– Что там?

– Вот, видите? – она куда-то ткнула пинцетом. – Вот лёгкое, видите? Вот сердце, кстати, не очень большое для такой туши? А это что?

– Непонятно, – ответил Сурмий, – внешне похоже на… мозг.

– Мозг? За грудиной? – Кораблёва фыркнула от такой догадки. А потом встала. – Этот экземпляр нужно будет доставить в Институт.

– Да, – согласился Сурмий, тоже вставая, – объект интересный.

Тут к группе подошёл солдат, копавшийся в песке, подал капитану огромное, короткое, с тупым и мощным прикладом ружье.

– Вот, господин капитан.

Судя по виду, да и по тому, как взял его Сурмий, оружие было очень тяжёлым. Капитан потряс его в руках.

– Хорошая картечница.

– Лучше из неё не стрелять, – заметил уполномоченный.

– Да, – согласился капитан, – ключицу сломает сразу. Если только в бронежилет упирать, но даже так в руках её после отдачи не удержишь.

– Всё, пора, – сказала Кораблёва, – а то вы этой игрушкой ещё полчаса будете стоять восхищаться; капитан, корпус существа мы забираем, приготовьте перевозочный бокс и поехали.

Но Горохов остановил их:

– Подождите.

– Что? – резко спросила Кораблёва.

– Первое: я, конечно, не слишком много знаю про этих солдат, но, – он повернулся к Сурмию, – я работал с ботами-разнорабочими, они по комплекции похожи на этого, и им было нужно много воды и много еды. А ещё…, – уполномоченный сделал короткую, но многозначительную паузу, взглянул на стоящих рядом рядовых солдат и решил скорректировать свои слова, – у них был очень короткий алгоритм.

Сурмий сразу понял его и сказал солдатам:

– Забирайте особь и вернитесь к машинам.

Солдат уже принёс большой раскладной герметичный короб, в который они быстро уложили останки бота, закрыли короб и унесли его к машинам.

– Что вы хотели сказать? – как только ушли солдаты, спросила начальница экспедиции.

– Инженер объясняет нам, – за Горохова заговорил Сурмий, – что тут где-то поблизости должен быть узел снабжения этих ботов.

– Да, – кивнул уполномоченный, – а ещё… Те боты-здоровяки, с которыми я работал, не могли запоминать длинные алгоритмы. Только чёткие и простые команды: копай – не копай, возьми – неси – положи аккуратно, убери весь песок с улицы.

– Думаете, у них должен быть где-то офицер? – спросил всё понявший капитан.

– Обязательно.

Произнеся это простое слово, Андрей Николаевич никак не предполагал, что вызовет у Кораблёвой приступ холодного раздражения.

– Послушайте, Горохов…, – она говорила едва не сквозь зубы, – я запрещаю вам при младших чинах заводить подобные разговоры… Это во-первых… Во-вторых, имейте в виду, я не позволю вам вашими трусливыми предостережениями сорвать экспедицию, которая находится в одном шаге до успеха. Слышите меня, я вам этого не позволю… Мы слишком много лет искали «выходы», и теперь, когда мы находимся всего в десятке километров от одного из них, о чём, кстати, свидетельствует наличие этого бота-солдата, теперь я не отступлю. Слышите? Не отступлю!

Андрей Николаевич, признаться, растерялся от яростного напора, с каким это всё было сказано. Но он был человеком опытным и сразу сделал для себя выводы: на эту озлобленную тираду нужно отвечать спокойно и даже примирительно. Не надо злить эту бабу. А в идеале… да, ему лучше убраться отсюда.

– Я просто хотел довести до вашего сведения…, – он повторил: – До вашего сведения, ну и сведения капитана, разумеется, что нам нужно быть настороже, я специально не стал распространяться об этом при младших чинах.

– Я рада это слышать, – едко и всё ещё зло отвечала Кораблёва.

Острое чувство опасности. Оно буквально исходило от неё, теперь к общему напряжению этой экспедиции прибавилось ещё и оно. Нет, не зря его предупреждал капитан в самом начале дела. Эта женщина реально опасна. И от неё желательно держаться подальше, пока она совсем не закусила удила. Уполномоченный секунду думал и, решив, что это тот самый момент, что дальше лучше не тянуть, заговорил:

– Мы с вами договаривалась, что если я сочту, что предприятие излишне рискованное, то смогу беспрепятственно покинуть экспедицию. Так вот, мне кажется, что предприятие превышает допустимый предел риска.

Он ещё не договорил, как она уже ответила, чуть склонившись к нему для убедительности:

– Нет.

Жёстко и чётко, как гвоздём прибила.

– Но… мы же договаривались, – с уполномоченным такое случалось нечасто, но он, кажется, второй раз за минуту разговора с этой женщиной впадал в замешательство.

Эти его слова про договорённость прозвучали детским лепетом. Он знал, что договорённости с бандитами не имеют никакой силы, никакого смысла… Но на этот раз он же договаривался с официальными лицами, представляющими целый мир, серьёзный мир мощного Севера, где всегда всё честно и всегда всё по закону.

Иллюзия. Глупая иллюзия.

– Ваш уход в данный момент может негативно отразиться на настроении младших чинов, – сухо пояснила Кораблёва, и продолжила, не отрывая глаз от уполномоченного: – Капитан, заберите у инженера его оружие. На всякий случай.

Глава 26

Это состояние приходило к нему в минуты высокой или близкой, очень близкой опасности, он не знал, как назвать это обострённое чувство. Но прекрасно осознавал его приближение. Приходящая тревожность накатывала волной изнутри, пульсировала в венах, но, к его счастью, не накрывала его волной паники или яростного безумия, а вызывала у него запуск моментального анализа ситуации.

Отдать оружие? Нет! Тогда – конфликт. Он успеет взвести курки на обрезе? Да, вероятно. Капитан не среагирует так быстро. Убить капитана? Да, вероятно. Выстрел под срез бронежилета. Второй выстрел Кораблёвой? Да. Он успеет убить их обоих, даже успеет выхватить револьвер. Но дальше что? Что? Добраться до транспорта? Перебить дюжину солдат? НЕТ! Нереально! Нереально! И поэтому… оружие придётся отдать. Да, придётся отдать то оружие, о котором они знают. Блин, как он этого всего не любит. Он не может быть безоружным в степи. Но ладно, ладно… Допустим, оружие придётся отдать… И как вести себя дальше? Да…

Поведение? Как себя вести? Тут нужно быть осторожным. И не злить Кораблёву. Не пытаться оспаривать её решения. Ни в коем случае. Поведение? Удивление, покорность, примирение. Да, эта чёртова баба не должна чувствовать в нем неповиновение. Сгладить все шероховатости. И… Нужно показать свою полезность. Обязательно показать полезность.

Умение принимать быстрые решения не раз спасало ему жизнь, вот и сейчас на все размышления у него ушло не больше пары секунд, а дальше…

Сначала он выказал удивление.

– Да вы что, серьёзно, что ли? – Горохов даже разводит руками, демонстрируя всем своим видом недоумение.

Но Кораблёва ему не отвечает, а Сурмий произносит тоном, в котором явно слышится предупреждение:

– Инженер, давайте без фокусов.

Он протягивает руку, и тогда Горохов молча, конечно, без фокусов, развернув оружие