сама не замечала, как сильно дрожит. На ее щеках отчетливо выделялись дорожки от слез, перемешанных с остатками туши.

Тогда он словно впервые увидел ее.

Ее хрупкую фигуру, так естественно и, по-своему прекрасно растрепанные волосы, большие доверчивые глаза, искусанные в кровь губы, уставшие опущенные плечи. Она была маленькой слабой девушкой, которая нуждалась в опоре и поддержке. А он самолично столько времени взваливал на нее такую непосильную ношу издевательств и неоправданных обвинений. Она казалась ему сильной, смотрящей на него и на всех свысока. Она казалась ему отрешенной и надменной. Признаться, первое время он просто беззлобно подшучивал над ней, без капли ненависти к незнакомому человеку. Сейчас он уже не смог бы точно назвать тот момент, когда шутка затянулась и перешла все границы.

Он оказался слеп.

Гордая походка оказалась лишь результатом ее безупречных манер, которые ей прививали с детства. Отсутствующий взгляд вдруг превратился в напуганный и робкий. Лишь теперь он увидел, как неловко она чувствовала себя в ее броской вызывающей одежде, и как легко и воздушно она смотрелась последние дни в простых и милых платьях. Его словно холодной водой обливало каждый раз, когда он вспоминал, как робко и неуверенно она просилась в их команду. А он ее оттолкнул. Снова. Слова ее песни, пропитанные скрытой болью, крутились у него в голове, перекрывая все остальные мысли.

Идиот.

Количество вопросов, за каких-то несколько дней, появившихся у него в голове, исчерпали свой лимит. Ему были нужны ответы, но он не имел на них никакого права.

Почему девушка, у которой, казалось бы, было все, не хотела возвращаться домой? Что таится в глубине ее печальных глаз? Чего хотел от нее этот Митчел? Что случилось в тот самый день?

Он старательно убеждал себя в том, что это все больше не его дело, что он не имел права на нее. Что он обязан выкинуть ее из своей головы.

Но он не мог.

Как же жестоко его наказала судьба. Едва найдя ее, ту самую, он потерял ее по своей же вине. Своими же руками разрушил едва зародившееся счастье. И поделом. Лишь теперь он понимал, как был не прав, издеваясь над Эштон. Ведь она ничего плохого ему не делала. Никогда. Но тогда он не задумывался над всем этим. А зачем?

Пару раз он заходил в Сердце магии, питая какие-то наивные надежды, увидеть Нию в списке игроков онлайн. Но ее там, конечно же, не было. И он знал, что так будет, ведь он сам видел, что случилось с ее очками. Не увидев ее, он тут же покидал игру. Джейс просто не видел смысла в ней, когда рядом не было ее. От игры словно оторвали самый главный, ключевой, кусок.

«Черт, расклеился, как девчонка» — раздраженно думал он за просмотром второй части «Властелина колец».

Ему нужно было еще немного времени. Время лечит все. Еще пару дней, и он обязательно забудет ее. Снова научится жить без ее мнения по поводу новой части «Шерлока». Возможно, когда-нибудь, он сможет найти человека, так же сильно любящего скуму, как и она.

Но не сегодня.

Жужжащий без перебоя телефон нашелся под горой бумажных стаканов из-под кофе. Выпав из реальности на целую неделю, Джейс не отвечал на звонки, уединившись с собой. Но пора было с этим кончать. За эту неделю он сделал для себя необходимые выводы, упорядочил хаотичные мысли в своей голове.

Хватит.

— Чего тебе? — особо не церемонясь, ответил он на звонок.

— Какое счастье, мой друг, все-таки, не захлебнулся в собственных соплях и смог, таки, вытащить свой чертов телефон из своей чертовой задницы, — послышалось на другом конце, заставив Джейса усмехнуться. Пока Койл выливал на него все свое недовольство, парень успел подняться и широко распахнуть окно, впуская в комнату свежего морозного воздуха.

— И я рад тебя слышать, придурок.

— О, Кларк выделывается, значит идет на поправку, — уже с усмешкой продолжил Койл, пока Джейс сгребал ногой часть мусора под кровать. — Пары начнутся через час, и, если ты не притащишь сюда свою тупую рожу, тебя отчислят.

— Что-то ты разговорился. Я приду, и ты ответишь мне за «тупую рожу», — уверенно заявил Джейс и, сбросив вызов, направился в ванную, приводить себя в порядок.

От былой щетины и помятости не осталось и следа. Взъерошенные розовые волосы и светлая рубашка в сочетании с синими джинсами вызывала бурю эмоций у его одногруппниц, которые глупо перешептывались между собой, едва завидев его во дворе университета. Сегодня он повязал на шею светлый шарф.

Койл ждал его, облокотившись о перила парадной лестницы. Лишь завидев друга, на его лице появилась насмешливая ухмылка, вызывающая у Джейса навязчивое желание стереть ее парой ударов кулаком в челюсть. Как же он его раздражал.

— Ты знал? — с ходу спросил у брюнета Джейс, пряча замерзшие руки в карманы джинсов.

— Естественно, я же искал вместе с Энни. Но ты так быстро умчался, что я даже и слова вставить не успел, — проходящие мимо парней замедляли ход, чтобы с любопытством прислушаться к каждому их слову, но парням было на это плевать. — Ты был у нее?

— Был, — коротко бросил Кларк, пряча глаза от внимательного взгляда друга. Но Койлу хватило одного этого жеста, чтобы понять, чем закончился этот визит. Этого и стоило ожидать. Брюнет даже не стал глумиться над другом противной фразой «я же говорил», ведь он всегда осуждал его ярую ненависть к Эштон. Никто не понимал ее причин.

— Она хоть в порядке?

— Ну как сказать… — протянул Джейс, задумчиво смотря вдаль, на медленно оседающий на землю снег. — Что-то нехорошее с ней происходит. В ее семье.

— Только не говори, что решил выяснить, что? — устало вздохнул Койл, уже зная ответ на свой вопрос. Он знал его еще семь дней назад. Он знал его еще тогда, когда его лучший друг повстречал на просторах Сердца магии эту неуклюжую блондинку.

— Мне нужна Эрика.

***

Эрика Ли одиноко сидела в пустой аудитории, где обычно проходили репетиции их постановки. Это место пустовало с тех пор, как двое ее главных актеров перестали посещать универ. И если к исчезновению Дианы она относилась с пониманием и грустью за подругу, то Кларка она была готова разорвать, как только он переступит порог универа своей наглой походкой. Исчез и даже не соизволил сообщить ей причину, игнорируя все ее звонки.

В этой пустой, пропахшей пылью и пластмассой аудитории, ей никто не мешал заниматься заполнением журнала посещений. Это была ее основная задача как старосты.