— Я не могу, — твердила она Хеншоу, изредка вставляя «забудьте», и «даже не думайте», и «полно вам», но все ее попытки уйти от разговора не произвели никакого впечатления на борова-кандидата. Он казался невинным, очень молодым и жизнерадостным, а ее слова, по всей видимости, даже не долетали до его ушей.

Мэдди чувствовала себя не в своей тарелке. Арни Хеншоу влиятельный человек, у него, как часто говорили, есть кое-что в штанах. Самый вероятный кандидат на титул Главного Борова, частый гость в программах кабельного и спутникового телевидения «Хайбриджа» на самом деле был зеленым юнцом не старше девятнадцати. Он походил на совсем молодого Берта Ланкастера, только вместо пушистой светлой гривы Берта являлся обладателем серебристой короткой стрижки с выбритым рисунком. Несколькими дюймами выше середины лба алела татуировка в виде капли. Мэдди видела перед собой сильно загорелого парня с алмазными штифтами в зубах, которые блестели в предрассветном свете, пронизывающем оранжерейное стекло пентхауса Цитадели. Почти непристойно раздвинув ноги в форме буквы «V», он сидел на длинном столе для переговоров, под черной стеклянной крышкой которого вырисовывались неясные очертания выключенных медиа-устройств. Баскетбольный мяч мерно взлетал и опадал между ногами. Каждое его движение выдавало неугомонный нрав и юношеский пыл. За спиной Хеншоу виднелся искусно вытравленный на стекле логотип «Хайбриджа». Казалось, логотип выгравирован прямо в небе.

— Конечно же, можете, Мэдди. Мы, ваши друзья, ожидаем от вас всего лишь маленькой уступки.

Хеншоу одарил ее задушевной улыбкой. Мэдди понимала, что улыбка эта отрепетирована, знала, что его натаскивала целая команда из администраторов, ораторов, учителей танцев, гомеопатических астрологов и кучи других советников и консультантов. Однако улыбка оставалась славной, пусть даже и отрепетированная. Хеншоу был поистине обворожительным мужчиной.

— Я никогда бы не согласилась участвовать в убийстве. Дженнифер получила свою поломку в воздушном шлюзе, СЕ проник в аквариум моего подопытного, и в результате с вашим СЕ ничего не случилось…

— Именно так! Ничего не случилось. Наши надежды не оправдались, Мэдди. Предполагалось, что Лаз79 — смертельный вирус…

— Эй, подождите-ка. Я вам ничего не обещала. Как вы и просили, я просто держала глаза и уши закрытыми. И мне наплевать, что этот ваш СЕ не заразился. Однако с моим подопытным что-то произошло, и пока я не найду подтверждения непричастности СЕ, дать разрешение на его переезд я не могу. Не говоря уже о том, что у нас нет полной уверенности, что ваш парень не заражен Лаз79, пусть даже пока он не выказывает никаких признаков болезни.

— Тогда на кой вообще сдалась эта ваша хваленая система «И-МИДЖ», если вам не удается даже отследить его клеточные реакции?

Мэдди вздохнула, раздосадованная невежеством Хеншоу.

— Мне необходим контрольный образец для вашего СЕ. Данные «И-МИДЖа» относительны, необходима отправная точка. Я не прекращаю попыток получить информацию по этому образцу, но все время натыкаюсь на препятствия. Если хотите выяснить, почему Лаз79 все еще не подействовал, вам следует активнее сотрудничать со мной.

Хеншоу спрыгнул со стола и принялся мерить шагами комнату, не переставая отбивать мяч по покрытому ковром полу. Аквамариновое кимоно волной раздувалось за его спиной. Улыбка все еще не сходила с юного лица.

— Давайте не будем обострять отношения, Мэдс. Мне так кажется, вы просто забыли, кто я.

Мэдди промолчала. Она поймала себя на том, что дрожит. Что ж, у этого парнишки масса обаяния, ничего не попишешь.

