Лиза словно надеялась на чудо, не желая признавать, что проглядела во флегматичном, недалеком клиенте задатки опасного преступника. Но следователь был неумолим.

– Доказательства имеются, – заявил он. – Подружка Малининой, проживающая с ней в квартире, показала, что вчера днем к Норе приходил один странный мужчина. Описание его одежды и внешности совпало с описанием Сереброва. Он сильно нервничал и постоянно посматривал в окно, не то дожидаясь кого-то, не то опасаясь кого-то увидеть. Он провел в квартире Малининой полчаса, а затем, ссылаясь на спешку, удалился. Однако девушка видела его на детской площадке, а потом на скамье у противоположного дома. Мужчина явно дожидался прихода Норы. Кстати, ее труп обнаружили в подъезде уже вечером. Вы опять начнете говорить про совпадения?

Дубровская прикусила язык. Следователь говорил чертовски убедительно. Как ни верти, у Сереброва имелся мотив расправиться с вероломной любовницей. Но испытывать ненависть к своему адвокату? Словно прочитав ее мысли, мужчина в очках усмехнулся:

– Вы сейчас, должно быть, спрашиваете себя, за что ваш клиент может быть сердит на вас. Не ломайте голову, адвокат. У таких людей перевернутая логика. Это вы думаете, что делали ему только добро, он же может считать совсем по-другому. Или же станет полагать, что вы и дальше будете оказывать ему содействие: подыскивать убежище, передавать деньги. Не играйте в такие игры, адвокат! Это сделка с дьяволом, поверьте!

Он передал ей простенькую картонную визитку:

– Тут мои координаты. Если Серебров выйдет с вами на связь, дайте нам знать. Я обещаю, что ваше адвокатское реноме не пострадает. Будьте благоразумны…

Домочадцы, напуганные телефонным звонком Вощинского, были готовы на крайние меры для того, чтобы оградить Елизавету от возможной мести бывшего клиента.

– Отныне ты должна перемещаться только на машине под охраной нашего водителя Михаила, – сформулировал план обороны Андрей. – Он будет провожать тебя до двери твоей конторы и тем же порядком встречать.

– Хорошо. Но если беглый каторжник применит оружие? – задала вопрос Ольга Сергеевна, красная, возбужденная донельзя. Страшно подумать, сюжет одного из сериалов воплощался прямо на ее глазах! – Ты знаешь, есть такие винтовки с оптическим прицелом. Вряд ли тут от твоего дяди Миши будет хоть какая-нибудь польза. Было бы разумнее, посадить Лизу под домашний арест.

– Еще чего! – возмутилась Дубровская, представив длинные дни, бестолково проведенные перед экраном телевизора. Апофеозом ее томительного заточения определенно станет та самая чистка кишечника, о которой недавно распинался телевизионный знахарь.

– Все не так просто, мама, – мрачно констатировал Мерцалов. – Разумеется, я бы тоже предпочел, чтобы наша Елизавета немного умерила свою активность и больше времени проводила в стенах дома. Но, боюсь, идея заранее обречена на провал. Поэтому будет лучше, если Лиза добровольно согласится на некоторые ограничения. Не то она начнет сбегать от нашей назойливой опеки через окно. Ты же знаешь, она бывает невыносимо упряма!

Дубровская улыбнулась. Как замечательно, что у нее такой любящий и разумный супруг! Хотя с окном он загнул. Лиза нашла бы вариант и получше…

На следующий день Дубровская благосклонно приняла предложение свекрови посетить салон красоты. В ее делах царило временное затишье, а провести целый день дома ей хотелось меньше всего.

Было довольно забавно наблюдать за Ольгой Сергеевной, которая, выйдя из автомобиля, повисла на руке добродушного водителя Михаила и коротенькими перебежками, оглядываясь и запинаясь, проследовала в нарядный холл небольшого старинного особняка в центре. Должно быть, ей повсюду мерещились снайперы, вооруженные винтовками с оптическими прицелами. Очутившись в кресле парикмахера, она облегченно вздохнула, но все же попросила на всякий случай зашторить окна.

Елизавета же, предоставив свои руки в распоряжение мастера по маникюру, расслабилась и даже довольно улыбнулась. Нет, идея посвятить день заботе о красоте определенно была удачной. Сидеть в современном салоне, слышать приятную музыку и последние городские сплетни – что может быть лучше для восстановления душевного равновесия, несколько подорванного событиями последних дней? Она делала вид, что слушает полноватую женщину, маникюршу Олю, и даже довольно удачно реагировала на рассказ о хитросплетении у какой-то чрезвычайно долгой истории ее близкой подруги. Кивок или недоуменное покачивание головой, восклицания «Да что вы говорите!» или «Не может быть!», и мастер доволен внимательностью клиентки. А та и сама почти счастлива, расслаблена и абсолютно погружена в свои собственные мысли.

Ее взгляд лениво прошелся по стене, сплошь увешанной дипломами в рамке. Оля была мастерицей своего дела, тут уж никих сомнений. Рядом шла целая портретная галерея лиц, среди которых Дубровская узнала даже нескольких звезд.

– Мои клиенты, – улыбнулась мастер, заметив взгляд Елизаветы. – Конечно, не совсем принято мастеру маникюра таким образом афишировать свои заслуги, но все известные люди дали согласие на то, чтобы их портрет висел здесь. И автографы дали. А кому же помешает лишняя реклама? Кроме того, я не какой-нибудь там врач-венеролог. Я – мастер красоты, и этим все сказано!

Лиза согласно кивнула головой, продолжая изучать лица в рамках. А было на кого посмотреть: красивые, холеные женщины, во взглядах которых читалась снисходительность и несокрушимая уверенность в своих силах, несколько респектабельных мужчин, занимающих, вне всяких сомнений, ответственные посты. На одной из фотографий была запечатлена женщина с короткой стрижкой, чье лицо Елизавете показалось знакомым.

– Инга? Инга Сереброва? – удивилась она. – Не может быть!

– Почему же не может? – с обидой в голосе произнесла Оля. – Инга являлась моей постоянной клиенткой на протяжении пяти лет. А это, между прочим, много значит!

– Конечно, конечно, – согласно закивала головой Лиза. – Но, говоря о пяти годах общения с госпожой Серебровой, вы ведь не имели в виду последние годы?

– То есть как? – удивилась женщина. – Инга Петровна обслуживалась у меня до самой своей смерти. Земля ей пухом!

– Но… Но в последнее время у Серебровой был другой мастер, – озадаченно пробормотала Лиза.

– Я – лучшая! – безапелляционно заявила маникюрша. – Инга Петровна не могла предпочесть мне кого-то другого!

– Может, вам мои слова и неприятны, но, боюсь, так оно и было. Ее мастера звали Нора. Нора Малинина. Совсем еще молодая женщина.

– Малинина? – удивилась Оля. – Никогда не слышала этой фамилии.

– Кажется, она работала в «Солнечном ветре». Салон находится на улице…

– Я отлично знаю, где он находится, – перебила ее женщина, должно быть, от обиды растеряв хорошие манеры. – Я знаю там всех девочек и даже уборщиц. Никакой Малининой там отродясь не было. Вас кто-то неправильно информировал.

«Забавно, но информация была получена от самой Малининой!» – подумала Елизавета и вспомнила о своем визите в «Солнечный ветер». Нора что, патологическая лгунья? Ее выдумка в суде абсолютно лишена смысла. Кому какая разница, где работает отвязная девица: в фешенебельном салоне или в будке на рыночной площади? Значит, Малинина морочила голову суду, шифруя свои следы, потому что ей было что скрывать.