первой недели съемок, Коппола засомневался, правильный ли выбор он сделал.

Ходило много слухов, почему между режиссером и актером пробежала черная кошка (варианты: споры о контрактах, личная неприязнь), но правда состояла в том, что Кейтель просто не подходил для роли Уилларда. Он был недостаточно пассивен. «Харви – чрезвычайно активный актер, – говорил Коппола, – и на него все время хочется смотреть». А Уилларду нужно было стать глазами зрителей, которые увидят этими глазами то, что творится во Вьетнаме.

Так что дело было не в таланте Кейтеля, а в его исполнительском стиле. Он был выбран на эту роль от отчаяния: Копполе понравилась его игра в фильме Мартина Скорсезе «Злые улицы», но этого оказалось мало. Правда, идею такого выбора поддержал продюсер Фред Рус, а он редко ошибался. Но Кейтель явно чувствовал себя неуютно во всем: в роли, в униформе, в джунглях. «Он был городским парнем», – заметил Рус. На фоне слухов о возникшей проблеме актер был уволен. Ему полностью оплатили все время, затраченное на съемки, а свою последнюю ночь на Филиппинах он провел в баре, слушая, как местный певец тихо и проникновенно поет My Way.

Неуверенность Копполы и сомнения, которые охватывали его каждый раз, когда он выходил на площадку, усиливались жарой и влажностью. Что он снимает? Помпезный фильм? Понятный фильм? Приехавшая телевизионная группа спросила его, какой вызов был брошен самому известному режиссеру в мире.

«Я просто пытаюсь достучаться до сегодняшнего дня», – ответил он.

Итальянский кинооператор Витторио Стораро был соратником Бернардо Бертолуччи и выдающимся мастером света. Это он создавал контрасты в фильме «Конформист», который оказал влияние на «Крестного отца», и ставил «зимний» свет в фильме «Последнее танго в Париже» с Марлоном Брандо. Однако этот человек – с ястребиным носом и длинными каштановыми волосами, падающими на воротник, производивший впечатление высокомерного принца эпохи Возрождения и имевший собственную теорию цвета, – в отличие от Гордона Уиллиса подчинял себя воле Копполы, извлекая из своей камеры образы, похожие на сновидения. Так старатели моют золото.

Вначале Стораро боялся того, что не стал пока «достаточно» американским оператором. «Витторио, – ответил ему на это Коппола по-итальянски, – должен признаться, я каждый день боюсь, что вы будете считать меня последней сволочью, потому что я тоже еще недостаточно четко определился».

Кадры Стораро с пятнами речного тумана, шлейфами пастельного дыма и язвами красного, оранжевого, пурпурного и желтого цветов напоминают картины Иеронима Босха и Энди Уорхола. Вьетнам и внутренние районы Камбоджи, снятые на Филиппинах, встречают нас, как чужеродная планета с буйной зеленью, путаными снами и явным ощущением опасности. Конфликт между природной и искусственной энергиями Стораро подчеркнул с помощью света на темных деревьях и вертолетов, похожих на НЛО.

Съемки шли на постоянном фоне тлеющего мятежа. Главная проблема была в деньгах: Коппола теперь стал сам себе киностудией – и сам себе злейшим врагом, ибо постоянно сокращал и корректировал расходы съемочной группы. Правда, когда дело доходило до сокращения его собственных расходов и предметов роскоши, он становился очень грубым.

А еще группу преследовали тропические болезни, гастроэнтерит, паразиты, гельминтозы и укусы обезьян. Команда промывала все порезы и язвы водкой. В туалетах с химической стерилизацией отходов закончились реагенты. Всюду, где они останавливались, появлялись муравьи и большие коричневые тараканы, которые, казалось, ничем не занимались, а приходили «просто посмотреть».

Как вспоминала помощник режиссера по сценарию Нэнси Тонери, временами атмосфера напоминала падение Сайгона. Коппола имел обыкновение внезапно сбегать со съемочной площадки. А это означало, что он садился на самолет и улетал домой в Манилу – к семье и бассейну. К тому же постоянно что-то ломалось: катера, камеры, сценарий…

24 апреля на Филиппины прилетел новый исполнитель роли Уилларда Мартин Шин. Покрытый пластырем порез, который зрители видят на его щеке, – настоящий, врачам пришлось наложить четыре шва. Шин потерял сознание, переходя улицу: он еще не акклиматизировался на жаре. Родившийся и выросший в Дейтоне, штат Огайо, сын испанца и ирландки стал звездой фильма «Уловка-22» и изменил характер ленты «Пустоши». Несмотря на внешнее сходство с Джеймсом Дином, это был вдумчивый, сосредоточенный актер, который часто мог передать суть момента выражением своих больших глаз. Он стал актером, несмотря на стойкое противодействие отца-католика и перенесенный в детстве полиомиелит, из-за которого в течение года был прикован к постели.

Фактически Шин был первым кандидатом на роль Уилларда, но не вписался в график съемок. Сейчас он был свободен. Коппола встретился с ним в Лос-Анджелесе, и Шин без колебаний согласился, тем более что он хорошо знал сценарий. На пересъемку сцен, снятых с Кейтелем, ушло всего четыре дня…

Путешествие вверх по реке, составлявшее основную часть фильма, никогда не было для режиссера главной темой. Руководствуясь планом Милиуса, Коппола потянулся с импровизацией к пурпурной дымке всего вьетнамского опыта. Он хотел не показать войну, а вступить в нее. Вьетконговцы в фильме скрыты за деревьями, и об их присутствии сообщают только взрывы снарядов.

Подобно книге, фильм построен как череда встреч, которые происходят, когда катер речного патруля (КРП) движется в глубь джунглей, против течения реки, на встречу с судьбой и с Куртцем. Тематически на каждой стоянке этой одиссеи фильм одновременно исследует психоз, царящий в зазеркалье абсурдной войны, и показывает движение назад по оси времени – от цивилизации к варварству (пули постепенно заменяются на стрелы и копья). С добавлением сонного гипнотического голоса Шина мы также переживаем путешествие внутрь, к душе Уилларда, или к тому месту, где она когда-то находилась. Секрет роли, как сказал Коппола Шину, состоит «не в том, чтобы изображать из себя хорошего парня».

Тигр, которого мельком видят отправившиеся за водой Уиллард и Шеф, служит предзнаменованием жестокости природы. Когда на съемках дрессировщики наконец уговорили тигра сесть в транспортный самолет, пилот выпрыгнул через иллюминатор и сбежал от такого пассажира. Его пришлось долго уговаривать вернуться в кабину, что он в итоге и сделал, пробравшись туда по крылу самолета. А вот Форреста пришлось снимать с дерева. «С катера – ни ногой!» – постоянно кричит Шеф, и актер навсегда усвоил истинный смысл этих слов.

Коппола по-прежнему в поте лица трудился над сценарием. У него был экземпляр книги Конрада, испещренный заметками и чернильными пятнами, но не было ничего похожего на тот фолиант, который образовался вокруг первоисточника при съемках «Крестного отца».

Элинор внимательно наблюдала за мужем. Она понимала, что написание сценария – это для Копполы способ понять самого себя. Фильм «Крестный отец 2» – рассказ о человеке, имеющем дело с деньгами, властью и семьей. «Теперь он боролся с темами путешествия Уилларда