его под краном и принимается оттирать глаза и щеки Софи.

— Ай, у меня там прыщик!

— Прости. Блеск для губ можешь оставить, но это все.

Две младшие уже стоят в коридоре. На Грейси розовая майка, на Джессике голубая. Без надписей. И без пятен.

— Так, ладно. Выходим!

Они сбегают по лестнице, Бет хлопает в ладоши, давая Гроверу команду следовать за ними, и все мчатся к машине. Бет вставляет ключ зажигания и бросает взгляд на девочек в зеркало заднего вида. У Грейси глаза опухли от слез. У Софи все лицо в красных пятнах от слишком усердного трения, а на щеке действительно выскочил прыщ. Джессика сидит, сцепив зубы и скрестив руки на груди. Вид у нее надутый, но Бет понятия не имеет почему. Майки у всех четверых разного цвета, а лицо у Бет до сих пор пылает.

Они должны быть в белом. Они должны излучать спокойствие и счастье. Они должны приехать вовремя. И Джимми. Это их семейный портрет. На нем должен быть Джимми.

Наверное, надо позвонить и отменить съемку. Бет думает о прекрасных полупрозрачных рубашках и о коридоре с грустными пустыми рамками из-под фотографий. Она снова смотрит на трех своих девочек, потом на пустое пассажирское место справа. Это ее семья. Она делает глубокий вдох, медленно выдыхает через рот, сдает задним ходом и везет свое опоздавшее, разношерстное, зареванное, пятнистое, прыщавое, надутое обезджимленное семейство на пляж Циско.

Глава 20

Оливия смотрит на часы. Клиентка опаздывает. Это, как она уже успела сделать вывод из своего непродолжительного опыта, абсолютно рядовая ситуация. Если не вся семья целиком, то какой-нибудь заплутавший кузен, которому не объяснили, как добраться, или любимая сестра, которая должна явиться на съемку прямо с парома, или отец семейства, который на самом деле уже приехал, но сидит в машине с телефоном, потому что ему внезапно позвонили по работе. Он освободится через минуту. А может, через тридцать.

Поэтому Оливия стала носить с собой на съемки складной шезлонг. Она не против подождать на прекрасном пляже, если есть где посидеть. Небо с самого утра хмурится, того и гляди, пойдет дождь, и она сомневается, что сегодня вообще на пляже было много народу. Сейчас он практически пуст. Чаек больше, чем людей.

Оливии нравятся здешние чайки, чье сходство с чайками, которых она привыкла видеть на пляже Нантаскет, куда она всегда ездила гулять, когда жила в Хингеме, ограничивается лишь тем, что и те и те — черно-белые морские птицы. Нантаскетские чайки — ненасытные вороватые летающие крысы, готовые утащить любое съестное в хрустящих пакетиках, которое плохо лежит. Они бродят между пляжными подстилками, зорко поглядывая по сторонам, чтобы, улучив момент, когда на них никто не смотрит, проделать клювом дыру в нераспечатанном пакете картофельных чипсов или взвиться в воздух с целым сэндвичем.

Здешние же чайки практически не обращают внимания на людей с их снедью. Оливия наблюдает за тем, как одна из них вылавливает на мелководье краба, потом опускается с ним в ямку в теплом песке и, оторвав клешни, лакомится мясистым брюшком. Потом переключается на другую, которая, подлетев к парковке, бросает на асфальт моллюска, чтобы расколоть раковину. Кому нужны «Читос», когда вокруг полным-полно свежайших морепродуктов? Эти чайки — прекрасные величавые птицы.

Оливия провожает взглядом еще одну чайку, кувыркающуюся над морем на фоне облаков, и задается вопросом, может ли эта красота когда-нибудь приесться. Лазурная вода у самого края берега подернута мелкой сеткой переливчатой ряби, но дальше, ближе к горизонту, водная гладь становится неподвижной и почти белой. Лазерно-четкая темно-синяя граница отделяет океан от розовеющего неба на горизонте. Потрясающе.

Чайка превращается в точку и исчезает из виду. Оливия вновь смотрит на часы. После тридцати минут ожидания она обыкновенно звонит клиентам, чтобы убедиться, что они опаздывают, а не забыли и не передумали. Она принимается рыться в сумке в поисках своего ежедневника, куда записывает клиентов, и телефона и тут видит, что они уже идут: мать с собакой на поводке впереди, три девочки в разноцветных майках и джинсах позади, на некотором расстоянии.

— Оливия? Здравствуйте, я Бет Эллис. Простите за опоздание.

— Здравствуйте, Бет. Ничего страшного.

— У нас возникла непредвиденная проблема с одеждой. Я знаю, что все обычно одеваются в одном стиле. Как думаете, это будет нормально выглядеть на фотографиях?

Бет права. Все семьи всегда приходят одинаково одетые, словно члены одной команды в униформе. В голубых рубашках и песочных слаксах или в белых рубашках и слаксах того фирменного припыленно-розового оттенка, который почему-то именуется нантакетским красным. Выглядит это мило, но чем-то непреложным не является. Интересно, кто придумал для семейной фотосъемки это прямо-таки аутистическое правило?

— Вы отлично выглядите.

Бет закатывает глаза:

— Отлично мы выглядели полчаса назад. Надеюсь, это будет хотя бы не очень ужасно.

— Ну что вы, много разных цветов — это очень здо́рово.

— И еще раз прошу прощения. Прежде чем мы начнем, моя старшенькая хотела бы узнать, сможете ли вы зафотошопить ее прыщик.

— Мама! — возмущается старшенькая.

Все три девочки теперь сгрудились за спиной у Бет. Оливия бросает взгляд в свою шпаргалку. Софи, Джессика и Грейси.

— Считай, что его уже нет, Софи. Его никто не увидит, — заверяет Оливия.

Софи из вежливости улыбается. Прыщик у нее на щеке выглядит болезненным.

— Раз уж мы об этом заговорили, не могли бы вы заодно убрать и это тоже? — спрашивает Бет, указывая на глубокую вертикальную морщинку у себя между бровями. — И все, что выглядит старше чем на тридцать пять вокруг глаз?

Цифровая пластическая хирургия. Оливия может парой-тройкой точных щелчков компьютерной мышки стереть все следы темных кругов, гусиных лапок и пигментных пятен. Хотя в ее арсенале множество самых разнообразных приемов: волшебный час, правильная регулировка диафрагмы, грамотная композиция, умение подловить нужный момент так, чтобы у всех на фотографии было осмысленное выражение лица и чтобы все улыбались с открытыми глазами, глядя в объектив, — способность незаметно стереть признаки возраста с женского лица, пожалуй, самый востребованный ее навык.

— Вы будете выглядеть ни на один день не старше тридцати. Давайте начнем со снимков у воды.

В том, что касается пляжной съемки, Оливия выработала тактику: «Сначала овощи». Первым она всегда делает самый сложный снимок. В девяноста девяти процентах случаев это общая фотография на фоне океана, та, ради которой ее клиент к ней обращается, и та, которая вызовет у клиента самое сильное недовольство, если что-то выйдет неидеально. Все остальные снимки — индивидуальные, парные и всевозможные комбинации