Что они все с ним делают?! И за что ему это?!

Стало совсем темно, и, когда Троепольский открыл подъезднуюдверь, оказалось, что мокрый снег летит с близкого неба, а все кругом уже бело,и не видно ни людей, ни крыш, ни машин, и собственная рука с сигаретой теряетсяв снежной пляске, и во всем этом, правда, было что-то от конца света.

Давно пора купить машину. Сейчас забрался бы в теплое,сухое, уютное нутро, включил печку, уселся, нахохлившись, как воробей, но оттого, что машина защищала бы его со всех сторон, окружая железным непробиваемымпанцирем, он, может быть, успокоился бы чуть-чуть, перестал ждать катастрофы ивсе думать – господи, почему ты ничем мне не помог, я же тебя просил!

Сигарета пахла как-то странно, и он, вдруг взглянув на нее,неожиданно обнаружил, что она… розовая. У него отродясь не было никаких…розовых сигарет. Он полез в карман, извлек квадратную твердую пачку ипосмотрел.

Ну, конечно. “Собрание”.

Сигареты Полины Светловой. Она оставила их у него вквартире, а он утром прихватил. Розовая – это еще что! Там есть еще зеленые,фиолетовые и желтые, радуга-дуга просто!

Тут неожиданная мысль поразила Троепольского. То есть насамом деле поразила, как поражает удар молнии. Кажется, он даже слышал этотсамый удар где-то над головой. Приставив ладонь козырьком к глазам, чтобыкак-то защититься от снега, который лепил в лицо, он посмотрел вверх, а потомпобежал в соседний подъезд. Дверь была открыта, кодовый замок не работал.

Как только разошлись двери лифта, он кинулся к банке сокурками, которая была прикручена проволокой к прутьям лестницы. На Фединудверь с белой бумажкой, наклеенной поперек, он старался не смотреть.

Из банки отвратительно воняло, и слой окурков казалсяутрамбованным и плотным, но Троепольский, морщась от отвращения, все-такираскопал его. Вряд ли кто-то на этой лестничной площадке регулярно покупал“Собрание”, сорок пять рублей пачка. Полина, если тут все-таки была именно она,вполне могла и не курить на лестнице, но, скорее всего, курила, она всегдамного курит, когда нервничает, а тогда она, конечно, нервничала, потому чтовряд ли возможно не нервничать, когда собираешься сделать то, что собираласьсделать она…

Фиолетовый с золотом окурок оказался в банке –один-единственный. Троепольский посмотрел на окурок, и его сильно затошнило,как тогда, в Федькиной квартире. Он стремительно поднялся с корточек,перешагнул через окурки и дернул на себя оконную раму. Посыпалась какая-тотруха, скрученные лепестки старой краски полетели шелестящим дождиком, ондернул еще раз и открыл.

Снег колыхался прямо перед глазами, плотная, густая масса.Он дышал глубоко, считал вдохи и выдохи. Лицо моментально стало мокрым.

Значит, Натали ничего не перепутала, и Полина на самом делездесь была. Значит, значит…

Он должен с ней поговорить. Немедленно. Сейчас же. Он долженвсе выяснить, пока не поздно.

Впрочем, давно уже все поздно.

* * *

В конторе был некоторый переполох и раздавался странныйшорох, словно по коридору двигались крысы, Шуршали хвостами.

– Что случилось?

– Приехали и вас дожидаются, – доложила Шарон Самойленко. –Уже давно.

– Кто?

– Там вон.

– Кто?!

– На диване сидят.

Троепольский решил, что прибыл майор Никоненко, чтобыпосадить его в тюрьму. А что такого?

Никаких других подозреваемых у него нет, и кандидатов вподозреваемые нет, и кандидатов в кандидаты нет, а Троепольскому туда и дорога.

На диване не было никакого майора Никоненко. На диване сиделхуденький, бледный до зелени юноша с волосами до пояса, заплетенными вмногочисленные косицы, в рубище и широченных штанах.

Троепольский понятия не имел, кто это.

– Здравствуйте.

Юноша поднял на него утомленные глаза, словно коричневойкраской обведенные то ли усталостью, то ли нездоровым образом жизни, и ленивопробормотал:

– Здорово!

У Арсения Троепольского имелось человек двадцать знакомых,которые на его приветствие могли ответить “здорово!”, но юноша в их число невходил.

– А вы кто?

– А ты чего? Не знаешь меня, что ли? Троепольский вдругразвеселился.

– А должен?

– Ну… – Юноша на некоторое время серьезно задумался. –…вообще-то должен. Ты же еще не очень старый.

– Я? – удивился Троепольский. – Я не очень. А что?

– А то, что раз не старый, то должен знать.

– Понятно, – кивнул Арсений, обошел диван и скрылся в своемкабинете. Юноша ему надоел.

Он бросил портфель, сунул куртку в шкаф и уже стянулботинки, которые промокли насквозь, пока он ловил машину, когда на порогепоказался юноша из приемной. Помимо рубища, на нем были еще и вериги – попереквпалого живота, и на заднице тоже что-то болталось, позвякивало. Вид у юношибыл слегка удивленный.

Троепольский сунул ноги в кроссовки и мельком глянул напосетителя.

– Я вообще-то к тебе, – сообщил юноша доверительно, –говорят, ты сайты классно делаешь. Правду говорят или гонят?

Троепольский пожал плечами, повернулся в кресле и нажалкнопку на селекторе.

– Варвара!.. Прощу прощения. Шарон. Принесите мне кофе инайдите Светлову. Где она?

– Уехали они, – пропищал селектор, – как приехали, так иуехали, потому что разбили свои очки.

Троепольский насторожился – что такое происходит? Вчера очкией разбил кто-то, напавший на нее, сегодня она сама?! Чушь какая-то! Из-за этихочков она в шесть часов утра уехала от него, не согласившись взять его очки, ивот опять уехала, теперь с работы?!

Однако мысль о том, что был кто-то, ударивший ее, вопрекивсему, что он узнал, успокоила его. Если во всем виновата она одна, кто мог ееударить? Значит, не одна, значит, есть еще кто-то, значит, есть какое-то“разумное объяснение” фиолетовому окурку с золотой полоской и тому, чтопоклонница многочисленных талантов Максима Галкина именно ее видела на площадкеФединого дома!

– Так чего сайт?..

– А чего сайт?

– Сделаешь?

– Кому?

Тут юноша начал проявлять первые признаки нетерпения:

– Как – кому?! Мне нужен сайт. Только хороший, а не мусоркакой-нибудь! Ну чего? Сделаешь? Все говорят – есть один чувак, он сайтыклассные лепит, хоть и бабок много дерет, а мне как раз надо классно, а бабкине вопрос на самом деле.