– Сочувствую!

– Я всегда выполняю приказы своего короля! И если я не могу жениться на графине Ружиной, то смогу жениться на вдове князя Бодрова!

И в лицо мне полетела перчатка. Ах ты ж гад такой! Вот не было в моих планах и намека на участие в очередной дуэли. Что же они так липнут ко мне, эти дуэлянты? Нет, не то чтобы я боялся – не могу сказать, что являюсь блестящим фехтовальщиком, мастером клинка, но уж определенно постоять за себя могу. Просто тот факт, что снова нужно будет фехтовать против вооруженного не спортивным оружием, а метровым куском заточенного металла здоровенного мужика, несколько, скажем так, напрягал.

– Ты забываешься, улориец! – кажется, Иван Федорович всерьез рассердился. – Здесь тебе не ристалище!

– Простите, ваше величество, – и не подумал останавливаться Курцевич, – но я здесь представляю своего короля и требую оказывать ему должное уважение!

– Никаких дуэлей!

– О! Я знал, что вы откажетесь! А завтра об этом узнает весь мир! Впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь таридийцы по сути своей довольно трусливы. Не зря же мои соотечественники столетиями бьют вас!

В зале вновь поднялся возмущенный гул, многие мужчины схватились за эфесы шпаг, а с уст государя Таридии вот-вот готов был сорваться приказ страже выдворить улорийцев из зала. Но для меня это мало что меняло: в игру я ввязался, оскорбление мне нанесено прилюдно, и реагировать на него всё одно необходимо. Так почему бы не здесь и не сейчас?

– Ваше величество! – я резко повернулся в сторону царя. – Ваше величество! Позвольте еще раз нарушить правила! Это будет лучшим ответом наглецу.

Несколько мгновений мы с монархом смотрели друг на друга. Не знаю, что там Иван Федорович сумел разглядеть в моих честных глазах, но это было что-то очень убедительное, заставившее его поверить в мою правоту. Да и я успел кое-что понять по взгляду Ивана Шестого – черт побери, он опасался за мою жизнь! Именно так: не боялся того, что я потерплю поражение и не сумею наказать Курцевича за нанесенный им урон царской репутации, а именно опасался за мою жизнь! Поэтому, пока неожиданно проявившиеся родственные чувства не взяли верх над чувством долга, я поспешил подтолкнуть ситуацию в нужную сторону.

– Спасибо, ваше величество! – и, вновь поворачиваясь к улорийцу, крикнул: – Иди сюда, господин наглец!

В тот же миг возле меня оказались оба царевича и Григорянский.

– Миха, я слышал про него, – зашептал Алешка, – он хладнокровный убийца!

– Если он меня уделает, – поспешил я пресечь увещевания товарищей, – ни за что не отдавайте Наталью!

– Не отдадим! – очень серьезно ответил Федор. – Будь осторожен!

– Эй, мальчишка, что ты там бормочешь себе под нос? – громко осведомился Курцевич.

– Сейчас ты у меня сам бормотать будешь! – быстро освободившись от камзола, я выхватил шпагу и направился к центру зала, откуда перепуганные корбинские купцы спешно перемещались за линию стражников.

Войцех Курцевич сбросил лишнюю одежду на руки своих спутников, при этом оставшись в камзоле фиолетового цвета, и составил мне компанию в центре свободного от зрителей пространства. Без лишних слов я отсалютовал противнику и зрителям. Улориец решил обойтись без условностей и сразу решительно направился ко мне, выставив перед собой шпагу. Началось!

Господин коронный маршал был на полголовы выше меня и значительно шире в плечах, да и в силе рук явно превосходил. Это выяснилось уже после первой сшибки, когда мне не удалось привычным движением отвести в сторону его клинок. Пришлось спешно отходить назад, чтобы не оказаться нанизанным на чужую шпагу. В целом же фехтование противника было достаточно однообразным и полностью избавленным от всякого рода элегантных «красивостей», которыми с удовольствием пользовался поручик Сахно. Ставка делалась исключительно на силу и преимущество в длине рук – Курцевич постоянно пер вперед с уверенностью танка. В свое время не один раз приходилось сталкиваться с подобными типами на фехтовальной дорожке, и надо признать, что не всегда удавалось подобрать противоядие, ведь часто, превосходя меня в длине рук, они еще и не уступали в скорости и внимательности. Но то на дорожке, а здесь я гораздо более свободен в части маневра, да и в скорости улориец мне уступает – уже сейчас было видно, что я пошустрее. Так что осталось выяснить лишь, кто из нас выносливее.

Четырежды подряд Курцевич атаковал меня в правое плечо, а я уклонялся и отступал со смещением влево. В следующей атаке он попытался нанести рубящий удар сверху по моей руке, но здесь я парировал и мгновенно ответил, наметившись на предплечье – не достал. Маршал отмахнулся, создавая угрозу моему лицу – пришлось отпрянуть назад и снова уйти влево.

Презрительно фыркая, улориец повернулся вслед за мной и продолжил свое наступление. Последовали еще несколько быстрых атак, которые я парировал с отходом, после чего противник сделал выпад и достал-таки меня в плечо, но в тот же миг я сбил его клинок в сторону и ответил рубящим ударом в предплечье. Переходя в контратаку на немного коряво вернувшегося из выпада Курцевича, я показал атаку в корпус, но атаковал в голову. Он парировал и попытался ответить, снова целя в лицо, но я успел разорвать дистанцию.

Эпизод вышел очень динамичным, все действия уложились буквально в несколько секунд. Будь мы на соревнованиях, очко дали бы моему сопернику, так как его результативное действие было первым. Но на деле вышла «обоюдочка», и думаю, что больший урон понес как раз пан Курцевич.

Я бросил быстрый взгляд на свое плечо – немного крови выступило на ткани, но рана пустяшная, фехтовать не помешает. А вот улорийский коронный маршал должен ощутить последствия моей атаки, хотя сейчас демонстративно не обращает внимания на нанесенное ему повреждение, высматривая точку на моем теле, куда будет направлен следующий удар. Ну, давай, продолжим танец!

И мы продолжили. Улориец теперь упорно вел бой на дальней дистанции, за счет преимущества в габаритах, стараясь поразить меня в вооруженную руку. Я же стал действовать более активно, постоянно подступаясь к противнику то с одной, то с другой стороны и меняя направление атак. Достать его не получалось, но и я был внимателен.

Условная передышка в активных действиях длилась не более минуты, после чего посланец короля Яноша снова пошел вперед, с маниакальным упрямством направляя шпагу мне в лицо. Но на этот раз я не стал отступать. Подбив вражеский клинок снизу, я присел и нанес быстрый укол в бедро выставленной вперед ноги, успев отскочить назад прежде, чем противник отмахнулся. Есть! Качественный укол получился, серьезный, после такого уже не пошустришь.

Пан Войцех тоже это понимал, потому и решил действовать, пока позволяют ранения. Две стремительные атаки в область груди я сумел отразить, но за ними последовал хлесткий батман, сбивший мою шпагу в сторону, и острие вражеского клинка, несмотря на мои попытки отклониться назад, вошло под правую ключицу. Слава богу, неглубоко – сантиметр-полтора, не больше. Но всё равно чувствительно. Зрители тоже отреагировали на мою неудачу – над залом пронеслось испуганное «Ах!».