из Великобритании, Франции, Италии, Канады, Соединенных Штатов, Японии, но их усилия, по словам Орландо Фиджеса, напоминали «бедняцкий покер: ни один из участников игры не хотел остаться за ее пределами, но в то же время не желал играть по-крупному». К примеру, президент Вудро Вильсон одной рукой посылал какие-то войска, а второй заигрывал с большевиками.

28 февраля Гиббса пригласили в гости к его старому другу генералу Михаилу Дитерихсу, вместе с которым он работал во время первого расследования, проходившего в Екатеринбурге, и который теперь находился во Владивостоке. Дитерихс сообщил, что привез с собой все материалы и готовится отослать их в Великобританию. Тем же самым вечером капитан корабля Его Величества «Кент», который должен был доставить эти важные документы, присоединился к ним, чтобы уточнить некоторые детали относительно особого груза. Генерал описал некоторые предметы — такие, как кресло-каталка Императрицы; он также объяснил, что для транспортировки других предметов изготавливаются ящики соответствующих размеров.

Союзники очень доверяли адмиралу Колчаку, и их помощь способствовала укреплению его войск к весенней кампании. Нокс принял на себя задачу по подготовке этих войск. В сочельник 1918 года Колчак захватил крупный промышленный центр Пермь, а оттуда, несмотря на зимнюю погоду, стал продвигаться вперед по трем направлениям. К середине апреля его войска, насчитывавшие около ста тысяч штыков, оказались в трехстах с половиною сотнях километрах от Волги и приближались к Вятке, Уфе и Оренбургу. Главной целью армии Колчака было соединение с Добровольческой армией на Дону под командованием генерала Антона Деникина, чтобы затем победным маршем двинуться на Москву. О такой возможности Сид упомянул в письме дядюшке Уиллу.

Пока Колчак наступал, британский Верховный комиссар 29 мая отправился со своим штабом назад в Омск, чтобы находиться поблизости от поля действий; поезд проезжал мимо таких разнообразных и красивых мест, что Сид отложил в сторону письма и принялся смотреть в окно. Однако 30 мая он отправил своему другу полковнику Леггету срочную депешу:

«Я совсем забыл зайти в свою комнату и забрать бумаги, оставленные там. Во втором ящике секретера лежат два доклада и некоторые письма, принадлежащие Пейрсу. Один доклад озаглавлен „Специальная служба, относящаяся к России“ или что-то вроде того. Л второй, по-моему, посвящен той же тематике, но называется просто „Меморандум“. На обороте одного из докладов адрес, написанный почерком Пейрса, по которому их следует отослать. Будьте настолько любезны, заберите их, если они еще существуют, и отправьте, положив в большой конверт. Не обязательно прилагать к ним какой-то сопроводительный текст, просто пошлите их в том виде, в каком они находятся. Пожалуйста, сообщите мне, если произошло самое худшее. Я постараюсь уладить дело с Пейрсом, когда увижу его в Омске. Если все в порядке, то подпишите письмо числом 36, если иначе, то числом 18… Поскольку у нас была частная договоренность с П…сом, то я хотел бы, чтобы вы ничего не сообщали Р-б-ртсону (или кому- то еще)».

Кстати, Бернард Пейрс являлся самым крупным британским специалистом по России. Он был прикомандирован к русской армии во время войны и в 1917 году был посланником в Петрограде, поэтому его записки должны были иметь большое значение. Он проявил большой интерес к информации, которую Гиббс мог сообщить ему во время их бесед, состоявшихся в поезде и во Владивостоке, и в своей книге, посвященной крушению монархии, воздает должное порядочности Гиббса, приехавшего к Царской семье во время ее заточения. Эпизод, касавшийся его бумаг, должно быть, завершился благополучно, поскольку известно, что впоследствии они возвращались в Англию вместе.

Между тем красные, разбитые наголову под Пермью, не дремали. Они готовили контрнаступление, которое и предприняли 18 апреля. В их рядах находились несколько тысяч членов недавно организованной молодежной коммунистической организации — комсомола, которые привнесли силу и энтузиазм тысячам коммунистов и крестьян-новобранцев, насильно мобилизованных в Красную армию. За два месяца они отогнали колчаковцев за Уфу, сведя на нет все их успехи. Добравшись до Урала, красные захватили Оренбург и Екатеринбург, устроив вместо второго расследования резню. К середине августа они овладели важным железнодорожным узлом — Челябинском. Угроза нависла над Пермью. Горечь поражения усугубилась тем, что союзники уменьшили объемы помощи белым.

В провале кампании Колчака многие обвиняли генерала Деникина, который нарушил первоначальные планы и не поддержал своими силами армию Колчака. Вместо этого он решил воспрепятствовать красным захватить богатый углем Донбасс и в то же время защитить своих союзников казаков. Большевики угрожали им массовым террором и объявили о своем намерении произвести «расказачивание» области войска Донского и уничтожить всех казаков до единого. Решение Деникина, хотя и вполне оправданное, стоило Колчаку очень дорого и нарушило планы адмирала.

Однако повинен в этом был не один только Деникин. Во время кампании Колчака выявились серьезные недочеты в работе администрации и координации белых войск, однако те, кто был облечен властью, так и не смогли достаточно хорошо понять проблемы, чтобы справиться с ними. В колчаковском руководстве были преимущественно военные, которые рассматривали борьбу с революцией лишь в военных категориях; но в настоящей ситуации оказалось слишком много офицеров и недостаточно солдат; соперничество чинов порождало непослушание, отсутствие субординации и авантюризм, и потому редко когда удавалось добиться настоящего сотрудничества.

Такой раздрай усиливался противоречивыми политическими идеями, что делало невозможным выработку объединяющей задачи. Все были согласны с тем, что с большевиками необходимо покончить, но что будет потом? Неужели они сражаются, чтобы восстановить старый режим? Воссоздать Учредительное собрание? Установить демократическое правительство? Или социалистическое? Вернуть конфискованную землю дворянству, узаконить крестьянские захваты, выработать компромисс? Политические проблемы раздражали всех, и кадровые военные молчаливо соглашались, что их главная задача — выиграть войну; только после этого можно будет взяться за решение политических и социальных вопросов.

Эта роковая ошибка стоила Колчаку победы: несмотря на военные успехи, тыл не был укреплен. Не существовало структур для управления захваченными территориями или завоевания поддержки населения, особенно крестьян. Не было предпринято никаких попыток противостать назойливой пропаганде большевиков, утверждавших, что они защищают революцию. Больше всего крестьянам хотелось удержать землю, которую они отобрали у дворян после 1917 года. Революция дала им землю, и, ожесточенные годами труда и подчас притеснениями строгих хозяев, крестьяне были готовы терпеть жесткий режим угнетателей-большевиков, лишь бы не отдавать ее. Внешний вид белых офицеров, их поведение и отношение к ним они отождествляли со старой властью, а белое руководство не предпринимало никаких шагов, чтобы исправить такое впечатление.

На юге Деникин добивался успехов. Казаки, благодарные за поддержку, присоединились к его войскам и значительно ускорили их продвижение к Царицыну, но, к сожалению, сделали