Полумраку закрытого помещения свет множества свечей придает таинственности. В центре стоит золотой жертвенный алтарь. Именно на нем лишили жизни Молли Стоун. В углу комнаты, отвернувшись, спиной к входу видна фигура в черном одеянии. Возле небольшого стола женщина что-то готовит, гремя посудой.

– Долго же вы шли, – произнес знакомый голос.

Женщина обернулась. На ней не было маски, и я поняла, что передо мной распорядительница. Та самая, которая убила мою ведьму. Её черты лица были знакомы, хотя я вряд ли вспомню, где мы могли раньше встречаться.

– Хотя… чему я удивляюсь? Этот день наполнен страстью.

Аарон оставил без внимания последний комментарий:

– Все готово?

– Обижаешь, сын Аида. Я точна, как мои швейцарские часы, – дамочка показала, наручные часы, переливающиеся драгоценными камнями. Такие часы были когда-то и у меня. Палома отдала мне их за ненадобностью. А потом я передала их Гелло в уплату за то, что она снимет с меня проклятье… Гелло! Вот кого она мне напоминает!

Делаю шаг назад, но Аарон быстро пресекает мою попытку к бегству.

«Ложись на алтарь», – приказывает мне властным зовом.

– Нет, – я кричу, но мои ноги уже идут в нужном направлении.

Из глаз текут слезы, меня начинает трясти. Я ложусь на золотой постамент. Гелло запрокидывает мои руки за голову, привязывая красными лентами.

– Уходи! Дальше мы сами разберемся, – дает команду Аарону.

Со всей мольбой в голосе прошу его:

– Не надо, пожалуйста!

Но он уходит, захлопнув дверь, оставляя меня наедине с ведьмой.

– Ты же помнишь, о чем мы с тобой договаривались? – говорит Гелло. – Я дала тебе только одно задание – собственноручно вырезать сердце у ведьмы, которая тебя прокляла. И ты не справилась, нимфа.

– Я пыталась…

Гелло продолжает копошиться, отвернувшись от меня, я дергаю руками, пытаясь освободиться от веревок, связывающих мои руки.

– Значит, пыталась? Плохо ты пыталась, раз ничего у тебя не получилось.

Она подходит c ритуальной чашей в руках, окуная в неё свою руку, обмазывая мои щеки кровью.

– Что… Что вы делаете?

– Отчасти выполняю твою просьбу – снимаю проклятье, отчасти – исполняю желание Аарона. Всё приходиться делать «отчасти». Ну, а сейчас придется потерпеть, будет немного больно…

Утро радует своей прохладой. Провожу рукой по подушке, наслаждаясь нежностью мягкой ткани. В голове – кристальная чистота. Словно я проспала часов пятнадцать. Потягиваюсь. И только сейчас замечаю, что на моих руках запекшаяся кровь. В памяти вспыхивают воспоминания прошедшей ночи. Они, как удар плетью, заставляют меня краснеть, испытывать стыд, страх и боль. Пока в памяти не всплывают последние минуты перед тем, как потеряла сознание.

Сердце! Оно должно биться! Прикладываю руки к груди, пытаясь почувствовать биение. Почти не дышу, жду его удары. Так проходит минута. Я вслушиваюсь, но всё же не слышу его стук. Все напрасно, оно не бьется!

Обида, сильная, разъедающая нутро. Зарываюсь лицом в подушку и кричу от боли. Так плохо мне не было очень давно…

Боль… Она пришла первой. Словно среди всех проснувшихся чувств её во мне накопилось больше всего. Болело мертвое сердце, болела душа, болело всё тело. Такой боли я ещё не чувствовала. Она копилась весь год и, наконец, получила возможность вырваться наружу. Я терзала бедную подушку, хороня в ней свои слезы.

Наконец, пришло осознание – сердце не бьется, но я чувствую! Мои чувства ко мне вернулись, я могу любить. Любить… Это слово когда-то было тождественно Леаму. И новая вспышка боли в душе заставляет бить кулаком в подушку. Предатель, изменник, лжец! Клянется в любви, а сам собирается жениться на Паломе…

Перья летят во все стороны. Во мне проснулась злость!

Немного остыв, выплеснув на подушку вспенившуюся боль и обиду, заново прокручиваю события вчерашней ночи. Аарон… на этом месте в душе происходит что-то непонятное. Будто ячейка, которую нечем заполнить. Словно те чувства, что я ощущаю, стерли из памяти. Нет – это не безразличие. Наоборот, что-то было на месте пустоты. Те эмоциональные переживания, которые были с ним связаны, под действием проклятья сразу исчезали, а вернувшаяся чувствительность, не смогла восполнить пробелы. И это меня пугает…

Так же сильно, как и отсутствие сердцебиения. Но я знаю, кто поможет мне выяснить, что происходит.

Захожу в душ. Натираю тело мыльной мочалкой так, что кажется вместе с грязью смоется кожа. Мне противно – я в крови Молли Стоун. Кутаюсь в полотенце и выхожу в спальню моего гостевого дома на вилле Дарк, где меня встречает нежданный гость.

– Вижу, вам уже лучше, мисс Эмерсен? – слышу голос Аарона.

Ах, он ещё продолжает играть в «Мистера и мисс»! Ну что ж, тогда и я ему подыграю.

– Спасибо, мистер Дарк. Чувствую себя великолепно. Правда, немного голова болит. Почему-то напрочь всё забыла, что произошло вчера.

– Как? Абсолютно всё? – немного растерянно произносит Аарон. На его лице мелькает легкая досада.

– Последнее, что я помню – это как убили быка! До сих пор мороз по коже. А что? Случилось что-то? – изображаю непроглядную простоту.

– Да. Было несколько моментов, о которых вы должны знать, – он поизносит с осторожностью, сомневаясь в моей амнезии.

Сажусь на край кровати, делая ангельское лицо, ожидая от него пояснений.

– Тогда расскажите, что вчера произошло?

Ели сдерживаю улыбку, видя в какое неловкое положение его поставила. Но признаваться в том, что я обманываю его, нельзя. Мне хватило его колкостей из-за того, что я хожу во сне. Что же будет, если я признаюсь, что помню про эпизод на винтовой лестнице? В этот момент тело охватило волна жара. Чувствую, что начинаю краснеть. Аарон не замечает этого. Он погрузился в свои мысли, решая, какою информацию мне нужно преподнести.

– Мистер Дарк, – отвлекаю его от размышлений.

– Да, – отвечает он, вздрагивая от звука моего голоса.

– Что вчера произошло и почему я ничего не помню?

– Вчерашней ночью при помощи Верховных богов и Гелло вам частично сняли проклятье.

– Как это – частично? – продолжаю гнуть свою линию.

– К вам вернули возможность чувствовать, но сердце, к сожалению, не удалось оживить, – его «к сожалению» прозвучало совсем не сожалеюще.

Так вот о чем говорила Гелло! С меня сняли проклятье, но мертвое сердце не дает освободиться от службы потомкам Аида.

– Понятно, – задумчиво произношу.

– Сегодня меня не будет до вечера. Я зашел сказать, что оставляю вас под руководством Хейзел.