом поговорим. Нашел время! Из спальни труппропал, а мы тут сидим и отношения выясняем. Пойдем в гараже посмотрим.

Гараж находился под домом. Чтобы попасть в него, надо быловыйти на улицу. Открыв входную дверь, я машинально бросила взгляд в сторонубассейна и, не удержавшись, вскрикнула. Убитого «Эдиком» Пашки на месте небыло. Только небольшая лужица крови, скорее угадывающаяся, чем заметная, насветлом кафеле говорила о том, что здесь лежал труп.

– Ну что ты теперь скажешь? – взяв себя в руки, сказалая.

– Я убил Пашку, он был мертв… – Вид у «Эдика» был досмешного растерянный. – Я выстрелил ему в шею. От такого ранения невыживают.

Вытащив пистолет, «Эдик» огляделся.

– Петь, а в кого ты собрался стрелять? Ты же сам сказал, чтоПашка мертв…

– Замолчи. Будет лучше, если ты спрячешься за дерево ипосидишь там.

– Зачем?! – вскрикнула я. – Я лучше с тобойпостою.

– Затем, что в доме кто-то есть. Разве ты не поняла? Кто-торешил поиграть с нами в прятки.

– Что?! – Посмотрев на «Эдика», я поняла, что он боитсяне меньше моего. Красивое мужественное лицо исказила гримаса ужаса. –Петенька, пожалуйста, не оставляй меня одну! – взмолилась я. – Авдруг нас тоже убьют? Кому эти трупы могли понадобиться?

– Ума не приложу. Но получается, кому-то понадобились… Катя,прошу тебя, посиди под деревом, а я еще раз обойду дом.

– Нет, только не это! Да я от страха с ума сойду! Я пойду стобой. Ты на меня внимания не обращай. Я не буду тебе мешать. Я как хвостик…

– Послушай, хвостик. Иди за дерево и сиди, жди моеговозвращения. Это не шутки. В любой момент в нас могут выстрелить. У тебя сын.Если ты погибнешь, кто его растить будет?

– Петя, умоляю, не оставляй меня одну. Если ты уйдешь, яумру от разрыва сердца.

– Не пори ерунды. Ничего с тобой не случится. Сядь поддерево и жди меня.