Что подумал бы геолог, увидев столь громадные собрания костей всевозможных животных всех возрастов, погребенные под толстым слоем земли? Не объяснил бы ли он это явление скорее потопом, разразившимся над земной поверхностью, вместо того чтобы приписать его обычному ходу событий?[145]

12 октября. Я предполагал продолжить свою поездку и дальше, но, будучи не совсем здоров, был принужден возвратиться на баландре – одномачтовом судне грузоподъемностью около 100 тонн, направлявшемся в Буэнос-Айрес. Из-за плохой погоды мы рано утром закрепились у ветви дерева на одном из островов. На Паране множество островов, которые постоянно то исчезают, то появляются вновь. На памяти капитана исчезло несколько больших островов, тогда как другие успели образоваться вновь и покрыться растительностью. Они состояли из илистого песка, без единого, пусть даже самого маленького, голыша и возвышались в то время фута на четыре над уровнем реки; но во время сезонных разливов они оказываются под водой.

Все они одного характера: многочисленные ивы и кое-какие другие деревья связаны воедино самыми разнообразными ползучими растениями, образуя густые джунгли. Эти заросли дают приют водосвинкам и ягуарам. Страх перед этим последним зверем испортил мне все то удовольствие, какое я мог бы получить, пробираясь через эти леса. В тот вечер я не прошел и ста ярдов, как, наткнувшись на несомненные признаки недавнего пребывания здесь этого южноамериканского тигра, был вынужден повернуть обратно. На каждом острове были его следы, и как в прошлой моей поездке темой разговоров был «e rastro de los Indios» [след индейцев], так в этой – «el rastro del tigre» [след тигра].

По-видимому, лесистые берега больших рек – излюбленное местопребывание ягуаров; но к югу от Ла-Платы, я слышал, они водятся в тростниках по берегам озер; впрочем, так или иначе им, очевидно, нужна вода. Обыкновенно добычей им служит водосвинка, и потому здесь говорят, что там, где водосвинок много, ягуар не очень опасен. Фолкнер утверждает, что близ южных берегов устья Ла-Платы много ягуаров и питаются они главным образом рыбой; то же самое не раз слыхал здесь и я. На Паране они погубили много дровосеков и даже забирались ночью на суда. Один человек, который и теперь живет в Бахаде, был схвачен ягуаром, когда вышел на палубу в темноте, но спасся, поплатившись тем, что одна рука осталась у него искалеченной.

Эти животные всегда опаснее, когда разлив гонит их с островов. Мне говорили, что несколько лет назад один большой ягуар забрел в церковь в Санта-Фе; двое священников, вошедших один за другим, были растерзаны, а третий, который пришел посмотреть, в чем дело, едва спасся. Зверя убили выстрелом с угла здания, над которым не было крыши. Кроме того, ягуары в это время производят большие опустошения среди рогатого скота и лошадей. Говорят, они убивают свою жертву, переламывая ей шею. Если их отогнать от трупа, то они редко возвращаются к нему.

Гаучосы говорят, что, когда ягуар бродит по ночам, ему сильно досаждают лисицы, следующие за ним с лаем. Здесь мы наблюдаем странное совпадение с тем широко подтверждаемым фактом[146], что ост-индского тигра точно так же назойливо сопровождают шакалы. Ягуар – животное беспокойное; он подолгу ревет по ночам, особенно перед плохой погодой.

Однажды во время охоты на берегах Уругвая мне показали деревья, к которым постоянно возвращаются эти животные, как говорят, для того, чтобы поточить свои когти. Я видел три таких хорошо известных дерева; спереди кора была гладко вытерта, как будто грудью животных, а по бокам были глубокие царапины, вернее, канавки, идущие наискосок, длиной около ярда. Царапины были различной давности. Чтобы определить, есть ли поблизости ягуар, обыкновенно осматривают эти деревья.

Я полагаю, что эта привычка ягуара в точности такая же, как и та, которую можно ежедневно наблюдать у обыкновенной кошки, когда, вытянув лапы и выпустив когти, она скребется о ножку стула; я слыхал также о молодых фруктовых деревьях в одном саду в Англии, сильно поврежденных кошками именно таким образом. Какая-то привычка в этом роде должна быть также и у пумы, потому что в Патагонии я часто видел на твердой голой почве такие глубокие борозды, что никакое другое животное не могло бы их сделать.

Сущность этой привычки состоит, по-моему, в том, чтобы обрывать расщепившиеся кончики на когтях, а не заострять их, как думают гаучосы. Убивают ягуара без особых трудностей: его травят собаками и загоняют на дерево, откуда снимают выстрелом из ружья.

Из-за плохой погоды мы задержались на нашей стоянке два дня. Единственным нашим развлечением было ловить рыбу на обед; тут было несколько разных рыб, и все вполне съедобные. Рыба, называемая армадо (Silurus)[147], замечательна резким скрипучим звуком, который она производит, когда попадается на крючок удочки, и который явственно слышен, когда рыба находится под водой. Эта же рыба обладает способностью цепко захватывать предметы, например лопасть весла или лесу, крепкими иглами грудного и спинного плавников.

Вечером погода была совсем тропическая, и термометр стоял на 26°. Вокруг летало множество светляков, а москиты очень надоедали. Я выставил руку на пять минут, и вскоре она почернела от москитов; мне кажется, их было не меньше пятидесяти, и все они жадно сосали мою кровь.

15 октября. Мы двинулись дальше и проплыли Пунта-Горда, где имеется поселение мирных индейцев из провинции Мисьонес. Мы быстро шли вниз по течению, но перед закатом солнца, из нелепого страха перед плохой погодой, остановились в узком рукаве реки. Я сел в лодку и прошел на веслах немного вверх по рукаву. Он был очень узок, извилист и глубок; стена из переплетенных ползучими растениями деревьев высотой 30–40 футов по обеим сторонам придавала протоку особенно мрачный вид.

Здесь я видел совершенно необыкновенную птицу, называемую ножеклювом (Rhynchops nigra). У нее короткие перепончатопалые ноги и чрезвычайно вытянутые и заостренные крылья, а величиной она почти с крачку. Клюв сплюснут сбоку, т. е. в плоскости, перпендикулярной той, в которой он сплюснут у колпицы или утки. Он такой же плоский и упругий, как нож для бумаги из слоновой кости, а нижняя челюсть в отличие от всех других птиц на 1 1/2 дюйма длиннее верхней.

Поблизости от Мальдонадо есть озеро, из которого ушла почти вся вода, и потому оно кишело мелкой рыбешкой; я видел там несколько этих птиц, которые быстро летали, по большей части маленькими стаями, взад и вперед у самой поверхности воды. Клюв они держали широко раскрытым, а нижняя челюсть была наполовину погружена в воду. Скользя таким образом по поверхности, они на лету бороздили воду; вода была совсем спокойная, каждая птица оставляла узенькую борозду на зеркальной глади, и вся стая являла самое занимательное зрелище.