Явился капитан Вакерсон – или Пастор, как звали его все ветераны Колониального полка, – пеший и покрытый пылью с головы до пят. Он сухо отдал честь.

– Благослови вас Бог, сэр, – проговорил он, сняв остроконечное артиллерийское кепи. Вакерсон был тощий как жердь, длинные жилистые руки покрыты следами старых пороховых ожогов. Волосы у него на макушке изрядно поредели, образовав некое подобие монашеской тонзуры, зато буйная борода и усы пребывали в целости и сохранности. Он носил на шее бронзовый двойной круг – символ церкви, нестерпимо сверкавший всякий раз, когда на него падало солнце.

– И вас, капитан, – торжественно отозвался Янус. – Размещайте орудия. Половину батареи на фланге и внешних промежутках. Центр оставьте мне.

– Есть, сэр! – отчеканил Пастор. – Как только осядет пыль, у нас будет превосходный сектор обстрела.

– Что касается обстрела, – сказал Янус, – вам нельзя открывать огонь до тех пор, пока не вступит в действие пехота. Зарядите двойной картечью и ждите моего приказа, вам ясно?

– Сэр? – Капитан нахмурился, но тут же перехватил выразительный взгляд полковника. – Так точно, сэр. Я за этим прослежу.

Янус кивнул и, когда артиллерист торопливо зашагал прочь, искоса поглядел на Маркуса. Тот изо всех старался сохранить безучастное выражение лица, но полковник, судя по всему, видел его насквозь.

– Не одобряете, капитан?

– Просто подумалось, сэр, что несколько выстрелов с пятисот ярдов могли бы снизить наступательный темп противника.

– Безусловно, могли бы… но этого ли мы хотим добиться? – Янус одарил его сдержанной усмешкой. – Доверьтесь мне, Маркус. Имейте терпение.

– Есть, сэр. – Капитан краем глаза заметил знакомую фигуру, пробиравшуюся к голове колонны. – С вашего разрешения, я отлучусь на минуту.

Мисс Алхундт оказалась на удивление неуклюжей наездницей, как и Маркус. Он направил Мидоу к ее низкорослой хандарайской лошадке и поехал рядом. Посланница Орланко была, как обычно, в коричневом жакете и брюках, туго заплетенная коса свернута и подколота на затылке. Стекла ее очков густо запорошила пыль, и женщина протирала их тыльной стороной ладони – без особого, впрочем, успеха.

– Мисс Алхундт, – сказал Маркус, – чем, собственно говоря, вы тут занимаетесь?

– Наблюдаю, – ответила она. – Его светлость направил меня сюда в качестве наблюдателя, и, дабы соответствовать этому назначению, я должна следить за происходящим, не так ли?

– Ну так ведите наблюдения в арьергарде. Передовая позиция – не лучшее место для… – Маркус едва не сказал «женщины», но вовремя почувствовал, что собеседницу такой довод вряд ли убедит, – для штатского.

– Из арьергарда ничего не разглядишь. Я не боюсь опасности, капитан.

– Это вам не театр! – отрезал Маркус. – Через несколько минут здесь будут гибнуть люди!

Женщина лишь кивнула, явно ничуть не впечатленная его словами.

– К тому же, – продолжал Маркус, – если враг прорвет наш строй…

– Мне будет безопаснее в арьергарде? – Мисс Алхундт красноречиво вскинула бровь. – Вряд ли, разве что вы полагаете, будто искупители пренебрегут возможностью разграбить обоз. По сути, близость передовой позиции гарантирует, что в случае нашего поражения я буду убита на месте, что для меня, честно говоря, гораздо предпочтительнее другого исхода.

– Но…

– Все в порядке, капитан, – прозвучал за спиной у него голос Януса. – Это я попросил мисс Алхундт присоединиться к нам.

Маркус развернулся в седле.

– Вы?!

– Конечно. – Полковник натянуто улыбнулся. – Мне не хотелось бы, чтобы Министерство информации сочло, будто я пытаюсь что-то утаить.

На лице мисс Алхундт отразилось упрямство, и она явно собралась возразить, но полковник опередил ее:

– Мисс Алхундт, вы ведь, полагаю, прибыли сюда прямиком из обоза?

Женщина кивнула, заметно смешавшись:

– Ну… да, а что?

– Не довелось ли вам, случайно, заметить, что поделывает его высочество принц Эксоптер?

Губы мисс Алхундт дрогнули.

– Насколько я помню – прячется. Едва нас атаковала кавалерия искупителей, он поспешил скрыться в своей огромной повозке и с тех пор не выходил оттуда.

– Понимаю. Жаль. – Янус искоса глянул на Маркуса. – Я, видите ли, пригласил и его высочество стать свидетелем того, что здесь произойдет. Думаю, зрелище будет крайне поучительное.

«Мне бы хоть половину его уверенности». Маркус оглянулся на колонну, в которой еще продолжалось построение. Пастор разместил орудия в промежутках между батальонами, и сейчас несколько его подчиненных отводили отряд на безопасное расстояние, а прочие приступили к заряжанию пушек. Картечный снаряд отчасти смахивал на жестяное ведро, сплющенное и запаянное с обоих концов, и, когда канонир забивал такой снаряд в дуло орудия, эта процедура сопровождалась металлическим дребезгом и лязгом.

Едва построение завершилось и полк замер в тишине, все взоры тотчас устремились на восток, где с каждой минутой росла туча пыли, катившаяся перед вражеским войском. Когда порыв ветра проделывал брешь в пыльной завесе, можно было даже разглядеть это войско – бурлящую черно-бурую массу, которая заполонила узкую равнину, от прибрежной полосы на севере до подножия южной гряды холмов.

Казалось, что хандарайской армии нет конца, – если, конечно, это и впрямь могло называться армией. По большому счету, подумал Маркус, вряд ли. Скорее уж это была именно толпа – ни отдельных частей, ни каких-либо признаков организации, попросту гигантское человеческое море, подгоняемое страстным желанием поскорей схватиться с врагом. То в одном, то в другом месте Маркус различал священников Искупления, с головы до пят облаченных в черное, – они шли, пятясь, лицом обратившись к своей пастве, чтобы и на ходу без помех произносить пламенные речи.

Солдаты Искупления при иных обстоятельствах могли вызвать разве что смех – столичные отбросы, бедолаги, обитавшие в перенаселенных трущобах Эш-Катариона, призванные в бой речами священников, сулившими воздаяние в этой жизни и щедрую награду в следующей. Вооружены они были тем, что попалось под руку. Помимо мечей и копий, редких мушкетов и короткостволок, мелькали мотыги, кирки и дубинки.

И, однако же, этих людей было очень много – двадцать тысяч, по данным разведки. Маркус не мог подсчитать, но казалось, что войско бесчисленно. Узкую, всего около мили между берегом моря и горами, равнинную полосу вокруг тракта полностью покрывали хандараи, словно туча саранчи. Атака их попросту затопит узкий ворданайский строй, а если центр и выстоит, фланги останутся уязвимыми для удара. Искупителям не составит труда обойти сбоку длинные шеренги синих мундиров и атаковать с тыла.

Маркус подумал, что было глупо покидать форт. Древние, сложенные из песчаника стены, возможно, не устояли бы против современно оснащенной армии, но, уж верно, смогли бы выдержать натиск такой вот толпы. Сейчас, на открытой местности, врагу ничто не мешало воспользоваться численным преимуществом.