Я пожала плечами, разглядывая удивленные, испуганные рожи бандитов, и подытожила:

– Все! Теперь нас надо проводить за ворота, и мы в расчете!

– Нееее! За ворота вы проводитесь утром сами! А сейчас – веселье! – Чур хлопнул в ладоши, по-хозяйски прошелся по залу и принялся раздавать команды: – Так, вы пятеро убираетесь, вы трое – расчищаете стол, а вы, призраки, мм-м… запевайте! Какое же без музыки веселье?

Я вытаращила глаза, разглядывая, как разбойники кинулись выполнять его приказы.

– А я говорил… – ввернул Афон.

– Это что еще за крендель? – ввязался в разговор Борька, провожая Чура влюбленными глазами. – Одному хрясь, другому бац! Меня на руки – и как короля… В замок!

– Ты, король, медовуху любишь? – усмехнулся Афон.

Борька задумался и потряс гривой:

– Не знаю что это такое. А что?

– Вот сейчас и узнаешь! – напустил туману Змей.

– Ой, мороз, моро-о-о-оз… Не морооозь меняааааа! – Дружные вопли разбойников уже стали казаться милыми, особенно после того, как стараниями Чура они выпили столько пузырей с медовухой, самогонкой и другой дрянью, что от их количества на столе уже не осталось места.

Чур умудрился напоить даже Афона и Борьку и отстал от них только после того, как они сплясали танго. Причем Афон держал хвост Борьки в зубах на манер розы, а тот страстно откидывался назад при каждом па и восторженно вопил:

– Боже, какой я великолепный танцор!

От меня Чур отстал сразу, буркнув:

– Алкоголь вредит женщинам и юным организмам, а ты, по сути, и то и другое!

Затем, как заправский фокусник, принялся раздавать медовуху всем желающим, выуживая всевозможные бутылки из бесконечных и, судя по всему, бездонных карманов.

Представление продолжалось еще несколько часов. Все упились так, что вместе с Афоном дружно спели:

– Летят перелетные змеи, забытое царство искать, летят они с юга на север, а мы не спешим улетать…

Прислушиваясь к их завыванию, я подсела к Чуру, единственному трезвому на этой попойке, если не считать меня и нескольких обиженных призраков, тоскливо прячущихся по углам.

– А почему тебя все считают таким страшным, что даже боятся вслух сказать твое имя?

– Да я и сам за тысячи лет не понял, девонька, – улыбнулся он. – Вроде мое условие простое: выпить все, что припасено в моих карманах. А я дух настырный! Гулять так гулять, бухать так бухать! А кто не справился – я не виноват! Но идейных трезвенников я не обижаю.

– А если кто-то не справится с твоим условием? Что будет?

– Дык помрет тогда, – пояснил Чур и уставил в потолок толстый указательный палец. – Пьянство – зло! – И тут же пригорюнился. – Значит, и я – зло… Вот и ответ тебе на вопрос, девонька.

Он покосился на меня и запоздало спросил. Видимо, уже давно хотел:

– А ты чего тут, такая красивая, забыла?

Пришел мой черед «горюниться».

– Да так… Искали кое-что, да не нашли.

– А ты скажи, чего искали. Мне многое ведомо, может, и подсоблю?

Я с надеждой взглянула на него и под заунывные вопли разбойников «Напила-а-ася я пьяна, не дойти мне до гроба» поведала:

– Книгу. Летопись Веха, «Страх» называется. В ней есть один секрет, который нам очень нужен…

Чур почесал вихрастую голову, выудил из карманов еще пару бутылей и, вручив их страждущим, покачал головой.

– Не, не знаю, где такое спрятано. Было бы это миру духов близко, сказал бы, а то, что человеком написано, то не ко мне. Может, какие наводки имеются, кроме имени этого летописца?

Я призадумалась.

– Да нет. Только то, что он был мудрецом и пророком и написал летопись про все и обо всех. А! – Вспомнив о болтливой монетке, я сунула руку в лиф и выудила оттуда тряпицу. – Вот! У меня имеются артефакт и карта. Их оставили нам вместо этой книги.

– А кто оставил? – Чур осторожно взял в руки тряпицу и принялся разворачивать.

– Не знаю. Может, один из тех, кто должен был нам ее принести?

В его руках сверкнула монетка. Чур повертел ее в пальцах и отложил на стол, а сам принялся рассматривать платок.

– Верно глаголешь, деваха. Карта и есть. И не только мира людей. На ней даже Пекельный мир и мир духов есть. Знать бы еще, что она скрывает и зачем она была вам дадена…

– Кстати, господин хороший… – Возле нас материализовался Крюк. – Монетка эта – заколдованная! Они мне хотели ее всуропить, но я вовремя их коварный план разгадал! От нее живые с ума сходят! Вот я и побоялся моих разбойничков под монастырь подвести…

– Ты лучше за своих разбойничков сейчас боись. Как бы к утру у них цирроза не случилось! – фыркнул Чур и потянулся к монетке.

– А что это за напасть такая? – всполошился Крюк. – Навроде оспы?

– Ага! – не стал разочаровывать его толстяк. – Только внутри. Их эстетический вид эта напасть ну никак не испортит!

– Фух! – успокоился Крюк. – А я-то думал… Тогда не страшно! А ты, господин, поосторожнее с монеткой.

– Заколдованная, говоришь… – Монетка перевернулась в воздухе и шлепнулась на широкую ладонь старца. – Ну и где?

– Молчит? – почему-то шепотом спросила я.

– Молчит! – Чур повертел ее в пальцах и даже надкусил. – Знал я несколько монеток, что со мной успели поболтать за жизнь. Царь Саламан их создавал, как ключи для тайников, куда живым ходу нет. С виду похожа, да видно – подделка. Держи свою монетку. Ничем помочь тебе, деваха, я не смогу.

Я поймала блеснувший в воздухе кругляш и уже хотела посокрушаться о безнадежности нашего предприятия, как вдруг в голове зазвучал знакомый голосок:

«Ну, манама, ты сапсем дурак-дурак! Кто ж меня этому лихоимцу показывает? Он же нас в обмен на медовуху, проклятую, отдает! Уже сколько моих сестриц в горниле его мира сгинуло! Сколько мест потаенных и тайн сокрытых теперь не мы, а духи сторожат! Лучше, не будь дурой, у меня спроси, что тебе неведомо! Авось да подсоблю!»

– Ам… Да… – Я завернула монетку в платок и старательно спрятала за пазухой. – Действительно, подделка!

– А чего тебе с подделкой мучиться? – вдруг подобрел Чур. – Давай я ее у тебя на что-нибудь сменяю? Например, на эти десять золотых! Все какая-никакая, а валюта. А в пути чем больше монет, тем лучше. Путь-то у вас явно неблизкий.

– Да вы не переживайте! Обойдемся, – улыбнулась я.

– А за двадцать золотых сменяешь?

Угу. Хороший ход. Сначала сказать, что артефакт не артефакт, а потом постараться его выкупить.

– Не-не-не! – Я помотала головой и поднялась. – Вы извините, но я вас покину. Что-то спать хочется… Пойду на шкурках подремлю?