Забавное название!

Знать бы еще, зачем он его украл, не побоявшись навлечь на себя гнев Пепельного. Тот заметил изучающий взгляд Ника, и его глаза сузились от ярости.

– Пошел! Ты не гость в этом мире и не друг мне! Ты – мой враг, и сегодня я сделаю все, чтобы ты остался здесь! В виде призрака или домового, к которым ты так благоволишь, принц Лихомани!

Повинуясь грубому толчку в спину, Ник шагнул в громадный, мрачный зал и огляделся. Каменные стены затянуты паутиной так плотно, что, казалось, эти гобелены ткали не пауки, а искусные руки ткачей. Окон нет, зато в центре, на большом черном каменном алтаре, горели тысячи разноцветных свечей.

Ну, хоть что-то проясняется. Значит, Лихомань (хорошо хоть не Тьмутаракань!) оказалась его царством. Значит, воспоминания не подложные и приходившие к нему домовой Василий и Гамаюн – все они из его прошлой жизни? Ладно. Допустим, объяснить, зачем он добровольно пришел в Пекельное царство, можно. Он хотел учиться магии. Но! Объяснить, какого лешего он спер колечко у местного царька и сбежал, – нет.

Снова тупик!

Пепельный вошел под каменные своды мрачного зала, терявшегося во мраке.

– Именно здесь все и случилось. – Он обернулся и посмотрел Нику в глаза. – Помнишь? Или тебе не под силу сокрушить мое заклинание беспамятства? Ну? Признайся! Ты все же что-то вспомнил. Иначе не привел бы нас из верхнего замка в этот зал самой короткой дорогой.

Надо блефовать! Вдруг что-то в ответах Пепельного объяснит ему скрытые в подсознании тайны?

– Да, вспомнил! – Ник еще раз скользнул внимательным взглядом по стенам, уходившим в клубящийся над головами мрак, и уверенно направился к алтарю. Громоздкий, выточенный из цельного куска гранита, он стоял в центре снежно-белого круга и был единственным предметом обстановки, но Ник даже не помнил – знал: у стен когда-то стояли каменные лавки, а за алтарем располагались четыре кресла. – Своих родителей и сестер, свое царство и многих моих друзей. Вспомнил тебя. Себя я тоже вспомнил. Не того, кто я есть сейчас, а себя настоящего. – Ник говорил и сам не верил своим словам! А что, если Пепельный начнет задавать наводящие вопросы? Вот только в памяти у Никиты по-прежнему царит хаос, и все это он говорит лишь потому, что умеет слышать, думать и сопоставлять факты! А еще безумно хочет воплотить в жизнь все, что он сказал! Эх, была не была! – Еще я вспомнил наши уроки. И то, что написано в книге Страха, я тоже помню! Ты не смог забрать всю мою память, и она вместе с силой вернулась, едва ты выпустил меня из клети! А еще я знаю твой страх – это я!

По тому, как угрожающе загорелись белым сиянием глаза Пепельного, как его темнеющие от ожогов рубцы вспыхнули желтым пламенем, Ник понял, что какие-то его слова нашли цель. Вопрос – какие? Он понимал, что сильно рискует, говоря все это, но уже не мог остановиться. Огонь ярости, злости вырвался в мир в его словах, пусть необдуманных, необоснованных, неверных, но он говорил, и душа освобождалась от сжигавшей его ненависти.

– Ты боишься меня, потому что не можешь убить! – Губ Ника коснулась победная улыбка, когда он увидел, как ненавистное лицо врага исказилось, как от боли.

И тут Пепельный не выдержал.

– Сфера Боли! – От его рева разноцветные язычки свечей взметнулись вверх так высоко и ярко, точно собирались пробить темные своды, затем рассыпались праздничным фейерверком на головы слуг, стоявших неподвижными статуями. Только огоньки не погасли. Едва коснувшись каменного пола, они снова брызнули вверх и светлячками замельтешили возле Ника, постепенно сужая круг.

– Что ж, ты прав. – Глаза Пепельного притягивали, манили утонуть в пылающем в них огне. – Убить тебя я не могу, но могу подарить забвение, как сделал это с твоими сестрами. А когда твоя ненаглядная Василиса принесет мне проклятую книгу, уже никто не сможет тебе помочь. Ты исчезнешь навсегда, как и память о тебе.

Ник зажмурился, не в силах выдержать пляску огоньков, вытягивающих из него силу. Да чего там силу – жизнь.

И внезапно вспомнил, что уже проходил через это. После пришло понимание, что если он сможет пережить эту пытку во второй раз – пытку вселенской болью, холодом предательства и бесконечным одиночеством, – он изменится навсегда! Он навсегда забудет себя, а что еще страшнее – Василису. Он не сможет помочь друзьям. Сестрам. Всему миру, который ему подарили его родители, не то боги, не то творцы, не то просто бродяги, наделенные магической силой. Они не смогли остаться, потому что страх лишиться свободы созидания и познания неизведанного был больше страха оставить свое лучшее из творений и больше никогда не найти его во вселенной, созданной ими же!

И Ник заговорил, заставляя опутавшую его боль отступить. Слова неведомого заклинания, что пришли ему на ум из далекого прошлого, полились песней, меняя его. Меняя мир.

Распотешься песней солнца,

Развернись лучом певучим,

Загляни к судьбе в оконце,

Пробеги дождем могучим.

Власть не в боли, не в сраженьях,

Власть в любви и в вере света.

Встань скорей над пораженьем,

Всласть испей шальное лето.

Встань над горем, над утратой

В синь небес кидай рассветы.

Фениксом живи крылатым,

Пусть враги растают пеплом.

Он почувствовал, как спасительный огонь объял его, даря крылья. Окружил стеной, не позволяя врагу и его слугам перейти эту черту. Взмах руки, и пространство разорвалось, открывая перед ним дверь в неведомое. Ник увидел озеро, поднимающийся над ним серый рассвет и сделал шаг, оставляя позади мечущихся слуг Пепельного.

Интересно, зачем боги посылают нам испытания? Чтобы показать всю ничтожность нашего рода? Невозможность что-то изменить? Или чтобы мы становились сильными? Чтобы мы искали собственный путь? Создавали жизнь, ту, о которой мечтали. Делали свой выбор – идти чужой дорогой, приняв условия богов, или, наперекор всему, шагать по опасной тропе, рискуя жизнью, чтобы что-то изменить или… погибнуть.

– Епипетская сила! – Восторженный голос Борьки вырвал меня из невеселых дум. Горы, к которым мы упорно шли весь долгий день, оказались не горами, а огромными каменными треугольными строениями, напоминая… гробницы? – Это куда ж мы пришли?

– Насколько мои скудные познания мира позволяют мне оценить это место, ты, мой друг, оказался прав. Это Епипетское царство. – Афон остановился. – Говорят, когда-то здесь жили боги. Они создали народ, который почитали во всех царствах-королевствах!

– И куда боги делись? – Я насчитала с десяток треугольных строений. Да, если верить Змею, создать такое действительно под силу только богам.

– В книге Бытия сказано, что созданный ими народ забыл о своем высшем предназначении: быть мудрым и нести знания богов другим людям. И боги обиделись. Они создали эти усыпальницы и поклялись явить свои божественные лики только тогда, когда их творения вновь обретут мудрость и чистоту. – Афон не преминул тут же мне все пояснить: – Но вот уже прошли века, а епиптяне так и не вернулись на праведный путь. Зато они стали торговцами. Видели их ковры? Или шитые золотом одежды? У них самое богатое царство. А знаете почему?