Но нет. Пока еще нет. Терпение. Главный союзник в этих делах.

Дениел неторопливо, со знанием набирал силу, чувствуя, как поддерживаемая финансами власть разливается вокруг него, словно кровь, разгоняемая по венам. Он никому не верил и никого не щадил, доверяя лишь только самым верным и приближенным, словно тараканов расшвыривая и давя попадавшихся под руку зазевавшихся или особо норовистых конкурентов. Он не собирался становиться киношным доном или повторять судьбу утопленного в бассейне того парня Со Шрамом. Он просто выполнит все, что задумал, и на этом все. Занавес. И там будь что будет.

Перца в поспевающую месть добавляло еще и то, что Дениел лично внес часть денег в строительство небоскреба Трампа, с шиком отметив это предприятие на одной из секретных вилл мультимиллионера в Вегасе. Да, теперь это был его круг. Картонный мирок неприметных, безликих людей, давших жизнь глянцу и миру других масок. О душе у таких людей и думать было нечего. Те, кто при рождении не успел на раздачу самого ценного, награждали побрякушками сами себя.

— За будущее! За новые горизонты!

— Самый высокий пик города!

— Дадим Богу по носу!

Звон бокалов. Салют. Слушая напыщенные тосты жиреющей богемы, Дениел усмехнулся. Как бы Бог не пнул в ответ и веселящимся бонзам не пришлось бы жестоко поплатиться за свои произнесенные когда-то опрометчивые слова. Он или Бог? Дениел — карающий меч в руках Господа. Полегче, парень. Хоть и звучит.

В любом случае начало положено. Теперь осталось подождать, пока здание выстроят, заселят его врагами, и тогда он, уже в сотый раз перестраховавшись, снова попытается осуществить задуманное. Точнее, не попытается, а просто сделает. На этот раз никаких срывов и непредвиденности. Ошибки быть не могло. Дениел с кивком подхватил бокал с подноса подошедшего официанта. Небоскреб Трампа представился ему кропотливо отстроенным дорогим муравейником, в который он через несколько лет бросит незатушенную сигарету. Может, это хоть как-то встряхнет этот законсервированный в собственном соку мирок.

Ему нравилось быть причастным скорее не к этому миру, наполненному обманом и наркотой, а к самому факту возможности влиять на события, держать чьи-то судьбы в руках и манипулировать ими. Наблюдая за пыжащимися супермоделями, ни одну из которых не знал, которые глупо хихикали, усиленно разминая ботокс натужными улыбками в тщетной попытке поддержать разговор, чтобы хоть кому-то понравиться, Дениел развалился в сторонке, неторопливо, глоток за глотком, потягивая щекотавшее ноздри ледяное шампанское, на одну бутылку которого можно было приобрести загородный дом. А ведь иногда месть может быть действительно сладкой. Дениел незаметно тряхнул головой, прогоняя морок. Ложь. Жестокая и беспощадная. Пошлость и тлен. Силиконовый радужный мирок, словно фальшивый рождественский шар с вакуумной пустотой внутри, вместо снежка припорошенный кокаином. О чем они думают? Что скрывается за тоннами косметики и одинаковыми бесчувственными глазами, взирающими на мир из-под накладных ресниц, рассеянно хлопавших, как у куклы Барби? И думают ли вообще? Какие у них родители, и что бы они сказали, увидев их здесь сейчас? Ведь наверняка многие из них прочили детям совсем иное будущее — врачей, ученых, телеведущих… Хотя насчет последних Дениел поторопился, распознав в толпе несколько белозубых корреспондентш с CNN, и поспешно, но все-таки так, чтобы не привлекать при этом излишнего внимания, переместился в другой конец банкетного зала. Интересно, а сколько из них положили на него взгляд? Да и положили ли вообще, думал он, изредка ловя лукаво-интересные взгляды напомаженных кокеток. Искоса поглядывая на лупоглазых длинноногих девчонок, едва прикрытых какой-то бликующей ерундой, он подумал о Лизе. Как бы она смотрелась среди них? Она была бы здесь, как маленький окушок, выловленный в озере, которого по ошибке запустили в аквариум золотых рыбок, наполненный сотни раз отфильтрованной, лишенной жизни водой. Она была в сто раз лучше и естественнее всех этих распушивших хвосты кукол, вилявших задами под неприглядную латексную попсу. В миллионы, тысячи раз. С любой прической, в любой одежде. Потому что была настоящей.

