светские приёмы, на которых приходилось сдерживать себя не просто в руках, а на толстой ментальной металлической цепи, и с каждым часом я всё отчётливее слышал, как позвякивают ее звенья, выпадая из моих рук. Тем более при взгляде на жену, обольстительно улыбающуюся тому или иному франту. После каждой такой улыбки я желал только одного – убивать. Всех и каждого, кому она посмела дарить то, что принадлежит мне. Нараставший гул голосов, беспрерывно поздравлявших меня с чудесным возвращением (ублюдки очень осторожно обходили слово "воскрешение"), не позволял думать о том, почему меня это настолько раздражает, что хочется вцепиться в глотку очередного кретина, счастливо улыбающегося Марианне. Да и не был я сейчас способен углубляться в подобный анализ. Только не тогда, когда она бросала загадочные взгляды в мою сторону, щеголяя откровенным разрезом, из которого выглядывала соблазнительная ножка. Дьявол! Так бы и отодрал её прямо на их глазах, чтобы все знали, кому она принадлежит! Думал так и понимал, что нет. Ни хрена. Слишком много чести видеть им её в этот момент, знать, как она может кричать от наслаждения, как может кончать. Возможно, потом мне станет абсолютно всё равно, но сейчас она принадлежала мне и только мне. Вспомнилось, как зашёл в кабинет буквально неделю назад и едва не задохнулся, почувствовав аромат её оргазма. Стерва отказывала мне, но с лёгкостью шалила одна, пока я за стенкой решал рабочие вопросы. Смотрел тогда на неё и сжимал кулаки, чтобы не наброситься, не накинуться на неё, наплевав на возившихся рядом и упорно делавших вид лишённых обоняния помощников, не заставить извиваться под собой и кричать по-настоящему. Лучше одной, по-быстрому, чем со мной, Марианна? И внутри пожар разрастается и едким дымом понимание – долго не выдержу. Заставлю прекратить эти грёбаные игры! В ту ночь так же не вернулся домой, до одурения трахая проституток у мадам Поузи в безуспешной попытке приглушить привкус злости, упорно сопровождавший меня теперь рядом с Марианной.

– Успокойся, – голос Влада заставил сильнее сжать бокал в руке. Только его мне сейчас не хватало! – Моя дочь всегда играет по правилам.

– Только, видимо, в этот раз на грани фола, – ответил, скорее ему, чем себе. Очередное упоминание о родстве – понимает, что еще одного самца возле неё я уже не выдержу.

– Я более чем спокоен, Воронов. – не глядя, следя глазами за Марианной, отдающей какие-то распоряжения Генри.

– Скажи это бокалу, который сейчас затрещит.

– За то время, что меня не было, ты получил диплом психолога, Вашество?

– Я король…Мне его ректор университета просто так торжественно вручил.

Я усмехнулся.

– Пытаешься разрядить обстановку, Воронов? Боишься за гостей?

– Нет, просто у меня тоже есть жена. И ничто меня так не злит, как мужчины, крутящиеся возле неё, когда думают, что я не вижу их.

– И где твоя жена? – повернулся, наконец, к нему и поймал странную задумчивость во взгляде.

– Она осталась с сыном дома. Глава крупной французской компании, специализирующейся на добыче урана, – король поднял бокал, указывая едва заметными кивком на одного из гостей. Я повторил за ним, приветствуя высокого блондина в темно-синем смокинге.

Повернулся в сторону, где стояла Марианна, и почувствовал беспокойство, не найдя её там. Черт, Мокану, что действительно тебя приводит в ярость: её флирт с другими мужчинами или то, что тебе за это время так и не удалось получить её.

Рвано выдохнул, увидев эту маленькую дрянь в объятиях другого высокого блондина с длинными распущенными волосами. Он чему-то громко рассмеялся и поцеловал мою, мать его, жену в щёку!

Шагнул к ним, чувствуя вспыхнувшую огнём ярость, и остановился, ощутив тяжёлую руку, сжавшую плечо.

– Расслабься, Ник, это Изгой.

– Да хоть сам Сатана! – повёл плечом, сбрасывая его руку.

– Расслабься, я сказал! Он твой друг, между прочим. Чёрт…он брат моей жены!

– И что? – глубоко вдохнул, увидев, как к мужчине подошла миниатюрная брюнетка в зеленом платье и обняла Марианну.

– Его жена. Диана. Подруга твоей жены, если тебе, конечно, интересно. – В голосе Влада насмешка, и я почти готов стереть её с его лощёного лица кулаком.

***

Этот прием больше походил на все то же сборище, как и на кладбище, только теперь все они праздновали возвращение моего мужа. Те же лица, и на них, вместо масок скорби, фальшивые улыбки. Но мы были обязаны устроить этот вечер, чтобы не пошли ненужные разговоры. И я ужасно надеялась, что Ник сможет держать себя в руках и подыгрывать нам, чтобы ни один из этих ублюдков даже не мог подумать, что у нас проблемы. Серьезные и почти неразрешимые. После расправы над охотниками прошло больше недели, и я сама в напряжении ожидала, какие последствия нас ждут.

Иногда бросала на Ника тревожный взгляд, но отец был рядом, и я переставала сильно нервничать…До того самого момента, пока кто-то из разукрашенных девиц не подходил к Князю, чтобы поговорить, поулыбаться, пофлиртовать, и я сжимала бокал с шампанским все сильнее и сильнее. Они смотрели на него, как и всегда, голодными, похотливыми взглядами…и мне казалось, что сегодня какой-то невыносимо кошмарный день, и я не могу держать себя в руках, как раньше. За каждой его улыбкой не мне я видела намеки, за каждым взмахом длинных ресниц – похоть…О, Господи, я не могу смотреть, как он им улыбается! У меня меркнет перед глазами, и от ревности становится больно дышать.

Никогда раньше я не испытывала ничего подобного… и я знала почему – он больше не принадлежал мне, не был моим…он больше меня не любил. На моем месте могла оказаться любая. Вот та шатенка в длинном бирюзовом платье, которая пьет вино и не сводит с него взгляда, актриса. Или блондинка, которая положила руку на плечо моего мужа, и он что-то шепнул ей на ухо…от чего она опустила взгляд, а потом подняла голову и провела языком по ярко-красным губам. Шикарная, в серебристом платье, с полуобнаженной грудью и полностью открытой спиной. Мой муж приобнимал ее за талию, и мне казалось, он поглаживает эту спину пальцами. Я продолжала улыбаться Мстиславу и Диане, а сама чувствовала, что начинаю задыхаться.

– Ты в порядке?