Похоже, его совсем не интересует, почему я уехал и почему здесь.

Собираюсь ответить, что всё видел, и что всё это не так уж и смертельно, чтобы перетянуть часть его гнева на себя. Но брат подходит ко мне и буквально отпихивает, вставая перед отцом. Усмехнувшись, разводит руками и говорит ему:

— Да ладно тебе, пап! В следующий раз будет лучше!

— В следующий раз? — переспрашивает тот, сверкнув диким взглядом на Тимура. — Не будет следующего раза! Я прямо сейчас сверну тебе шею.

Он, конечно, утрирует... Ведь он не всерьёз, верно?

— Сверни! — хорохорится Тимур, щедро подливая этим масло в огонь.

— Сын, не надо играть с моим терпением! — рычит отец, притянув Тимура за грудки вплотную к себе.

Я хватаю его за руку.

— Пап...

Чёрт! Не надо делать глупостей!

Краем глаза замечаю, что дверь в номер Даши не закрыта. Девушка стоит в дверях в нескольких шагах от меня и смотрит на нас круглыми от ужаса глазами. Кажется, сейчас этот дурдом превратится в вакханалию...

Или...

Очередной «дзынь» оповещает о том, что приехал лифт. Проносится мысль, что на этом этаже только три номера, и все заняты. Нами.

Двери лифта разъезжаются, из кабины выходит женщина. В ней я узнаю Дашину маму...

Глава 32

Даша

Мама?

Господи Боже!

Непроизвольно втягиваю голову в плечи и отступаю от двери. Но уже поздно, она меня заметила. Её взгляд охватывает всех нас.

Влад Сергеевич, с яростным выражением на лице притянувший к себе Тимура за ворот толстовки... Разбитое лицо парня наверняка усиливает впечатление от этой пары. Вряд ли мама знает, что Тимур только что с ринга.

А тут ещё и Артём, сжимающий запястье отца. И Лера, опасливо выглядывающая из-за двери их люкса. И я, испуганно застывшая на пороге своего номера.

Нет... Я, конечно, рада, что мама здесь... Но всё же мне дурно оттого, что она застала этот сумасшедший дом. Наверняка она рванула сюда, как только прочитала моё сообщение.

— Мам... — подаю я голос, но она взмахом руки останавливает меня.

— Подожди, Даша...

Подходит прямо к Соболеву-старшему. Застыв от изумления, он с недоумением смотрит на мою мать.

— Влад Сергеевич, мне нужно с Вами поговорить, — с натянутой учтивостью цедит мама сквозь зубы.

Директор разжимает руку и отпускает Тимура. Артём отступает от отца и подходит ко мне.

Влад Сергеевич смотрит на мою маму каким-то странным взглядом. Это смесь злости и восхищения одновременно. Или мне кажется?

— Прошу!

Мужчина приближается к своему люксу и распахивает дверь перед мамой. Она бросает быстрый взгляд на меня и заходит в его номер.

Я жду, что сейчас директор быстро поставит нас всех на место и скажет, что этот разговор не закончен. Или рявкнет на сыновей. Но он даже не смотрит в нашу сторону. Просто идёт вслед за мамой и захлопывает за собой дверь.

Правда, это им не поможет... Здесь отвратительная звукоизоляция.

Тимур, Артём и я, не сговариваясь, остаёмся в коридоре. Артём сжимает мою руку, видимо, переживая за мою реакцию на происходящее.

Я в шоке... Но это даже не то слово.

— Только не говорите, что мы будем подслушивать, — произносит Тимур.

— Да, будем! — резко отрезает Тёма.

Он знает, что я отсюда никуда не уйду. Потому что боюсь за свою маму. И, если что, просто вмешаюсь, и всё! Ворвусь в номер... Не знаю... Закрою маму собой! Ведь она там наедине с этим психом!

Тимур, картинно вздохнув, прислоняется к стене спиной и скрещивает руки на груди. Я подхожу ближе к номеру Соболева-старшего, Артём идёт за мной.

За дверью тишина, словно там вообще ничего не происходит... Или они просто говорят очень тихо. Тогда мы ничего не услышим.

— Оля, мы так и будем играть в гляделки? — раздаётся наконец голос Влада Сергеевича..

— Не Оля, а Ольга Александровна, — мамин голос звучит властно. Словно она разговаривает со своим подчинённым.

Подчинённым... Соболев-старший хоть и занимает сейчас должность директора нашей школы, но это временно. Являясь, по сути, хозяином этого заведения, он уволил старого директора. Всё, начиная с ложек в столовой и заканчивая самими зданиями школы, принадлежит (хоть и не полностью) известному бизнесмену Соболеву. Он — основной учредитель нашей частной школы.

— Хорошо, Ольга Александровна. Чего Вы от меня хотите? — директор проглатывает надменный тон мамы. — Неужели соскучились?

Последняя фраза звучит с нескрываемым сарказмом.

Мне ужасно плохо и вообще от факта их беседы, и от тона и градуса разговора.

— Да не дай Бог по Вам соскучиться, — отвечает мама ровно, без иронии. — Я здесь из-за дочери, — и она тут же повышает голос, вновь добавляя в него властные нотки: — Не позволю обижать её, понял?!

— Я как раз работаю над тем, чтобы её не обижали. Мои сыновья, например. Они — парни уже взрослые... Мало ли чего натворят.

— Нет, ты не защищаешь мою дочь, а решаешь за них, что им делать и с кем проводить время. Это не одно и то же, Влад Сергеевич!

— Так значит, всё-таки «ты»?.. Что ж... Не тебе меня учить, как воспитывать собственных детей!

— Да поздно уже их воспитывать! Сам сказал, что они взрослые! Своим дурацким «воспитанием» ты их только портишь!

Слышится какой-то стук. Будто кто-то из них вскакивает со стула.

— Да что ты можешь вообще знать?! — рявкает Влад Сергеевич. — Ты... Ты...

— Кто? — фыркает мама. — Ну! Говори! Кто?

— Никто! — выплёвывает мужчина. — Ты мне никто! Пустое место!

— Это взаимно, — в её голосе слышна усмешка.

Раздаётся скрип ножек стула по паркету. Потом слышится стук каблуков.

Видимо, мама подходит к Соболеву... Или уходит от него подальше. Я не знаю... И мне страшно за неё!

— Я приехала, чтобы предупредить тебя, Влад! Не дай Бог мой ребёнок хоть раз заплачет от этих твоих стараний... Поверь, я найду на тебя управу. Ты же знаешь, как я люблю трудновыполнимые задачи.

— То есть ты приехала только из-за дочери, — он произносит это тише и совсем другим тоном. Каким-то