Была.

Глотком осушив бокал и поставив его на поднос проплывавшего мимо официанта, Дениел одернул пиджак костюма, который, судя по всему, больше никогда не наденет и на который помощнику пришлось изрядно потратиться, и направился к лифту.

Делу время, потехе час. Терпению — еще больше. Свою часть работы по воплощению плана в жизнь он практически выполнил. Теперь дело за деньгами и рабочими. Стройте, господа!

Он будет ждать. Ему нравилось нежданно свалившееся ощущение власти. Нет, он не желал могущества, ему нравилось отсиживаться в сумраке спин серых кардиналов, дергая за ниточки и тем самым заставляя послушных шестерок беспрекословно потакать любой его прихоти, нацеленной на достижение лишь одной цели. Всего лишь одной.

Предупрежден — значит вооружен, гласила плесневелая поговорка, придуманная черт знает кем и когда. Но Дениел был не просто предупрежден, он знал. А значит, был всемогущ. Он — Человек, который Знает Все!

Зря в прошлом люди не ценили астрологов и прорицателей. Вот уж кто мог действительно жить припеваючи, несмотря ни на что. Едва захмелев, Дениел чуть улыбнулся, вслушиваясь в джазовую мелодию, доносящуюся из динамика под консолью с кнопками этажей. Беспечно попереминался с носков на пятки. Интересно, а сколько среди них в действительности было агентов конторы? Выйдя из мягко распахнувшегося лифта, он прошел через ярко освещенный вестибюль с зеркальным потолком, с которого янтарными гроздьями свисали ослепительные многоярусные люстры, миновал холл через вращающийся колодец счетверенных дверей и вышел на улицу.

По ушам хлестнула звонкая какофония из музыки, рева машин, рекламы и гомона неиссякающего потока людей. Город не спал ни днем, ни ночью. Сунув руки в карманы брюк и немного постояв возле дверей, Дениел неторопливо вдохнул и так же медленно выпустил воздух из легких. Ноздри защекотал ни с чем не сравнимый терпкий запах пустыни, приправленный дымом сигарет и духов, смешанных с автомобильными газами. Запах побед и поражений, несметных сокровищ, о которых наперебой кричали пестревшие со всех сторон вывески, за вычурностью которых раззявили пасти умело подготовленные поражение и нищета. Нащупав в кармане фишку, он потеребил ее в кулаке. (От заведения, приходите еще!) Его заманивали богатством, пытаясь выковать из новичка своего. Богатством, которое на самом деле не стоило ни гроша.

— Отличный вечерок, сэр!

— Да, — подбросив фишку и ловко ее поймав, согласился Дениел. — Пожалуй.

Запрыгнув в поданную машину — выпил он все-таки не так много для того, чтобы быть не в состоянии управлять новеньким спортивным автомобилем. Да и кому какое дело было до него? Обитателей этого окруженного песком мира интересовали лишь деньги, и от копов при случае всегда можно будет откупиться!

— Вива, Лас-Вегас! — кинув фишку из казино на чай разинувшему рот водителю стоянки в цветастом прикиде Элвиса (с[пасибо, сэр!]), Дениел, не пристегиваясь, рванул «Порше» с места, мгновенно растворясь в ослепительном водовороте из музыки, рева и вывесок, чтобы еще на несколько часов, которые оставалось скоротать до самолета, с головой окунуться в мир ночного безмятежного кутежа, зачарованно колеся по венам распахнувшего объятия Вегаса, в тщетной попытке сбежать от самого себя, словно ныряя в долгожданный оазис, пьянящий, как первый поцелуй. И лживый, как улыбка проститутки. Дениел прибавил газ, и Молох поглотил его.