— Ага, вроде того, что в прошлом году прислали нашей Флоренс. «Тебя окружает ненависть!» — это так мило! — фыркнула Маргарет и полезла за своей трубкой.

— Ах, тетушка! — Леди Элингтон мило потупила взор, изображая кротость или скрывая то, что ей до сих пор неприятно вспоминать тот эпизод. — Просто карточки были старые, кто-то перепутал «базилик» и «мяту». Они в самом деле похожи.

Но означают разное. Базилик — отвращение и ненависть, а перечная мята — заботу и теплые чувства.

— Теперь таких казусов не случится, — уверенно заявила художница. — Я нарисовала новые. И подписала, если кто-то далек от искусства! Лорд Дей, надеюсь, вы не проигнорируете наше невинное развлечение?

— Как можно, леди! — почти искренне возмутился Киану, смутно подозревая, что невинными развлечения сегодня уже не будут. Разве стоит кого-то судить за действия или слова, если это всего лишь игра?

А «почтой» маг воспользовался. Послал олеандр и рододендрон с напоминанием об опасности тетушке Милли. Еще бы и добавил: «А я предупреждал!», да Элиф не все цветы нарисовала. Весьма талантливые акварели получились, между прочим.

Воспитание требовало оказать внимание леди. Жасмин для Эмилии как благодарность за приятное общество. Ромашка, говорящая об энергии, для Элиф. Леди Маргарет тоже послал. Душистый горошек. Мол, «спасибо за прекрасно проведенное время»! И тысячелистник Моро. Не доверял маг болтунам.

А вот выбирая послание для Оливии, задумался. Белую акацию? «Почему моя любовь не взаимна?» Нет, слишком многообещающе. Камелию? Но она не восхитительна, она… О! Желтый тюльпан. «Твоя улыбка как солнечный свет!» Это ей подходит. И викарию на всякий случай. «Потанцуешь со мной?»

— Я предлагаю поиграть в… Как же игра-то называется? Вот морская качка! Память стала совсем дырявой, как старое корыто! — Леди Маргарет щелкнула пальцами. — На стол ставится зажженная свеча. Завязывают глаза и раскручивают человека. И он должен свечу задуть.

Ну или опрокинуть, подпалив скатерть, ковер или обои для пущего развлечения собравшихся.

— Маргарет, — мягко укорила подругу Милли, — мы уже поняли, что юность у тебя была бурная и интересная, но не стоит учить молодежь развлекаться.

К седовласой леди подошла напыщенная Гледис и протянула стопку писем.

— Цветочная почта! — проскрипела она.

— Да? Мне? — удивилась леди Мак-Грегор. — Вы не ошиблись?

— О! Открывайте же скорее! — К ней тотчас же подскочила Элиф, притащив за собой более спокойную Эмилию. — Как интересно!

— Никак нет! — Гледис стояла с абсолютно прямой спиной и держала на вытянутой руке несколько конвертов.

— Странно, — смущенно кашлянула старушка и взяла послания.

В первом была чайная роза. «Я помню. Всегда!» Во втором лиловая сирень. «Любишь ли ты меня еще?!» Затем был фиолетовый крокус. «Ты жалеешь, что полюбила меня?» И наконец розовая камелия. «Тоскую по тебе».

— Кажется, — ехидно скривила губки Эмилия, — леди Милли и сейчас не чурается развлечений!

— Так! — Леди Мак-Грегор решительно спрятала карточки в ридикюль. Ее руки подрагивали. — Мне тоже нужно воспользоваться услугами вашей почты.

Она встала из глубокого кресла, с гордо поднятой головой подошла к столику, где еще лежали листы с изображением цветов и одинаковые конверты. Заговоренные свеча и сургуч должны обеспечить анонимность послания. Но лишь в теории. Кому, как не легавому Скотленд-Ярда, знать, насколько эта анонимность условна. Киану возьмет письма, расстроившие тетушку, выяснит, кто отправил, и проведет серьезную воспитательную работу. Или начистит физиономию. Тоже хороший способ объяснить, что не стоит шутить с пожилыми леди.

— Разрешите? — Маг деликатно притронулся к бархату маленькой дамской сумочки с фермуаром.

— Не разрешаю, — отдернула свою собственность леди Милли и пригрозила: — Даже не думай!

К такому жизнь рыжего не готовила…

— Мне стыдно за вас! — тихо, почти шипя, сказала леди Клара.

— Я думала, мы лучше воспитали своих детей! — поддержала ее леди Марта и тоже отвернулась.

— А мы-то тут при чем?! — возмутилась Элиф.

— Давайте уже в фанты играть! — Эмили сделала вид, что происходящее ее не касается. — Играют все, дамы и господа!

— Даже я? — Элингтон соизволил оторвать взгляд от обожаемой молодой жены.

— Конечно, дедушка! — Темноволосая девушка деловито собирала в полотняный мешок платочек с вышитой монограммой, бутоньерки, браслет и прочие вещи-фанты. От каждого по одной.

Все расселись по креслам и диванчикам, в центре остались стоять кузины. Эми вытаскивала фанты, а Элиф придумывала каверзные задания. Киану не привык так играть. Обычно тот, кто выполнял желание, выдумывал фант для следующего игрока. Но, видно, здесь приняты другие правила. Никто не возмущался и стремления проявить фантазию не изъявлял.

Вначале пожелания светловолосой художницы были довольно простые. Спеть детскую песенку, заменяя все гласные на одну-единственную, попрыгать на левой ноге, стать зеркалом — минуту подражать всем собравшимся в комнате.

И фанты девушки не возвращали, а складывали обратно в мешочек.

Леди Стивенсон пришлось «скакать» на стуле. Правда, никто не просил добавлять при этом сочные морские выражения. Гарольд старательно пытался укусить себя за локоть, приговаривая: «Близок локоток, да не укусишь!» А потом изображал весы. Додсон же оказался хорошим актером, очень достоверно изобразившим курицу, неожиданно для себя снесшую яйцо.

— Что сделать этому фанту? — Веселясь, Эмилия вытащила из мешочка браслет.

— Этому, — Элиф постучала пальчиками по подбородку, — набрать в рот воды и отвечать знаками на все вопросы соседа!

К Флоренс подошел голем со стаканом воды.

— Я спрашиваю первой! — Леди Маргарет едва дождалась момента, как Фло сделает большой глоток. — Как вы находите вашу новую семью, дорогая наша родственница?

Женщина дотронулась до глаз, до сердца, обняла себя и сделала вид, будто качает младенца.

— Нам ждать братика? — брезгливо вскинула брови Марта.

Флоренс погладила свой живот и отрицательно покачала головой.

— Жаль, — весьма неискренне прокомментировала леди Стивенсон. — Рэймонд всегда хотел сына. Эй, отдал бы свое состояние за наследничка, а?

— Моя семья — самая большая моя ценность! — сквозь зубы бросил Элингтон.

— Как трогательно! — умилилась Руби. — А если бы вы хотели кого-то убить, то как бы вы сделали это?

Флоренс проглотила воду и глазами обиженного олененка посмотрела на гостей. В голове у Киану забилась слишком навязчивая мысль, чтобы быть его. Женщина с такими невинными и глубокими, как озера, очами просто не способна на преступление!