на плечо. Я брела следом, баюкая в руках спящего альма, — Арий предложил выбросить его в ближайшие кусты, но я не решилась разлучить Эссу с ее новым питомцем.

— Она Странница? — удивилась я.

— Да, случайная, как и ты. Пять лет назад ее занесло в Лаарэн из Ре… Ри… Ра… А тень ее знает откуда, — отмахнулся Арий. — Можешь сама у нее спросить, когда протрезвеет. Когда брешь между мирами исторгла ее недалеко от Лаарэна столичные Хранители Дверей потратили несколько дней на то, чтобы отловить эту девицу. Переломала же она тогда носов, — Арий весело усмехнулся. — А вернуть ее обратно, как видишь, никто не смог. Хранители не знают ничего о ее мире и не могут найти к нему дорогу.

— А о каких узорах Эсса говорила? — вспомнила я недавний разговор.

Арий пожал плечами:

— Иногда мне очень трудно ее понять. Эсса видит этот мир и людей совершенно иначе, она говорит, что вы для нее как рисунок на тканном ковре.

— Мы? — удивилась я.

— Тамиру в ее глазах просто звери, не имеющие узора, так же, как и они, — он пренебрежительно кивнул на альма.

Арий снял для Эссы комнату на ближайшем постоялом дворе, помог подняться по шаткой лестнице и уложил в кровать. Из темноты, окутавшей узкий коридор, я наблюдала в приоткрытую дверь за тем, как он заботливо взбивал для нее подушку, расшнуровал ботинки и напоследок усадил ненавистного альма на изголовье кровати. В груди неприятно кольнуло: кто бы мог подумать, что Арий способен относиться к кому-то с такой нежностью. Он убрал прядь со лба Эссы, поправил одеяло и уже собирался уходить, когда девушка схватила его за руку.

— Я не понимаю, — сонно пробормотала она, — почему ты их убил?

Арий оцепенел, его мышцы натянулись словно струна, но не проронил ни слова.

— Я была там… в Дарионе… — Эсса с трудом ворочала языком, — хотела понять почему ты сбежал…

— Это не я, — сдавленно отозвался Арий.

Он накрыл руку подруги своей, мягко высвобождаясь из ее ослабевшей хватки.

— Это ты, — пробормотала она, отворачиваясь к стенке. — Это ты…

Арий запер комнату на замок и просунул ключ под дверь. Он избегал встречаться со мной взглядом, а я удивленно таращилась ему в спину, не понимая, что на самом деле сейчас услышала.

— Идем, пташка, тебя уже давно пора вернуть домой, — бросил через плечо Арий, направившись к лестнице.

— Мы оставим ее в этом месте? — выпалила я, пытаясь развеять воцарившееся напряжение.

— А ты предлагаешь мне притащить ее в дом Моорэт? — фыркнул Арий и, уже с привычной усмешкой в голосе, добавил. — Я бы, конечно, с радостью предложил ей погостить в более комфортных условиях, но боюсь прекрасная часть семейства Моорэт не пожелает видеть в моей компании другую женщину. Даже такую.

— Не думаю, что Лукреции есть до тебя дело, — заметила я.

— А при чем здесь Лукреция? Я говорю о старшей Моорэт. Кажется, Офелия положила на меня глаз. Оно и понятно, ведь в их доме появилась такая молодая и обаятельная кровь. — Арий горделиво вскинул голову.

— Ну конечно, — я не сдержала веселого смешка.

Тамиру обиженно фыркнул в ответ.

Близился вечер, на улицах зажигались кристаллические фонари, а последние лучи заходящего солнца очерчивали за нашими спинами черный силуэт башни, возвышающийся над крышами домов. Я медленно брела за Арием, то и дело оглядываясь. Каждый новый шаг давался с трудом, будто я шла по глубоким рыхлым сугробам, увязая в них всё глубже и глубже.

— Дом Омьенов в другой стороне, пташка, — напомнил Арий, заметив, что я окончательно остановилась, вперившись взглядом в сторону башни.

— Знаю. Но… — я махнула рукой в сторону башни. — Там мне становится легче.

Арий устало вздохнул.

— Там лишь городская стена и тюрьма. Дальше пути нет.

Тюрьма?

За два дня, проведенных перед башней, я ни разу не задумывалась над ее предназначением — строение казалось брошенным и безмолвным. Из-за стены не доносилось ни шагов, ни разговоров стражников, там царила мертвая тишина и лишь изредка из гнезд, свитых в узких бойницах, возмущенно щебетали альмы.

— Ладно, пройдем мимо неё, — сдался Арий и насмешливо добавил. — Надеюсь стражники не обратят внимание на то, что мы второй день крутимся под стенами, и не решат, что мы что-то замышляем.

Через несколько минут мы уже стояли перед башней на маленькой пустынной площади, окутанной зловещей тишиной.

Арий вертел головой из стороны в сторону, прислушиваясь к чему-то, что было недоступно моему человеческому слуху. Но я не предавала значения его нервозности пока тамиру вдруг не прошептал:

— Что-то не так. Нужно уходить.

Он протянул ко мне руку и в этот момент башня взорвалась.

Глава 12

Площадь перед башней содрогнулась.

Я не устояла на ногах. Упала, ударившись коленями о холодную брусчатку, и рефлекторно прикрыла голову руками, защищаясь от града мелких камней — один осколок болезненно зацепил по плечу, а второй ударил по тыльной стороне ладони. В домах зазвенели оконные стекла, но их жалобный стон заглушил новый чудовищный взрыв. Кровь гулко звенела в ушах, и я скорее ощутила, чем услышала, как рядом рухнули несколько каменных глыб, расколовшись о мостовую. Земля вновь загудела, на этот раз откликаясь на охвативший меня ужас, но зачарованные Слёзы мгновенно усмирили эту дикую Силу, пронзив запястье электрической болью.

— Что происходит? — испуганно взвизгнула я, когда Арий схватил меня за руку и рывком поднял на ноги.

Огонь охватил верхние этажи тюрьмы, точнее то, что от них осталось: пламя жадно лизало камень, пожирало деревянные перекрытия, выплевывало в вечернее небо сноп искр и столп черного дыма. Внешняя стена башни шипела под вязкой лиловой субстанцией, сочащейся из трещин. Казалось, что само здание кровоточит от нанесенных ему ран.

Мы с Арием попятились, но земля сотряслась от очередного взрыва. Мой испуганный крик утонул в грохоте осыпающегося камня.

Площадь заволокло едким дымом, серая пыль забивала нос и щипала глаза. Я не видела ничего дальше собственных рук, а вокруг царила суматоха: испуганно кричали люди, высыпавшие из домов, звенел метал во дворе тюрьмы, трещало в огне дерево, дрожал от выстрелов воздух.

Когда пыль стала оседать, моим глазам открылась страшная картина: последний взрыв разнес часть первого этажа башни и пробил брешь, на груде камней, которые еще мгновение назад были частью, казалось бы, несокрушимой стены, лежали несколько мужчин. Их конечности были вывернуты под неестественным углом, из рваных ран, обнажающих мышцы, сочилась кровь, а липкая лиловая субстанция, окропившая тела, медленно вгрызалась в кожаный доспех, впивалась в плоть и