— Выходит, ты не обсуждал свое решение со своим приятелем? — спросил его тренер.

— Я оставляю это на вас, тренер Мюллер.

— Мы рассчитывали на ваш приезд к нам в паре.

— Трей прекрасно справится и в одиночку.

— Посмотрим. Нашей игре будет тебя не хватать, Джон.

Он оставил Кэти свой новый адрес.

— Ты всегда можешь связаться со мной, если я тебе понадоблюсь, — сказал он. — Обещай мне, Кэти, что сделаешь это в случае надобности без всяких колебаний.

Она испуганно прочитала то, что было написано на листке бумаги.

— Так ты не… ты не…

— Нет, Кэти. Я передумал.

Он уже подал документы и был принят в университет Лойола в Новом Орлеане. Ему простили подписанное им письмо о намерениях с университетом Майами, потому что он не собирался играть в футбол за другой колледж. В университете Лойола он планировал присоединиться к программе подготовки кандидатов для вступления в орден иезуитов в надежде получить духовный сан и стать священником.

Часть II

1986—1999

Глава 24

Сидя за своим столом в Атлетическом Центре Хехта, Фрэнк Медфорд, координатор программы подготовки нападающих и тренер квотербеков команды «Майами Харрикейнс», с ожесточением жевал резинку, чувствуя, как его переполняют злость и досада. Незадолго до этого его проинформировали, что Джон Колдуэлл отказался от своей стипендии, выделенной ему, чтобы он играл в футбол за Майами, и вместо этого поступил в университет Лойола в Новом Орлеане, чтобы в итоге стать священником.

У Фрэнка едва не случился инфаркт.

— Что он сделал? — заорал Фрэнк, добропорядочный католик, на человека, принесшего ему дурную весть. — Какой мерзавец! Или вы меня разыгрываете?

Когда Сэмми Мюллер, который был шокирован и расстроен не меньше, чем Фрэнк, заверил его, что не шутит, Фрэнк схватился за голову и, рассыпая проклятия и ругательства, забегал по кабинету главного тренера, вопрошая, почему они не могли узнать о религиозных предпочтениях Джона Колдуэлла заранее.

— Мы не догадались задать ему этот вопрос, а сам он ничего такого не говорил, — заявил босс Фрэнка, и его обычно розовое лицо побледнело. — Хотя, нужно признать, повод у парня для того, чтобы отказаться от нашей программы, впечатляющий, хоть роман пиши. — Он угрюмо вздохнул. — А мы могли бы подписать ресивера из Оклахомы.

Набегавшись по кабинету, Фрэнк устало опустился в офисное кресло. У него и раньше случались подобные разочарования, но ни одно из них еще никогда так не шокировало его.

— Вот, значит, почему Трей Холл вернулся в кампус так рано, — пробормотал он. — Я знал, что его что-то гложет. Он уже был не тем веселым парнем, который уезжал отсюда после летнего ознакомительного визита. Но объясните мне ради Бога, почему он нам ничего не сказал о том, что Джон планирует такой демарш?

— Очевидно, он сам ничего не знал, Фрэнк. Об этом ты и сам можешь спросить у него.

— Но у Трея все равно должны были быть какие-то соображения насчет намерений своего закадычного приятеля. Чем еще тогда можно объяснить, что Холл после своего приезда все время ходит как в воду опущенный?

Фрэнк чувствовал, как наливается кровью его шея, от этой новости его до сих пор трясло до самых подошв его дорогих кроссовок «найк». Джон Колдуэлл был для Трея Дона Холла тем же, чем является для ракеты топливо. Они с ним были лучшими друзьями чуть ли не с пеленок. Смог бы Трей стать классным игроком без него?

— У восемнадцатилетних ребят существует масса разных возможностей, — сказал тренер Мюллер. — Я хочу, чтобы ты поговорил с этим мальчиком, выяснил, что там с ним происходит, и понял для себя, как такой удар повлияет на его игру. Без Джона Трей, возможно, не заиграет у нас.

Его босс озвучил сейчас те страхи, которые опустили Фрэнка с небес, куда он позволил себе взмыть после того, как всего лишь посмотрел нарезку видео об играх Трея Дона Холла и Джона Колдуэлла за Керси и сам понаблюдал за этим динамичным дуэтом во время летних сборов. Фрэнк работал тренером уже давно и научился приберегать окончательное решение относительно настоящей ценности квотербеков и ресиверов до тех пор, пока они не покажут себя в деле в нужном месте и в нужный момент. А эти новобранцы из техасской «Ручки сковородки» — в особенности Трей Дон Холл — обещали стать редким исключением из проверенного временем правила, что и привело Фрэнка в то горестное состояние, в котором он теперь пребывал.

Когда они впервые приехали в кампус, Трей Дон показался Фрэнку типичным квотербеком — высоким, красивым и заносчивым, — которых он много повидал на своем веку, занимаясь по долгу службы тем, что спускал молодых игроков на землю с небес, на которые их возносили в родной школе.

— Я предпочитаю, чтобы меня звали ТД, — сразу же заявил Трей при знакомстве с тренерами; его нахальная ухмылка подразумевала, что все должны догадаться, что на самом деле означают эти инициалы.

Фрэнк ответил неторопливо, умышленно растягивая слова:

— Тебе придется хорошенько постараться, чтобы заработать себе это прозвище. А пока что ты здесь просто Трей Дон Холл.

Но все же он не был просто Треем Доном Холлом. Очень скоро стало понятно, что этот парень вполне может оправдать те ожидания, которые предполагал просмотр рекламных видеороликов о его игре, где он представал буквально золотым игроком — с золотыми руками, ногами и головой. Тренеров нападающих впечатлила его сосредоточенность и поведение во время летнего подготовительного сбора, где все были просто уверены, что он будет каждую ночь шататься по клубам в Кокосовой Роще, сводя на нет результаты дневных тренировок, если, кроме Джона, некому будет удержать его от этих проблем. Его целеустремленность и воздержание от соблазнов, обрушившихся на него во время первого приезда в кампус, немало удивили их, равно как и неожиданное возвращение Трея всего через несколько дней после отъезда обратно в Техас. Фрэнк догадался, что дома у парня что-то произошло, когда тот спросил у него, может ли он заплатить и поселиться на несколько недель до начала действия его стипендии в общежитии для спортсменов. После своего приезда он жил аскетом, почти по-монашески — никаких девочек и ночной жизни, что являло собой резкий контраст с тем компанейским и общительным юношей, которым они запомнили его по первому приезду.

Трей никого не приводил в свою комнату, питался один за столом со специальными блюдами для тренирующихся спортсменов и рано ложился спать. Днем он смотрел учебные фильмы по футболу, тренировался и практиковался отдавать пасы, бросая мяч по движущимся мишеням, в которые он попадал почти всегда. В эти дни у него нашлись свои зрители — правда, не из тренерского состава, поскольку НАСС, Национальная ассоциация студенческого спорта, запрещала тренерам до начала сезона любые контакты с игроками, которые можно было бы рассматривать как «упреждающую консультацию». Но они наблюдали за его кручеными бросками через наведенные на него бинокли из окон своих кабинетов и с верхних рядов трибун и уже представляли себе, как он, казалось бы, без всяких усилий отдает скрытые и резкие проникающие передачи своему ресиверу Джону. Такая комбинация двух идеально подходящих друг другу игроков была голубой мечтой любого тренера нападающих.