Беда в том, что зачастую Роуан и сама себя не понимала. Ачто бы сказали ее коллеги о мужчинах, которым она отдавала предпочтение, о всехэтих мужественных защитниках закона и героях борьбы с огнем – полицейских ипожарных? Как правило, Роуан находила себе партнеров в шумных, но непользующихся дурной репутацией окрестных барах – мужчин крепких, с грубоватымголосом, мощным торсом и сильными руками… Да… знали бы ее коллеги о том, какиелюбовные сцены разыгрываются подчас в нижней каюте «Красотки Кристины»… Изачастую свидетелем их оказывается свисающий с крюка на стене полицейскийревольвер тридцать восьмого калибра в черной кожаной кобуре.

А беседы, которые они вели… Нет, правильнее назвать ихмонологами, ибо эти мужчины, как и нейрохирурги, отчаянно нуждались в человеке,готовом внимательно выслушать их исповедь, повествование об опасностях игеройских поступках, о мастерстве и сноровке. Форменные рубашки этих людейпахли мужеством. А их рассказы звучали как песни о жизни и смерти.

Почему она выбирала именно таких мужчин? Именно этот вопросзадал ей однажды Грэм и довольно резко добавил:

– Неужели они нравятся тебе своей тупостью, невежествоми бычьими шеями? А что будет, если один из них когда-нибудь съездит своиммясистым кулаком тебе по физиономии?

– Что будет, то и будет, – холодно ответила Роуан,даже не потрудившись обернуться и взглянуть Грэму в глаза– Между прочим, они непозволяют себе ничего подобного. Они спасают жизни – и этим мне нравятся. Ялюблю героев.

– Такая болтовня пристала разве что глупойчетырнадцатилетней девчонке, – язвительно бросил Грэм.

– Ошибаешься, – ответила Роуан. – Когда мнебыло четырнадцать, я считала героями адвокатов вроде тебя.

В глазах Грэма мелькнула горечь, и он отвернулся… Теперь,более чем через год после его смерти, перед Роуан вновь на мгновение возниклоего лицо, подняв в душе волну такой же горечи. Вкус Грэма, запах Грэма и,наконец, Грэм в ее постели… Ведь если бы Роуан так и не уступила ему, он ушелбы из дома еще до смерти Элли.

– Только не говори, что ты никогда этого нехотела, – сказал он ей тогда, лежа на мягкой пуховой перине в каюте«Красотки Кристины». – Пошли они ко всем чертям, эти твои борцы с огнем икопы.

Нет, давно пора прекратить вести с ним мысленный спор…«Перестань думать о нем, – в который уже раз приказала себе Роуан. –Элли даже не подозревала, что ты ему отдалась, и не знала причин, побудившихтебя это сделать. Главное, что Элли так и осталась в неведении. А сейчас ты нев доме Элли. И даже не на борту подаренной тебе Грэмом яхты. Вокруг тебя безопасный,спокойный стерильный мир. А Грэм мертв и похоронен на маленьком кладбище вСеверной Калифорнии. И не важно, как он умер, потому что правду об этом тоже незнает никто. Не впускай его дух в машину, когда садишься в нее и поворачиваешьключ зажигания, – ее вообще следовало бы давным-давно продать. Не позволяйего духу присутствовать в сырых и холодных комнатах еще недавно вашего общегодома…»

Тем не менее Роуан упорно собирала все новые и новыедоказательства в свою защиту и мысленно продолжала бесконечный спор с Грэмом,смерть которого навсегда лишила ее реальной возможности высказаться. Ненавистьи ярость породили в воображении девушки некий призрак приемного отца – с нимона и вела беседы. Постепенно призрак слабел и таял, однако по-прежнему подстерегалее в самых неожиданных местах и даже здесь, в тихих коридорах ее уютного мира.

Ах, как бы ей хотелось заявить Грэму прямо в лицо: «Я влюбой день могу снова найти таких мужчин. Я приму их вместе с их эго ивспыльчивостью, с их невежеством и бесшабашным чувством юмора. Я приму ихгрубость, их бесхитростную и страстную любовь к женщинам и их страх передпредставительницами противоположного пола. Я готова терпеливо слушать ихнескончаемые рассказы. Слава Богу, в отличие от нейрохирургов они не ждут отменя никаких ответных слов. Этих мужчин вообще не интересует, кто я такая. Ямогу назваться специалисткой по ракетам, шпионкой высокого ранга, колдуньей стем же успехом, что и нейрохирургом». Роуан представила удивленный взгляд ивопрос: «Ты чего, в самом деле копаешься в человеческих мозгах?»

Зачем ей самой нужно все это?

Надо признаться, сейчас Роуан понимала «мужской вопрос»лучше, чем в момент их разговора с Грэмом. Она осознала взаимосвязь между собойи героями в форме. Когда она входила в операционную, надевала перчатки и бралав руки микрокоагулятор и микроскальпель, это напоминало проникновение в горящийдом или появление в разгар семейного скандала, чтобы выбить оружие из рукобезумевшего главы семейства и спасти его жену и ребенка.

Сколько раз Роуан слышала, как нейрохирургов сравнивали спожарными, хотя зачастую в таком сравнении таилась замаскированная критика.Различие заключалось только в том, что за операционным столом твоя жизнь непоставлена на карту. Да, черт побери, не поставлена. Но все равно, если тыбудешь допускать один промах за другим, если серьезные ошибки будут повторятьсячасто, ты непременно погибнешь, как если бы на тебя обрушилась горящая крыша.Ты выживаешь, лишь будучи блестящим специалистом, мужественным и совершенным,поскольку другого способа выжить попросту нет, и каждое мгновение воперационной – это смертельное испытание.

Да, именно мужество, потребность в стрессовых ситуациях илюбовь к оправданной обстоятельствами опасности сближали Роуан с ееизбранниками. Наверное, поэтому ей так нравилось ощущать на себе тяжесть телэтих грубых мужчин, целовать и ласкать их самым беззастенчивым образом.

Немаловажно и то, что не было необходимости вести с нимиумные беседы.

Но что толку в понимании, если вот уже несколько месяцев –да почти полгода! – она никого не звала к себе в постель? Иногда Роуанвдруг приходила в голову мысль: а что об этом думает «Красотка Кристина»?Может, шепчет ей в темноте: «Роуан, где же наши мужчины?»

Чейз, светловолосый полицейский с оливкового цвета кожей,сильный как жеребец, до сих пор оставлял ей сообщения на автоответчике. Но уРоуан не было времени ему позвонить. А он, надо признаться, очень приятныйпарень, да к тому же и книги любит читать. Однажды у них с Роуан даже состоялсянастоящий разговор, когда она мимоходом упомянула о том, что в отделениеэкстренной помощи поступила женщина, в которую стрелял собственный муж. Чейзтут же зацепился за эту тему и рассказал столько всевозможных случаев,связанных со стрельбой и ударами ножом, что вскоре Роуан была сыта ими погорло. Может, поэтому она и не звонила ему? Скорее всего.