Для проведения всех своих феничек и тусовок я снимала залы иклубы, каждый раз в другом месте. Для зазыва публики мои архаровцы садились нателефоны и начиналась ежедневная затяжная ловля на живца рыбы из Базы данных.Если учесть, что Рома никогда не успевала никого обзвонить (опаздывала, болела,ремонтировала, массажировала), а Эльза Трофимовна от звонка к звонку забывала —кого, куда и от имени какой организации приглашает, — оставались все те жеКостян, Маша и Женя, и без того загруженные разнообразной работой. Тогда и ясадилась на телефон и попадала к самым неожиданным людям. Несколько разнарывалась на Кручинера, который, ужасно обрадовавшись звонку, орал в трубку:

— Руки-ноги тебе обломать, сволочь!!! Чтоб тыподавилась своими концертами, я те покажу такой концерт, ты долго будешь у меняпод музыку приседать!!! — и не уставал трезвонить до вечера, пока все мысмиренно не выслушивали до конца его радостно-сумбурный спич.

Словом, я изнемогала. Бездна времени тратилась впустую…

Странно, что продолжалось это довольно долго. Впрочем, всеэто только подтверждает отсутствие в моем характере малейшей способностивозглавлять и сплачивать коллектив.

Идея создания передвижных живых декораций, — дапростится мне столь циничное обозначение, — озарила меня во времясовместной командировки с Яшей Соколом в город Коломну.

Время от времени мы с Яшей объединяли усилия и цели двухнаших департаментов, устраивая короткий и мощный десант в какой-нибудь городокближнего или дальнего Подмосковья. Но тут надо сделать короткое отступление.

Были в Москве люди… нет не так: существовала в Москвеорганизация, о которой Яша не нарисовал ни одного комикса.

Христианская организация «Твердыня Веры» много летсотрудничала с Синдикатом. Основным постулатом их религиозного направления былаустановка на то, что Спаситель придет тогда, когда все евреи соберутся наСвятой Земле. Вот они и разыскивали евреев в самых немыслимых местах — в такихтаежных поселках, на таких глухих полустанках, на таких заоблачных перевалах,что дух захватывало. Они находили евреев и сдавали их нам для дальнейшейобработки. При этом подчеркивали, что не миссионерствуют. Так и приносили взубах адресочки и явки, крепясь изо всех сил, чтобы по пути не окреститьзаблудших овец.

Правда, были и такие, у кого сдавали нервы, и они крестилисвоих подопечных. Что не мешало последним в свой срок взойти.

Утвердившись в должности, Яша немедленно навел мосты изавязал с «Твердыней» самые тесные дружеские отношения. Особенно подружился сПавликом, самым активным деятелем московского отделения «Твердыни Веры». Павликбыл заботливым суетливым трудягой, истовым членом организации, самоличнорыскающим по городкам и поселкам в поисках божьих овец.

Яшка же — неистребимая жажда странствий — в любую минутуготов был сорваться с места, собрав котомку и закинув ее за спину… Часто поночам у него в квартире раздавался телефонный звонок, и сдавленный голосПавлика шептал:

— Яков Михалыч… в Перловке… три семьи… абсолютнокрепкие… Я был у них вчера. Они сознались… Когда вас ждать?

— Часа через три, — говорил легкий на подъем Яша,взглянув на будильник — тот показывал пять двадцать утра.

Яшу не смущал грибниковый азарт Павлика. Он и сам, говоря обэтих экспедициях по окрестным городкам вроде Серпухова, Коломны, Клина, Ступино,называл их — «ездить по грибы». Время от времени предлагал мне весело — поехалиискать евреев?

Затхлые подмосковные городки — вот где была мертвая зона. Вовсех смыслах — в еврейском тоже.

Он брал меня с собой, используя в качестве наживки дляпублики. Выглядели эти мероприятия так: вначале минут сорок я извивалась передгруппой согнанных на встречу людей, как вот червяк перед тупым рылом соннойрыбины, — забавляла их, читая короткие свои рассказы и травя поучительныебайки, которыми полны карманы моих джинсов, пиджаков, плащей и курток. Послечего плавно передавала слово Яше для непосредственной обработки честногонарода.

В тот раз, в Коломне, встреча была не из удачных: собралосьвсего человек девять. Мы вяло демонстрировали перед ними все прелести Синдикатовскихпрограмм для подростков. Они смотрели на нас с тусклой покорностью.

Это были не просто старики.

Это были не просто провинциальные старики.

Это были не просто еврейские старики.

Это были еврейские провинциальные старики…

…После унылых посиделок мы с Яшей решили пройтись потерритории старинного Коломенского Кремля, своими клонящимися башенкамипохожего на Дворец из иллюстраций к «Сказке о золотом петушке».

Во дворе, неподалеку от ворот обнаружили могилувосемнадцатого века:

«Вечная память тебе,

Досточтимая игуменья Олимпиада.

Покойся в мире прах твой близ благолепного храма…»

Вздохнув всей грудью, Яша сказал:

— Господи, что за воздух, какой простор! И никакогоСиндиката, никакого начальства, никакой бабы Нюты, безумного Изи, пьяногоПетюни или слащавого Панчера… Надо вот так чаще выбираться из Москвы, кчертовой матери…

— Ну, при таких грибах не слишком выберешься. Что этоза мероприятие при девяти чахлых евреях?

— А знаешь что? — воскликнул находчивыйЯша. — Пора нам создать спецроту.

— С передвижной полковой кухней?

— Зря смеешься. Сколотить мобильную группу аронычей,которых можно таскать по провинции.

— Зачем? — спросила я.

— Чтобы иметь возможность их сопровождать, —серьезно объяснил он.

Он шутил, конечно. Но именно в ту минуту у меня в памятивсплыла Фира Будкина. Она была одной из сотни просительниц — энергичная пожилаякомсомолка, — организовывала для пенсионеров культпоходы, тематическиевечера, дискуссии… И это — от всей души, на голом задоре… В одну из первых нашихвстреч подсунула альбомчик с фотографиями своих тусовок. Словом, это былочередной «Теплый дом». Теплый сумасшедший дом.

И вот в Коломне, на территории прекрасного древнего Кремля,вблизи могилы игуменьи Олимпиады, я сообразила вдруг, что провидение предлагаетмне укомплектованную роту, хоть сей момент под ружье. И я не буду метаться,обзванивать публику, выслушивая затейливые проклятья Кручинера, стараясь впоследнюю минуту заполнить зал для выступления какого-нибудь приезжегоизраильского клоуна или пророка.

Вернувшись из Коломны, я велела Маше вызвонить Фиру. Тапримчалась через полчаса, с испариной на лбу и пятью развевающимися кудрями.Маша принесла ей чай и печенье.

— Послушайте, Фира, — сказала я решительно,подождав, пока она откусит от печеньки и проглотит кусок. (В беседах сроссийскими пенсионерами всегда надо было учитывать невысокую квалификациюместных дантистов). — Я назначаю вас прапорщиком, или кто там командуетротой?.. Вы получите жалованье — небольшую, но стабильную сумму в условных единицах.Вы получите кое-какие деньги на увеселения ваших ребят. Но за это в любой часдня и ночи может запеть полковая труба, и тогда ваши новобранцы обязаны будутвстать под знамена. То есть отработать присутствием.