Сэм нашел лестницу и забрался на крышу. Вид сверху был примерно тот же, что со скамейки, но зато вдали виднелись огни центра Амарилло и других районов.

– Выпить хочешь? – предложил Кэш.

Сначала Сэм думал отказаться, но решил, что в нынешнем настроении ему не помешает.

– Никогда раньше не пила, – сказал Сэм. – А заснуть поможет?

– Как молоко матери, – заверил его Кэш.

Актер налил виски еще в один стаканчик для Сэма и наполнил до краев свой собственный. Затем, закинув голову, осушил его до дна, и Сэм последовал его примеру. И тут же принялся кашлять и давиться, будто от яда.

– На вкус как серная кислота! – выдохнул он. – Как ты это пьешь вообще?

– Сначала жжется, зато потом совсем ничего не чувствуешь, – сказал Сэм. – А мне сегодня это очень кстати.

Актер снова наполнил стаканы, и вместе с Сэмом они выпили еще. Вторая порция пошла лучше, но все равно было не слишком приятно. Сэм ощутил, как розовеют щеки, а разум замедляется, будто он принял слишком много лекарства от кашля – это было неплохо. И еще слова посыпались из него быстрее, чем он успевал думать, что несет.

– Жаль, что весь мир от тебя никак не отвяжется, – сказал Сэм. – Это просто жестоко, что люди так тебя оценивают. Будто все забывают, что ты обычный человек, просто потому, что ты снимаешься в сериале.

– Да я уже привык, – отмахнулся Кэш. – Когда становишься знаменитым, теряешь право на человечность. Так уж заведено, и нет смысла об этом ныть. Примерно так же люди когда-то относились к королям: всё весело и классно до новой революции, и вот тогда не сносить тебе головы. На этой неделе моя очередь быть Марией-Антуанеттой, на следующей будет чья-нибудь еще.

– Но это ведь все равно несправедливо, – настаивал Сэм. – И мне, кстати, наплевать, что там говорят эти тетки из «Панели». Ты обязательно еще найдешь себе работу. Любой студии и режиссеру очень повезет заполучить к себе в проект такого популярного и талантливого актера. Глупо считать иначе.

– О нет, здесь они как раз правы. – Кэш рассмеялся. – Но это давно не новость – я об этом знал еще со второго сезона. Никогда не забуду, как режиссер не позволил мне пойти на кастинг его ребута «Крошки из Беверли-Хиллз». Хуже унижения не придумаешь. Но меня это, в общем-то, не особо волнует. Се ля ви и все такое.

Актер глотнул прямо из бутылки и уставился на огни города. Сэм не понимал, как он может так равнодушно говорить об этом.

– А что тогда тебя волнует? – спросил он. – Извини, если лезу не в свое дело, просто если бы целый мир такое говорил или думал обо мне, мне бы жить расхотелось.

Кэш поразмыслил немного и кивнул.

– Наверное, мне больше обидно не сравнение с кем-то другим, – сказал он. – По-настоящему бесит, что меня пытаются подогнать под вымышленные мерки. Люди с двенадцати лет считают меня экспертом по квантовой физике, и каждый раз, когда я доказываю обратное, они ведут себя так, будто я кругом не прав. Будто я их лично оскорбил тем, что я – не персонаж, которого играю в сериале. Понимаешь?

Сэм тоже кивнул. Сам того не ожидая, он понял Кэша слишком хорошо.

– Думаю, да, – ответил он. – Они слишком долго видели тебя в этой роли и перестали понимать, что это всего лишь игра, притворство. Поэтому каждый раз, когда им напоминаешь об этом, они считают, что ты предаешь их, лишаешь чего-то важного и любимого.

– Да, – согласился Кэш. – Люди привыкают к фантазии, которую ты им даришь, подсаживаются на нее и отворачиваются, стоит только перекрыть к ней доступ. Знаешь, если бы я был рок-звездой, никто бы сейчас меня не осуждал. Все только потому, что я веду себя совсем не как доктор Конфузер. Понимаешь, да?

– Прекрасно понимаю, – мягко сказал Сэм. – Люди сами выдумывают, чего от тебя ждать, а потом тебя же и винят за то, что ты этих ожиданий не оправдываешь. Ты виноват, что не такой, каким они хотят тебя видеть. Ты – урод. Ты – чудовище. А на самом деле ты просто пытаешься быть… собой.

Сэм не знал, от виски ли это или от разговора, но он ощутил, как к глазам подступают слезы. Сэм посмотрел на огни города, чтобы Кэш ничего не заметил.

Актер изумился тому, как хорошо Сэм его понял.

– Точно, – сказал он. – Если честно, это самое сложное в «Чудо-ребятах». Хуже нет, когда весь мир считает тебя не тем, кто ты есть. Это одиноко, грустно и так больно, что вряд ли кто-то сможет…

Сэм вдруг разрыдался, как сломанная противопожарная система. Слезы покатились по его щекам так быстро, что он даже не успевал их утирать. Он плакал так горько, что еле переводил дух и издавал тихие всхлипы, как маленькая собачка. Кэша такой срыв застал врасплох, и он уставился на Сэма как на вазу, которую спьяну разбил.

– Э… Сэм, ты чего? – спросил он.

– Ничего! – прохныкал Сэм. – Все х-х-хорошо!

– Я тебя чем-то обидел?

– Н-н-нет! – прохлюпал Сэм. – Я просто понимаю тебя л-л-лучше, чем ты думаешь.

Он утирал слезы уже всей рубашкой, но они текли и текли.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил Кэш.

– Не могу! – сказал Сэм. – Я пока не могу ни с кем про это разговаривать.

– Тогда тебе повезло, я ведь не человек, а знаменитость – помнишь? – пошутил Кэш, но это не помогло. – Без обид, но тебе стоит сказать все как есть, пока ты целый город не затопила. Поверь, станет лучше, как только ты выговоришься.

И, как будто бы от эмоционального пищевого отравления, Сэм уже не мог больше сдерживать внутри эту тайну.

– Я трансгендер! – выпалил он. – Я знаю, каково это, когда люди относятся к тебе, как к совершенно другому человеку, потому что у меня всю жизнь так! Я еще не встречал тех, кто понял бы, но все точно как ты сказал! Мы оба в ловушке ложных ожиданий!

Это признание Кэш смог переварить не сразу. Он думал, что речь будет о колледже, о проблемах с друзьями, с матерью – но не предполагал, что беда Сэма окажется такой личной. Актер огляделся, будто надеялся найти на крыше человека, способного помочь Сэму как следует, но вокруг больше никого не было.

– Ого, – пробормотал Кэш. – А я-то думал, ты просто косишь под Энн Хэтэуэй. И ты точно уверена… уверен?.. что ты трансгендер?

– Конечно, уверен, – сказал Сэм. – Такое просто так не говорят. Я себя девушкой никогда не считал. Каждый раз, когда я смотрю в зеркало или на фото, я как будто вижу другого человека. Я знаю, что я транс, так же точно, как то, что мы нарушаем несколько законов, сидя здесь на крыше с алкоголем.

– Ты об этом говорил с кем-нибудь? – спросил Кэш.

– Ходил к психологу в Даунерс-Гроув, – сказал Сэм. – Он, по сути, мне заявил, что я псих. А кроме него – только с тобой.

– Ну, некоторым трудновато понять…

– А не должно быть! – перебил Сэм. – У меня душа и разум мужчины, и я хочу, чтобы и остальное тоже было как у мужчины – вот так все просто.