Что-то в его глазах показалось Дениелу смутно знакомым. Он определенно где-то видел их раньше. Колючие и холодные. Но где? И еще его разноцветные погремушки поверх кожаной куртки и различные кольца с перстнями на руках. Дениел невольно поймал себя на мысли, что старается среди них отыскать…

— Так ты действительно его знаешь, Чак? — приблизился бармен и оглядел Дениела, чуть нахмурившись. — Как, вы говорили, вас зовут?

Дениел и не говорил. Дешевый прием.

— Паттерсон, Дональд Паттерсон, — чуть помедлив, он выдал одну из заготовок.

— Паттерсон, Паттерсон, — бармен поднял глаза к потолку, а может, действительно пытался припомнить. — Нет, не слышал.

— Я недавно пишу, — разговор затягивался и уходил не в том направлении, и Дениелу больше всего хотелось, чтобы от него, наконец-то, отстали. Не стоило сюда приходить.

— На салфетках и без вещей? — усмехнулся индеец.

— Оставил в отеле. Здесь недалеко.

— Оставьте адрес, хотелось бы поподробнее поговорить о вашей книге.

Вот этого-то Дениел и боялся больше всего.

— Не помню название. Только адрес.

— Скажи, я наверняка знаю, — предложил бармен. — Ты сам-то откуда?

— Дорога, которой он пришел, намного длиннее и дальше, — негромко ответил индеец и поставил на стойку пустую бутылку. — Не каждый сможет пройти.

Перехватив его взгляд, Дениел опустил глаза и, желая не выказать смущения, тоже приложился к бутылке.

Кто он, агент из конторы, и снаружи его уже караулят? Что это — случайность или хитроумно расставленная ловушка, в которую он, зазевавшись, угодил, сам того не ведая? Или он случайно на него наткнулся и, уже подозвав подкрепление, попросту тянет время, заговаривая ему зубы? Черт!

— Кончай со своими загадками, Чак, — поморщился бармен и кивнул в сторону холодильника. — Будешь еще?

— Что тебе нужно здесь? — не обратив на него внимания, поинтересовался Чак, разглядывая Дениела, словно сканировал его рентгеновскими лучами. — Зачем ты пришел?

— Я же уже сказал…

— Мы слышали. Но ты не для этого проделал столь длинный путь. И не по своей воле, — внезапно добавил он. — Оно привело тебя. Ты хочешь поджечь небеса, так?

— Кто? Кто меня привел? — не понял Дениел.

— Ни земля, ни небо не дают ответов, пока их не начать уважать. Солнце заходит, а ветру все равно, куда дуть. Ты ищешь призраков. Но они не ищут встречи с тобой, — подняв палец, он ткнул пальцем в Дениела. — Не тревожь их. Ушедшим не нравится, когда их пытаются утянуть назад…

Где-то в глубине за стойкой приглушенно зазвонил телефон.

— Минутку, это, наверное, со склада, — бросив тряпку и вытерев о джинсы руки, бармен исчез в подсобке за вращающейся дверью.

Дениел проводил его взглядом, пока массивная спина не исчезла за крутанувшейся дверью с заляпанным кетчупом окошком-иллюминатором. Оставаться наедине с приставшим к нему индейцем ему хотелось меньше всего. Внезапно Дениел ощутил озноб. Он вспомнил, где видел такие глаза, холодные и глубокие. Гипнотизирующие жертву животным, парализующим душу страхом, подавляющим все, кроме животного желания бежать и спасаться. Любым способом выжить. Это были глаза волка. Волка из его кошмаров.

— Оно ответит тебе. Если ты правильно спросишь.

— Кто?

Он повернулся, но индейца за стойкой не было. Только недопитая бутылка пива и россыпь скорлупок, нащелканных в стеклянную пепельницу. Что за черт? Только сейчас, присмотревшись, он понял, что небольшая кучка целых фисташек выложена на стойке в форме песочных часов…

Дениел обернулся и оглядел полутемное пространство зала. Никого, кроме пьянчуг, по-прежнему набирающихся каким-то пойлом из полупустого графина в дальнем углу. Он даже не слышал, как тот ушел. Загадочный Чак просто исчез. Словно в воздухе растворился.

