Оба владельца этой земли жили намного роскошнее, чем их последователи. Это было одной из многих особенностей коммуны. В итоге обе подруги сняли номер в маленьком отеле, который стоял на границе территории. Из него открывался восхитительный вид на озеро.

– Уставшие обретут покой, мир и свободу, смогут почерпнуть новые силы, – цитировала рекламный листок гостиницы Пандора. Она решила, что это место как раз им подходит.

Франко сердито затянулся сигаретой. Почему он сдался и допустил то, что теперь живет в лесу, как первобытный человек?

Мария плохо спала еще в первую ночь. Слишком много посторонних звуков: шелест листвы, хруст мелких веток, будто кто-то ходит. Все заставляло ее напряженно прислушиваться. Об этом она сказала ему лишь на следующее утро. Франко же после небольшой прогулки с возлияниями по тратториям Асконы спал как сурок. Кроме того, Марии постоянно казалось, что за ней кто-то следит, призналась она позже. И неудивительно: здесь на окнах не было ни одной занавески, да и ставни не закрывались.

– Кому придет в голову наблюдать за нами ночью, когда мы спим? – попытался успокоить он ее и предложил перебраться в гостиницу. Но Мария и слышать об этом не желала. Тогда Франко попросил ее отправиться с ним вечером в Аскону и попробовать местного вина. Уж оно-то точно должно было вызвать у нее сонливость. Но и эта идея не нашла у нее одобрения. Тогда Франко поинтересовался, не заразилась ли Мария вирусом аскетичности, который распространен в Монте-Верита. Но Мария рассмеялась и, расстегнув блузку, потребовала проверить, насколько она аскетична. После этого речь о переезде в гостиницу не заходила.

Франко ощутил, как в нем просыпается желание. Он неспешно погладил ее грудь. Неплохая идея – переключить ее мысли на что-нибудь другое…

Но в тот же миг Мария вырвалась из его объятий.

– Довольно причитаний! Я не позволю, чтобы какой-то дурацкий сон окончательно испортил мой день! Холодный душ – вот что сейчас мне нужно, – заявила она авторитетно. Она стащила с себя ночную сорочку через голову и нагишом выскочила наружу, отправив перед этим Франко воздушный поцелуй.

Он смотрел ей вслед. Что же такого было в этой женщине? Она легко могла вить из него веревки. С тех пор как он был вместе с Марией, он себя не узнавал. Ему нравились вещи, которые и в голову раньше не пришли бы. Например, эта промежуточная остановка в Асконе. Ему стоило больших усилий убедить отца выделить ему еще три недели. За это Франко пришлось пообещать, что после приезда он станет работать еще больше. «У других мужчин тоже случались любовные интрижки, но они не отвлекали их от работы», – упрекнул его старый граф. На что Франко горячо возразил, что это не любовная интрижка, что он видит в Марии будущую жену, которую он ждал всю свою жизнь.

Его отец вряд ли мог представить себе, что из мимолетного американского знакомства выйдет что-либо хорошее, ведь мать много лет подряд подсовывает ему маркиз и графинь голубых кровей, словно вишенки на торте. А Франко заявил, что любит Марию. На что отец громко прыснул и добавил, что он тоже любит своих собак.

После скандального телефонного разговора на почтамте Асконы Франко решил пока не говорить, что хочет привезти с собой Марию. Очевидно, родителям нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что отныне им придется делить единственного сына с чужой женщиной. Но теперь их прибытие в Геную неумолимо приближалось.

Франко в задумчивости еще раз затянулся сигаретным дымом.

Наверное, было бы хорошей идеей позвонить сегодня отцу и наверстать упущенное: в палаццо нужно еще кое-что подготовить. «Стеклодувную мастерскую?! У тебя совсем съехал мозг и находится теперь между ног?» – слова старого графа до сих пор звучали у него в ушах. Франко вздохнул, будто хотел уже сейчас настроить себя на запоздалый словесный поединок. «В этот раз ирония отца будет разбиваться об меня, как капли дождя о листья кувшинки в садовом пруду у матери», – клялся он себе. Он не хотел допустить повторения драмы с Сереной. Он уже не мальчик, которому отец мог навязать свою волю. Они с Марией станут крепкой семьей, и вместе у них будет достаточно сил, чтобы противостоять старому графу. Франко видел, как упорно Мария шла к тому, чтобы стать стеклодувом, и сам теперь хотел столь же усердно заняться виноградниками. Прошли те времена, когда он только тем и занимался, что перевозил по приказу отца беглых парней. Как он мечтал о том дне, когда покончит с торговлей людьми и больше не будет иметь к ней никакого отношения! Франко ни разу не показывал, насколько отвратительной для него была заокеанская деятельность, но теперь это постоянно висело над ним, как черные грозовые тучи. Конечно, когда в его жизни появилась Мария, тучи эти слегка разошлись, стало чуть легче. Но будет лучше, если они вообще скроются с его горизонта! Да, старику придется привыкнуть, что у его сына есть собственные виды на будущее! И кто знает, может, отец потом оценит его старания по омоложению лозы и улучшению сортов?

Через открытую дверь Франко наблюдал, как Мария водит мокрой губкой по груди. Она окунула губку в ведро с водой, осторожно, чтобы не пролить ни капельки, потом отжала и перешла к правой ноге. Мария двигалась без кокетства, ее нагота напоминала простую, но благородную одежду. Как же красива она, его принцесса!

Франко сделал последнюю затяжку и затушил сигарету.

С сегодняшнего дня Мария должна купаться только в роскоши, об этом он позаботится! А его отец… Ах, о нем он больше не хотел вспоминать!

После того как Франко отправился в деревню, Мария, одетая лишь в нижнюю юбку, пошла загорать на обустроенную ступенчатую лужайку. Каждое утро они встречались здесь с Пандорой и Шерлейн, чтобы принять солнечные ванны. Иногда к ним присоединялась Ида Гоффманн или Сюзанна, девушка друга Пандоры из Нью-Йорка – Лукаса Грауберга.

Марии нравились эти часы. Рут постоянно договаривалась со своими подругами на ланч или кофе и наверняка не увидела бы в этом ничего примечательного, но у Марии впервые появилась возможность насладиться атмосферой исключительно женского общества. Дома, в мастерской у печи, она постоянно была то с Магнусом, то с Петером, то с Йоханнесом. Кроме того, как у женщины мужской профессии, у Марии всегда было чувство, что она находится за спиной мужчины.

Когда тропинка сделала последний поворот, Мария увидела своих подруг и Лаго-Маджоре. Ночной кошмар сразу забылся. На бирюзовом фоне обнаженные женские фигуры показались сделанными из фарфора. Появилось неистребимое желание навсегда запечатлеть в памяти этот момент. Волна счастья подхватила Марию.

– Ну, Франко наконец выпустил тебя из постели?

Пандора, смешно кряхтя, поднялась и прошла мимо Марии, разметавшей локоны по мшистому пастбищу.

– Нет, все было наоборот: я отпустила его, хотя и неохотно! – усмехнулась Мария.

Она, прищурив глаза, наблюдала за тем, как Пандора подошла к одному из чанов, которые стояли на краю лужайки.

– Ты же не собираешься влезть в эту лужу?!