— Спасибо! — Если бы не теплота, баритон Кэша звучал бы надменно.

— Не за что. — Лейси нажимала на красную кнопку, пока Кэш не вошел в кабину. Из-за роста Лейси дразнили Жирафой, но рядом с Кэшем она чувствовала себя почти миниатюрной.

— Какой этаж? — пискнула Лейси, наповал сраженная красотой Кэша.

Симпсон одарил ее пристальным взглядом, и Лейси поблагодарила Бога за то, что утром не поленилась вымыть голову и сделать укладку.

— Первый, пожалуйста!

Лейси нажала соответствующую кнопку и впилась в нее взглядом. Скорее бы дверцы закрылись! От Кэша пахло дорогим парфюмом, торс напоминал треугольник — квадратные плечи и тонкая талия. Лейси представила, что под классической хлопковой рубашкой бугрятся квадратики пресса. Впервые со дня прихода в «Скарсдейл» она полностью согласилась с Джейн Дженсен: Кэш Симпсон — красавец, харизма у него из ушей лезет.

Когда нервничала, Лейси нередко несла околесицу. Минуту за минутой она храбро сражалась с пагубной привычкой, но дотерпеть до конца не надеялась. Из плена мыслей ее вырвал насмешливый голос Кэша:

— Вам разве на первый?

— Что?

— Следует нажать кнопку нужного вам этажа, не то спуститесь вниз вместе со мной.

Можно подумать, это тяжкое испытание!

— Ой, точно! — смущенно воскликнула Лейси, нажала кнопку четвертого этажа и лишь потом сообразила, что лифт уже спустился ниже.

В пристальном взгляде Симпсона читался откровенный интерес. Несмотря на высокий рост, Лейси считала себя неказистой — кому интересна нескладная жирафа? Однако оценивающий взгляд Кэша резко повысил ее самооценку.

— Я вас уже видел, хотя, по-моему, мы не знакомы, — проговорил Кэш, когда лифт спустился еще на этаж. — Меня зовут Кэш Симпсон. Вы из какого отдела?

— Из редакционного. — Как пристало серьезной, не отступающей от протокола бизнесвумен, Лейси протянула руку. — Я Лейси Сэмюэлс, помощница Джейн Дженсен, — представилась она, сожалея, что занимает такую скромную должность. Кэш ответил на рукопожатие, и Лейси словно током ударило — она поспешно отдернула ладонь.

— Так вы новая рабыня Джейн! — Помимо насмешки, в голосе Кэша звучало сочувствие.

— Да, это я. — Лейси заглянула Кэшу в глаза, пытаясь определить, как он относится к Джейн. — Она многому меня научила, — осторожно добавила Лейси, а про себя подумала: «Например, угадывать ее настроение, не высовываться…»

— Вы не из слабеньких, раз еще не сбежали. — В глазах Кэша плясали бесенята, и Лейси стала гадать, известно ли ему о нежных чувствах Джейн.

На табло мелькнула двойка, и лифт замедлил ход. Сейчас Кэш выйдет из лифта, а она… Она едва имя свое промямлила. «Скажи что-нибудь, идиотка! — велела себе Лейси. — Что-нибудь оригинальное и запоминающееся».

— Да, я не из слабеньких, — кивнула она, когда лифт остановился на первом этаже. — Я из крепких, выносливых русских крестьян. Наши женщины беременными работают в поле, там же рожают детей, а едва перережут пуповину — снова за работу.

Лицо Кэша вытянулось от удивления. Ну и видок у него: не хуже, чем в кино! Ободренная Лейси решила усилить впечатление.

— Хотя, конечно, сейчас это случается реже, чем раньше. — Девушка сглотнула, сообразив, что несет околесицу. — То есть в поле мы реже рожаем.

Дверцы кабины открылись, и стушевавшаяся Лейси едва не застонала. Тут случилось чудо: Кэш запрокинул голову и не засмеялся, а откровенно, беззастенчиво заржал, чем еще больше понравился Лейси.

— Я запомню это, Лейси Сэмюэлс, — проговорил Кэш, поворачиваясь к двери. — А если окажусь с вами в поле, буду держать ухо востро. — Посмеиваясь, он вышел из лифта в отделанное мрамором фойе, а подавленная Лейси поехала на четвертый этаж.

За перо берешься не потому, что хочешь и можешь высказаться, а потому, что не можешь не высказаться.

Ф. Скотт Фицджеральд

Для Кендалл остаток недели был бесконечно долгим и одновременно мимолетным. Она завершила первую главу «Брани на вороте» и разослала подругам, чтобы покритиковали и использовали для своих сцен. На сегодня они запланировали телефонную конференцию, ведь теперь были готовы и подробные портреты каждой из героинь, и предыстории. И те и другие получались куда занятнее, чем ожидала Кендалл.

Во второй главе, как и в первой, повествование будет вестись от лица героини Кендалл: она расскажет о дне вручения «Зельды». Кендалл следовало лишь закрыть глаза и вспомнить тоненький лучик надежды, а еще страх и ужас, которые свинцовой гирей давили на живот.

Следовало разбередить свежую рану, только где взять силы, чтобы заново пережить все неприятные моменты? Чем подробнее Кендалл вспоминала тот день, чем тщательнее представляла и подбирала слова, тем сильнее хотела схватить молоток, раскрыть оранжевый справочник домашнего мастера и отрешиться от всего.

Мэллори сидела на террасе, проверяла электронную почту и готовилась к конференции, хотя Кендалл заметила, что работа то и дело прерывается долгими взглядами на горную долину.

Вторая глава не на шутку пугала Кендалл. Она и раньше использовала в работе события личной жизни, но всегда писала не по горячим следам, а через какое-то время, чтобы боль переживаний хотя бы слегка притупилась.

А что будет завтра, когда уедет Мэллори? Кто усадит ее за работу? Кто спрячет пояс до тех пор, пока Кендалл не выполнит дневную норму — не напишет пять страниц? Кто будет ей сочувствовать? А сидеть рядом и держать за руку, когда она заплачет?

Чтобы успокоиться, Кендалл вспомнила недавнюю беседу с Кэлвином. Как он бушевал! Чувствовалось, первые удары Энн Джастисс попали точно в цель.

— Что ты творишь? — заорал Кэлвин, едва она взяла трубку. — Эта стерва яйца мужчинам отрывает!

«Не отрывает, а давит, как горошины», — хотела поправить Кендалл, но сдержалась: слушать вопли Кэлвина было одно удовольствие!

— Ты же сам велел найти адвоката, — спокойно напомнила она, чувствуя, что распаляет его еще больше. — Неужели думал, я найму дурачка, об которого Джош Либерман ноги вытрет?

Кэлвин рвал и метал, но Кендалл прекрасно понимала, в чем дело. Кэл надеялся, что она уступит, прогнется, как прогибалась всегда. «Пусть себе бушует», — думала Кендалл. Она дала себе слово: роль девочки для битья в прошлом.

— На выходные я пригласила сюда детей, — сообщила Кендалл, едва поток ругани иссяк. — О нашей, хм, размолвке говорить с ними не буду, пока ситуация не прояснится. Незачем срывать им подготовку к экзаменам и портить каникулы.

Кэлвин ответил новым потоком ругательств, только они не имели над Кендалл никакой власти. Да и сам Кэлвин тоже.

— Хочешь — сам поговори с близнецами, — предложила она. — Может, стоит рассказать им о Лоре и ее планах относительно дома, в котором они выросли.