Через несколько минут возвратился бармен и как ни в чем не бывало снова вооружился тряпкой, продолжая хозяйничать за стойкой.

— Мне кажется, он не заплатил за пиво.

— Это Чак, — пожал плечами бармен, протерев пивной кран с лейблом «Хейнекен», и украдкой приложился к оставленной на стойке недопитой бутылке — мол, не пропадать же добру. — Он всегда себе на уме. Не страшно, потом занесет.

Ответ бармена не слишком-то его успокоил. От беседы с таинственным Чаком, которая больше походила на непонятно зачем устроенный допрос, остался неприятный осадок.

— А кто он?

— Черт его знает. Раньше батрачил на бензоколонке, пока ее не грабанули и сожгли. Пару месяцев где-то отсиживался от копов, когда всю заваруху повесили на него. Ясно, на косоглазого свалить милое дело. Никто потом и не хватится.

— А сейчас?

— Поговаривают, что он кто-то вроде гадалки или целителя какого-то. Ну, знаешь, все эти шаманские штучки с благовониями и танцами с бубном. Ну эти — У! У! У! — он попританцовывал на месте, поднимая руки над головой. — Липа для туристов. По мне, так он просто приторговывает наркотой. Кто знает, с каким сбродом он ошивался те месяцы, что находился в бегах. Один раз вляпавшись, с этой дорожки уже не соскочишь. А вам зачем? Для книги?

— Не знаю, — задумчиво откликнулся Дениел.

— Еще пива?

— Да, пожалуй.

Неприятный осадок только усилился. Таинственный Чак не просто видел его, как, например, того же бармена, а действительно увидел что-то потаенное в самой душе, словно приподнял покрывало из оболочки мяса и костей. Попытавшись собраться с мыслями, Дениел вновь взялся за ручку и, помусолив ее, стал писать. Для начала требовались новые документы. Без этого обзавестись нормальным жильем и машиной в другом времени не представлялось никакой возможности. Сменить имя и биографию, подправить внешний вид и одежду, может, даже отрастить бороду. Хотя вряд ли ищейки «Хроноса» будут его здесь искать, все же лучше по возможности не высовываться и не следить. Но это не помешает ему заново начать собирать армию. Кого бы ни пришлось вербовать и из каких трущоб и потаенных нор ему ни пришлось бы вытаскивать безработных, бывших военных, которых прогнали со службы преждевременно, списав в расход (о, к этому сорту людей у Дениела давно был отточен собственный, особый подход), маньяков и убийц. Ему была нужна армия. И он во что бы то ни стало соберет ее вновь.

* * *

Уже через пару месяцев почти все копы и сыскари, от молодняка до почти догулявших до пенсии, безуспешно пытавшиеся усесться им на хвост, как один, окрестили невесть откуда свалившуюся на город и окрестные штаты группировку налетчиков бандой Заговоренного. И название, к вящему неудовольствию шерифов и властей, как нельзя кстати подходило отчаянным головорезам, словно заговоренным на успех, а также от пуль и засад, на какие бы ухищрения ни пускались власти. Поначалу небольшая кучка ребят особо не высовывалась, изредка вклиниваясь в локальные разборки местных авторитетов, привычно цапавшихся из-за территории, и полиция даже по мелочи закрывала на отдельные «делишки» глаза. Мало ли таких, всех не переловишь. Но время шло, и вскоре действия банды стали постепенно перерастать в нечто большее, все чаще привлекая к себе внимание властей, обеспокоенных резким падением процента раскрываемости преступлений, и из неприметной захолустной группировки превращаясь в стремительно разрастающийся, набирающий авторитет преступный синдикат, с которым уже нужно было считаться.