— Бррр, — я представил себе это зрелище и вздрогнул.

— Через минуту ваш выход! — Константин хлопнул меня по плечу и сунул в руки какой-то мешок.

— Что это?

— Картошка!

— За… зачем?

— Кидать?

— В кого?

— Друг в друга! Только в зрителей ни в коем случае!

Ммм. Сложная задача, если учитывать проблемы с обзором.

— Может, тогда мы без масок? — предложил Костик.

Константин в ответ панически замахал руками и стал похож на взбесившуюся ветряную мельницу:

— Нет! Нет, ты что! Это концепт! В конце концов, это моя презентация и моя постановка!

— Тише-тише, — примирительно сказал я таким тоном, каким, наверно, говорят с пациентами в психбольницах. — Твой концепт. Твоя постановка. Твоя экскурсия. И твоя книга. Мы помним.

— Вот и хорошо! — Константин икнул и унесся помогать первым зрителям, которые добрались до шлагбаума рядом с гигантской лужей на краю двора. Главное, не свалиться туда в процессе беготни.

Через минуту мы с Костиком кивнули друг другу, поправили маски и шагнули вперед, в круг света от фонаря.

В толпе зрителей ойкнули. Учитывая наш внешний вид, возможно, кто-то подумал, что мы сейчас достанем монтировки и нападем на безоружных экскурсантов.

— Вот и актеры! Мистерия продолжается! Перед вами… ирландские крестьяне четырнадцатого века! Инна, переводить больше не надо, это двуязычная часть экскурсии! — возопил КОнстантин замогильным голосом.

Ирландские крестьяне. Ну-ну.  В Петербурге. Концепт на грани фола.

Костик обошел меня, встал напротив и завопил:

— Смерд! Да у тебя голова как репа! Чтоб тебе пусто было!

Эээ. На английском я ему ответил:

— Дурак! и голова твоя дубовая! Чтоб тебя корова лягнула!

Костик удержал смех и продолжил оскорбления.

Потом мы перешли на англичан и назвали их желтыми земляными червяками, надутыми пингвинами и козлами со страшно спутанными бородами. Надеюсь, настоящие англичане не слишком обиделись — мы старались не употреблять обсценную лексику в их адрес, обходились художественными преувеличениями.

Потом начали кидаться картошкой.

Я в Костика попал два раза, а он в меня — четыре. Один раз — довольно ощутимо по носу. Тогда я разозлился и побежал на него, максимально злобно взмахивая руками.

— Оу, щит! — воскликнул кто-то в толпе. А потом добавил:

— Монти Пайтон!

О да, неизвестный английский товарищ по нелепому шоу, я был полностью с тобой в тот момент согласен.

А потом мы врезались в телефонную будку. Сначала Костик со всего размаха впечатался в нее, а потом я не сумел затормозить.

— Уфф! — сказали мы хором, а подумали чего пожестче.

но тут из-за будки вышла дама в балахоне и принялась зачитывать.

Я полежал на земле, отдыхая и слушая про чернокнижника, а еще время от времени смешно подергивая ногами, чтобы зрители не думали, будто я тут совсем мебель. потом чтение закончилось, и Константин увлек всех в здание.

Я вскочил на ноги, содрал с головы тряпку и сказал девушке:

— Бежим!

И мы припустили вокруг Ленфильма, чтобы успеть забежать в парадную, опередить экскурсию и подняться по лестнице. Костик пыхтел сзади очень тяжело, но не отставал.

Слава небесам, мы успели.

Девушка скинула балахон, превратилась в даму в красном и очень мило спела.

Мы спрятались за углом, и нас никто не заметил.

Тетушка подошла к нам по коридору, задумчиво покачала головой и показала пальцем на часы.

“Время! — послал Костик сообщение Константину. — Закругляйся!”

В ответ Константин пришел за угол и посмотрел на нас так оскорбленно, будто мы выгоняли его из собственного дома. Тем не менее, послушался и начал сворачивать лавочку.

— Пошли за ним? — предложил Костик. — напомним, что обещал проставиться и накормить нас. Я лично голоден. как черт.

— Пирожки все переварились?

— Сгорели в пламени искусства, — он подкинул на ладони последнюю оставшуюся картошину.

И мы пошли. Однако не успели мы приблизиться к Константину, который беседовал с группой людей, как он обернулся, выкатил глаза и завопил:

— Небольшое изменение планов! Езжайте домой!

— Костя… — с чувством сказал я и постучал себя ладонью по макушке. — Что ты сегодня просто того… Превзошел себя.

Ну, правда. Эталонное поведение: как нельзя обращаться с друзьями и приятелями, которые тебе помогают.

Услышав именование “Костя”, великий писатель побелел от ярости и погрозил мне кулаком. Но мне было уже все равно. Я дождался, пока он проводил людей, молча подошел, вырвал у него из из рук ключ и пошел отдавать его тетушке.

Ну его в баню.

Сейчас поедем с Костиком в какой-нибудь ирландский паб и примем по кружечке.

А по возвращении обнаружил Константина в черной тоске.

Он сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене, и причитал:

— Всё не то, всё не так… Почему, а? Ничего не готово, никто не доволен, мистерия провалилась, крестьяне эти дурацкие, коридоры вместо катакомб…

— Эй! — угрожающе прервал его Костик.

— А главное… мне стыдно. Страшно стыдно. Как я потом этим людям в глаза смотреть буду? Мне вот с ними сейчас ехать и говорить… А я не могу. Просто не могу. Понимаете?

— Не понимаю, — пожал я плечами. — Наверно, у меня не настолько богатый внутренний мир. Если ты должен ехать, то берешь и едешь. А если не должен…

— Парни! — Константин поднял глаза. — Спасибо вам, короче. Я б один не справился. Давайте я вам проставлюсь. Мне перед вами… не так стыдно.

— Ок, — пожал плечами Костик.

И мы поехали. И после второй стопки Константин заснул лицом на стойке. Во сне он сладко улыбался и надувал щеки. Наверно, думал о мировой славе и Нобелевке по литературе.

Когда Инна вернулась домой, выглядела она так ошеломленно, как будто побывала в драке с диким камышовым котом. Она погладила меня дрожащей ладонью, а потом уселась на пол прямо в прихожей и истерически начала смеяться.

— Представляешь, — начала она рассказывать, пряча лицо в ладонях, — меня ж никто не учил переводить. Я и говорить-то на публику не очень люблю. Я от ужаса обычно всё забываю. Ну, кроме того, что Лондон — столица Парижа, а Париж — столица Рима. А тут пришлось. И не только переводить, еще и недоговаривать, врать, краснеть от стыда… и ради чего? Лучше б я еще раз сходила просто на неудачное свидание. В самом деле. Кажется, что домострой, стихи, проверки, бег по утрам и чужие маменьки были не такими уж страшными!