— Ну же, Мэдди. Просто выпустите СЕ, а мы уладим все остальное. Я сдержу свою часть нашего соглашения. — Он подошел вплотную к экрану, и Мэдди, не в силах удержаться, скосила глаза. Хеншоу красноречиво положил руку на свой член, заметно натягивающий ткань баскетбольных трусов. Он рассмеялся. — Но вам придется выполнить свою часть сделки. Ничего не изменилось, условия те же, что и на прошлой неделе. Вы уже раз закрыли глаза на нарушение инструкции, теперь закроете их еще раз.

Мэдди подобная тактика не удивила. Однако она не исключала вероятность того, что вся история с убийством служила лишь для отвода глаз, а на самом деле Хеншоу и Дженнифер собирались похитить ее Лаз79, использовав СЕ в качестве переносчика. Учитывая то обстоятельство, что вирусы оказывают столь необыкновенное воздействие на Менискуса, не следовало списывать со счетов возможность того, что найдется желающий раскошелиться, чтобы заполучить их, прежде чем Мэдди завершит исследование. Вообще-то Мэдди никогда паранойей не страдала, но действия этой парочки, Дженнифер и Хеншоу, могли кому угодно показаться подозрительными. Тем не менее она промолчала о своих догадках и сказала только одно:

— Я не позволю экспериментальному образцу свободно разгуливать, рискуя заразить окружающих. Я полагала, у вас хватит ума не поднимать эту тему.

— Но вы ведь не станете отрицать, что наш СЕ представляет угрозу для вашего подопытного, не так ли? Разве он не поколачивает этого несчастного?

— С Менискусом все в порядке.

Но Хеншоу нашел ее слабое место. Он заволновался. Разговаривая, он выронил мяч и наклонился, чтобы поднять его. Мэдди увидела, что узор на его стрижке представлял собой изображение члена и мужских яичек. Две доли задней части черепа, предположительно, отображали яички, а член-ирокез проходил аккурат посередине головы. Красное пятно на лбу, очевидно, должно было олицетворять каплю крови на головке.

— Послушайте, мы всегда сможем сказать, что он опасен, подвергнуть его эвтаназии прямо в лаборатории, а затем отправить запечатанное тело на кремацию. Привлечем Дженнифер, она знает все входы и выходы в этой кухне.

Прежде чем ответить, Мэдди сделала глубокий вдох.

— Как я уже сказала, убийство в мои планы отнюдь не входило. Слушайте, Хеншоу, вы на пару с Дженнифер вообразили, что можете крутить мной, как вам вздумается, только потому, что у подопытного случился кризис, а мое исследование оказалось на грани провала. Но сейчас все изменилось: проект продвинулся намного дальше, чем я надеялась. Может статься, я нахожусь на пороге грандиозного открытия. И я не горю желанием скомпрометировать себя сейчас или дать вам возможность испортить мне жизнь. До сих пор я не услышала от вас ни одного мало-мальски вразумительного объяснения такой крайней меры, как убийство. Бесспорно, ваш СЕ личность довольно неприятная, но у меня все равно в голове не укладывается, зачем его убивать.

— Вы не понимаете самого главного, просто не хотите понимать. Хорошего от него ждать не приходится. — Хеншоу пристально взглянул на нее своими огромными обольстительными глазищами.

— Что вы хотите сказать?

— Он чрезвычайно жесток. Мэдди пожала плечами.

— Тоже мне новость! Но зачем убивать? Всего лишь здоровенный жирный ублюдок.

Глаза Хеншоу вспыхнули.

— Это не жир, а мышцы, — угрожающим тоном поправил он, но тотчас же опомнился. На долю секунды Мэдди даже показалось, что она каким-то образом оскорбила именно Хеншоу, а вовсе не СЕ. Но от его негодования вскоре и след простыл, он тихо рассмеялся. — Он пережиток прошлого — не троглодит, конечно, но… В общем, в Цитадели таким не место. Разумеется, силой его бог не обделил, но в жизни от него толку мало. Он воплощает в себе трагический персонаж, так как общество его отвергло, а сам он в Цитадели жить не сможет никогда. Он нацелен на самоуничтожение. СЕ сам поставил себя в такое положение.