Ночь обещала быть длинной.

Скандала, слава небу, не получилось. Оливия вздохнула с облегчением. Не любила она, когда кричат.

Руби гордо задрала свой симпатичный носик и демонстративно стала обмахивать себя веером из страусовых перьев. Чарльз и Марта еще сыграли в пару фантов, а потом лорд Элингтон заявил, что устал, и вышел.

Когда из гостиной исчезла Флоренс, Ливи не заметила. Хоть она и поглядывала время от времени на дверь, ожидая… Да просто дверь интересная, резная и антикварная! Дедушка за нее целое состояние выложил.

— Эй, подруга! — громко зашептал Эд прямо в ухо девушке. Той стоило поблагодарить всю свою выдержку, что она не дернулась от неожиданности. — Пошли, покажу спектакль! Ты должна это видеть!

«Идем…» — вздохнула Ливи. Играть в фанты ей наскучило. Вряд ли кто-то заметит ее отсутствие.

Эд провел Оливию по коридору для големов, открыл дверь в какую-то комнату, которая, наверное, раньше служила одной из многочисленных гостиных, а теперь была захламлена коврами в чехлах, сломанной мебелью, стопками книг.

Почему эта гостиная такая заброшенная. Пыль тут не вытирали годами! А ведь дом готовили к Рождеству. Леди Мар гарет не допустила бы такого разгильдяйства!

Привидение отдернуло один пыльный гобелен.

— Только, смотри, ни звука!

Кому, как не ему, знать все тайны Грин-холла? Через две маленькие дырочки можно было увидеть и услышать, что же происходит в другой комнате.

В гостиной, отделанной в серебристо-серых тонах, леди Флоренс снисходительно и слегка надменно смотрела на Додсона.

— О чем же вы хотели со мной поговорить? — Ей откро венно не шло ни это выражение лица, ни холодный, расчетливый тон.

— Я рад, что вы перестали использовать на мне ваше «очарование». — Додсон же продолжал светскую беседу, будто и не остался один на один с ядовитой змеей. — Слишком сильная доза вызывает обратный эффект. Только ради любопытства, — голубые глаза азартно блеснули, — что вы использовали? Ведь, как понимаю, доказать ничего не получится?

— Не знаю, о чем вы?

— Конечно, не получится, — проворковал Додсон, как-то незаметно оказавшись рядом с собеседницей. — Но я потрудился сделать слепки аур. Когда вы рядом. И когда нет…

И покрутил в руках небольшой зеленоватый кристалл.

На такие можно и магические потоки зафиксировать, и моментальную картинку, чтобы потом распечатать. Модный и дорогой артефакт, даже не сильно замаскированный. Эд вот на рыжего мага жаловался, что тот обвешан «игрушками», как рождественская ель. И никак не угадать, что выкинет.

— Шантаж?

— Святое небо! Нет, конечно!

— Правильно. — Молодая женщина кружила по комнате, не позволяя приблизиться к себе. — Что с меня взять.

Но и не повышает голоса.

«Надо бежать! Еще успею позвать на помощь!»

— Тише ты! Смотри! — Эд дотронулся до Оливии прозрачными пальцами.

А ведь Додсон, кем бы он ни был, мог бы уже схватить Флоренс, ну не забавлялся же он этой престранной игрой в кошки-мышки?

Женщина не выглядела испуганной.

И в воздухе разливался тяжелый запах лилий и застоялой болотной воды. Флоренс притронулась к ожерелью. Оливии почудилось мягкое свечение под ее пальцами.

— Я так и знала! — Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетела разъяренная Марта. Она что-то кричала, обвиняла, ругалась. Оливия хотела зажать уши, чтобы не слышать всей той грязи, что изливалась из уст тетушки. И ладно бы, если бы она и в самом деле переживала!

За тетей вошел хмурый лорд Элингтон. Бросил пару указаний. Флоренс подхватила юбки и шмыгнула за двери. Дочь он не стал слушать, тоже выгнал, велев отправляться спать.

— Мне нужно еще время, — проходя мимо него, заявил Додсон. — Она не идет на контакт.

— Вы профессионал. И не самый дешевый!

— Не волнуйтесь, я справлюсь!

— И займитесь рыжим магом! Он что-то подозревает и требует, чтобы я изолировал мою жену.

— На основании?

— Обвиняет ее в магическом вмешательстве какой-то там ступени по какому-то там пункту. Но Флоренс не маг! И она и мухи не обидит!

— Я прослежу, — туманно сказал Додсон. Спорить с клиентами себе дороже! Истина сия была накрепко усвоена магом редкой специализации за время его бурной практики.

Вой бури был слышен даже в комнате. За окном бесновалась метель, словно силясь прорваться в жарко натопленные комнаты и злясь на свои бессмысленные попытки. В камине горел огонь. Милли протянула к нему руки, но не чувствовала тепла. О чем она думала? Даже не думала, вспоминала…

О синем летнем небе над полями…

Тонкая трель одинокой птицы в вышине…

Хрупкие дубовые ветви, переплетенные над головой…

И переплетенные пальцы рук…

Изумрудные травы…

И не менее зеленые глаза…

Которые всем, кроме нее, казались черными…

Лет двадцать не думала, а тут… Старость, закат жизни, не иначе.

Ее покойный муж был добрым человеком, даже слишком. Большая разница в возрасте не помешала им стать хорошими друзьями и по-настоящему близкими людьми. А то, что слаб супруг оказался по мужской части, так и хорошо это. Дочь Милли, зеленоглазую и серьезную, он принял как свою, а если… Если что, то Милли все равно не выгорела бы. Так обещали. Сивиллы чистого сиреневого цвета всегда стояли на особом счету среди магов.

Юным девам многое обещают, особенно те, кто играет словами как дышит…

Или в самом деле хотели оставить на память частичку себя? Даже если для этого пришлось искать лазейки в самой ткани мироздания. Или создавать их, проводя ритуалы, о которых страшно думать… Особенно об их последствиях.

Закаты в то время были чудесными.

Они привыкли считать людей ниже себя. Ничего не изменится, если вдруг кто-то из них проникнется к одной человеческой женщине неким подобием нежных чувств.

Дочь родилась человеком. Невероятно красивой, умной и слишком другой. Талантливой, сильной, яркой. Перспективным магом. И все-таки той, кому позволено больше, чем обычным смертным.

Милли не испугалась, когда однажды она исчезла. Думала, отец поманил и зову крови нельзя было воспротивиться. Чувствовала, что с ней все в порядке, что она счастлива и любима. Удивилась только, когда через десять лет к ней привели рыжего мальчонку с запиской, объясняющей, что его родители пропали в Новом Свете и, кроме бабушки, других родственников не осталось.

Стук в дверь стал полнейшей неожиданностью, вырвав из плена тяжелых воспоминаний.