— Мы столько вложили в тебя!

— Вкладывали бы в нефтяные разработки, как родители Вейна или Фионы, это дает гарантированный результат. Я же не скважина и не золотые прииски, я живой человек.

С этими словами я подскочил с дивана и направился на выход, чувствуя, что внутри все клокочет от злости. Как он после всего смел угрожать Вьюге и Вейну? Да я поступил не очень хорошо. Но после того как он объявил меня мертвым, кажется, мы квиты.

— Я тебя не отпускал, Лестат! — рыкнул отец, видимо, это должно было заставить меня остановиться. Но нет, я давно перестал шугаться чьих-то воплей. — Еще не все сказал.

— Ты сказал больше, чем следовало, — огрызнулся я напоследок, но не остановился.

— Дорогой, зря ты так… — укоризненно сказала мать отцу. — Ты же знаешь Лестата, он всегда и все делает по-своему. Просто иногда его решение добавляет проблем всем, а иногда только ему самому.

— Мадлен, я все сказал и не намерен менять свое мнение!

«Ну-ну», — подумал я и решил сегодня сделать то, чего не позволял себе никогда раньше. Залезть в голову к своему отцу и показать, каким же бесполезным даром меня наградила природа.

Вьюга

Мне было плохо даже на физическом уровне. Кружилась голова, перед глазами плыла картинка, а руки дрожали. Тейна проводила меня в комнату, я свернулась на диванчике в гостиной калачиком и замерла. Не хотелось ни шевелиться, ни думать, ни разговаривать. Никогда не предполагала, что предательство может причинить такую боль. Вот зачем он так со мной?

Я не рассчитывала на любовь навек, но ждала хотя бы элементарного уважения. Мне казалось, уж его-то я точно достойна. Но то, что сделал Лестат, не укладывалось в голове. Раз он так поступил со мной, раз подкупил Эмиса и, не задумавшись ни на миг, разрушил мою жизнь, имел бы совесть хотя бы не сближаться со мной. Тогда я, может быть, даже сказала ему спасибо за то, что открыл мне глаза на бывшего. Сейчас же меня словно ударили ножом в спину.

— Вьюж, — тихонько позвала меня пифия и положила на тумбочку рядом с кроватью свой мерцающий магией кулон. — Тебе надо будет обязательно с ним поговорить.

— Нет, — отозвалась я и, не удержавшись, взяла в руки витую цепочку, залюбовавшись дорогим украшением. У меня никогда такого не было, и я не могла принять его от Тейны, но я знала сейчас отдавать ей бессмысленно. Не возьмет, поэтому я решила пока оставить себе.

— Не сейчас, конечно, — продолжила Тейна, — а когда вы оба успокоитесь. Мне кажется, Лестату есть что сказать. Он…спонтанный, эгоистичный, но незлой. Не думай, я не оправдываю его, но может все же, он найдет слова…

Интересно, когда это подруга успела изменить свое мнение? Она же была против наших отношений.

— Конечно, найдет. — Я приподнялась на локте и взглянула на подругу. — Я в этом даже не сомневаюсь. У него всегда есть что сказать, особенно в свое оправдание. Только вот я не хочу слушать. Совершенно.

Слезы хлынули из глаз, если до этого я их худо-бедно сдерживала, то сейчас рыдала и не могла остановиться.

— Так! — Тейна вздохнула. — Ты мне совершенно не нравишься. Пойду, раздобуду нормальный чай. Кто-то привёз с мятой… я сегодня чувствовала ее запах в коридоре. Схожу, отберу на благое дело, а то у нас закончился. Заодно узнаю новости. Не делай, пожалуйста, без меня глупости. Хорошо? Пообещай.

— Какие глупости? Все, что можно я уже совершила. — Я отмахнулась, и Тейна, бросив на меня подозрительный взгляд, ушла.

Я, и правда, не собиралась делать глупости. Мне было слишком грустно даже для того, чтобы шевелиться. Ну разве что глупостями можно считать игру с Писцом, который тоже грустил и очень скоро от меня сбежал. Это снова заставило разрыдаться. Я прекрасно знала, на кого пушистый сугробчик меня променял.

Тейна вернулась минут через сорок, и что меня удивило, не одна. Пожалуй, все же сегодняшний день имел шансы стать хотя бы немного лучше!

— Вьюженька! — подбежала ко мне, похожая на ураган Пенелопа. — Ты просто не представляешь, как мы за тебя волновались!

— И просто не представляешь, как мы счастливы, что теперь живем вдвоем, а не втроем, — сообщила Жанни и тоже кинулась обниматься.

— Девчонки! Я так рада вам!

Я действительно была им рада. За время разлуки успела соскучиться. Мне не хватало их непосредственности и поддержки. И, хотя я сдружилась с Тейной, все равно скучала.

— Я нашла не только чай, — радостно сообщила Тейна. — Но и группу поддержки. А еще я узнала новости.

— Не хочу новостей, — призналась я. — Для меня их сегодня и так было слишком много. А вот за группу поддержки огромное человеческое спасибо.

— Ну, это же просто новости и даже не плохие. Завтра будет большой бал, на который приедет куча гостей, — сказала Тейна, заваривая чай в фарфоровый чайник. — Там буду признавать Лестата выжившим и лить пафос. Ты должна пойти.

— Ты же знаешь, что нет. — Я поморщилась, а девчонки уставились на меня с любопытством.

— Расскажи нам про принца? — жадно поинтересовалась Жанни. — Мы пропустили все самое интересное.

Тейна поставила передо мной на столик чайник, выставила чашки и сказала:

— Так как я знаю всю эту историю, так сказать, изнутри, то оставлю вас ненадолго. Мне нужно кое с кем связаться. Надеюсь, мне ответят… — задумчиво добавила она, потеребила губу и скрылась в комнате, явно вынашивая какую-то мысль. Мне было интересно какую. Я решила уточнить позже, но, конечно же, забыла.

Мы проболтали с девчонками до середины ночи, и уснула я совсем поздно, после того как они ушли.

А с утра мне хотелось сдохнуть под столом. Во-первых, я не выспалась, во-вторых, мне не стало лучше, в-третьих, я хотела есть, но не хотела покидать свое убежище. Мне совершенно не улыбалось выходить в мир, где все будут обсуждать поступок Лестата, и то, что я с ним встречалась после того, как он заставил моего парня меня бросить. Я уже предвкушала жалостливые и злорадные взгляды со всех сторон.

Когда мы пошли на завтрак, то я поняла, что не зря размышляла выходить или нет. На полу под нашей дверью спал Лестат. Он сидел, прислонившись к стене и уронив голову на грудь. Рядом валялась наполовину пустая бутылка без этикетки. Элитный алкоголь у принца, видимо, иссяк. Пришлось доставать запасы местного производства.

— Вьюга? — Он вскинул на меня воспаленные, все еще пьяные глаза.

— Если ты пришел просить прощения, то даже не пытайся, — пригрозила я.

— Нет. — Он опустил голову. — Для того чтобы просить прощение нужно испытывать раскаяние. А мне, хоть и очень жаль, что так вышло, но я сделал все правильно. Поэтому я пришел… просто посидеть.

— Ну что же… — Я даже опешила от такого заявления. — Сиди, не смею мешать.